Воскресшая любовь - Хантер Мэдлин - Страница 46
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
– В детстве я ненавидел этот дом. С ним связано много неприятных воспоминаний. Мать боялась отца, и у нее были на то причины.
– Вы тоже его боялись?
– Только когда был ребенком. Потом я стал жалеть отца, а со временем – презирать. Теперь его уже нет в живых, и я стараюсь о нем не вспоминать. – Кристиан показал рукой на спальню: – На протяжении многих лет я отказывался пользоваться этими комнатами. Затем понял, что это извращенная форма сентиментальности. Да, я до сих пор не люблю Эйлсбери-Эбби, хотя всю эту неделю мне некогда было об этом думать.
– Однако экономка сказала, что ваша мама проводила здесь много времени. Писала стихи.
– Она уехала из Лондона и провела здесь, в уединении, последние несколько лет жизни. А мы все в это время жили в Лондоне. Мы навещали ее, и мать делала вид, будто интересуется нашей жизнью. Но она редко покидала библиотеку или спальню. Некоторые люди подозревали моего отца в тяжком преступлении. К сожалению, мать знала, что эти подозрения небезосновательны. – Помолчав, Кристиан добавил: – Она просто знала об этом, и все.
Леона удивленно посмотрела на него. Значит, он считал, что эти способности перешли ему от матери. Скорее всего Истербрук опасается, что может передать это своим детям. Вряд ли он хочет, чтобы его ребенок пережил то, что пришлось пережить ему.
У Леоны сжалось сердце: если Кристиан не желает, чтобы его ребенок повторил его судьбу, значит, он решил прожить жизнь, не оставив после себя потомства. Истербрук не хочет иметь детей.
– Она была права в своих догадках? – спросила Леона. – Что вам подсказывали ваши ощущения?
– Отца мучили угрызения совести. Он терзался чувством вины. Ожесточился и был испуган. – Кристиан сжал зубы. – Он убил из-за нее человека. Там даже и речи не было о чести. Это произошло не на дуэли. Он нанял кого-то, кто совершил убийство по его приказу.
Леона была поражена этим неожиданным откровением. Она даже представить себе не могла, какие мрачные тайны скрывались в прошлом семьи лорда Истербрука.
– Это точно? Вы узнали это благодаря вашим ощущениям, или есть факты, которые это подтверждают?
– Есть факты. Но лучше бы их не было. Мне так легче.
– В таком случае, возможно, ваши ощущения вас обманули. И ваша мать также могла заблуждаться, считая вашего отца виновным в смерти того человека. Никто не знает, но, возможно, он испытывал угрызения совести совсем по другим причинам. Вы сами сказали, что не обладаете способностью читать чужие мысли. Вы можете только интерпретировать свои ощущения. Прежде чем обвинять человека, я бы на вашем месте поискала доказательства. Правда заключается в том, Кристиан, что вы только предполагаете все это. Вы ничего не знаете наверняка.
– Возможно, вы правы. Я всем сердцем на это надеюсь. Но если стану искать факты, могу потерять последнюю надежду на то, что мой отец не виноват. Уж лучше я оставлю все как есть и не буду ворошить прошлое.
Принесли почту, а также кофе, хлеб и морепродукты, которые любил Кристиан. Он бегло просмотрел корреспонденцию.
– Мой отъезд в графство не остался незамеченным в свете. Приглашения посыпались как из рога изобилия. – Истербрук отложил стопку приглашений в сторону и стал просматривать письма.
На одном из писем задержал взгляд и молча протянул его Леоне, продолжая просматривать корреспонденцию.
Леона взяла письмо и посмотрела на Кристиана. Его лицо приняло невозмутимое выражение. Глядя на него, трудно было представить себе, что у него что-то неладно. Но по каким-то неуловимым признакам Леона догадалась, что Кристиан чем-то недоволен.
Леону осенило. Так вот, значит, что он имел в виду. «Мы все обладаем повышенной проницательностью, общаясь со своими близкими». Особенностью Кристиана было лишь то, что он мог улавливать душевное настроение не только близких людей, но и приятелей, и случайных знакомых, и даже незнакомцев.
Не такой уж Кристиан странный, как ему кажется. Подобных ему немало. Леона непременно скажет ему об этом. Пусть порадуется.
– Разве вы не хотите прочесть письмо, Леона?
– Да. Разумеется.
Леона стала читать, строчки поплыли у нее перед глазами.
Письмо было от леди Линсуэрт. Оно означало, что пришел конец их с Кристианом идиллии. Тун Вэй сотворил чудо, и Брайан пошел на поправку. Тун Вэй через день-другой вернется в Лондон. Леди Линсуэрт искреннее благодарила Леону и уверяла ее в своей вечной преданности.
Затем перед Леоной появилось новое письмо.
– Это приглашение на бал в главном городе графства, которое состоится на следующей неделе, – объяснил Кристиан. – Вы хотите туда поехать?
Приглашение было адресовано лично ей. Кристиан держал в руке другое – такое же.
– Разве прилично посылать приглашения любовнице маркиза?
– Они приглашают вас как мою гостью, а не как любовницу. А что касается наших с вами отношений… Видите ли, этот дом очень большой, слуги тактичны и не любопытны, сплетни доказать невозможно. К тому же не забывайте, что я Истербрук.
Кристиан в очередной раз предоставил Леоне право решать так, как она сочтет нужным. Однако в жизни бывают случаи, когда невозможно вести себя, не обращая внимания на мнение окружающих, и поступать по велению сердца.
Леона снова пребывала в состоянии крайнего смятения. Она чувствовала себя сейчас намного хуже, чем в тот вечер, когда они с Изабеллой впервые появились в Эйлсбери-Эбби. Вопреки здравому смыслу Леона была раздосадована, несмотря на то что это письмо леди Линсуэрт было ответом на ее собственное послание, которое Леона отправила сразу же, как только приехала в Эйлсбери-Эбби. Она не ожидала, что их счастье с Истербруком будет таким кратковременным и что ее долг и обязательства перед братом так быстро вмешаются в ее жизнь и нарушат эту идиллию.
За короткое время они сблизились с Кристианом, не только физически, но и духовно. Лежа в постели, они делились друг с другом самым сокровенным.
Подняв глаза, Леона увидела, что Истербрук смотрит на нее испытующе. Он подошел к ней и взял за руку.
Кристиан знал, как унять ее тревогу. Знал, как соблазнить ее и сделать так, чтобы Леона выбросила из головы посторонние мысли. Леона не сопротивлялась. Ей самой хотелось хотя бы на время забыть обо всем на свете. Но полностью ей это не удалось, она едва сдерживала слезы.
Кристиан снял с нее рубашку, повернул Леону лицом к себе и стал ласкать ее грудь.
В то утро ему трудно было удовлетворить Леону – печаль мешала ей расслабиться. Кристиан терпеливо ждал, сдерживая страсть.
Леона так крепко обнимала Кристиана за плечи, словно не хотела его от себя отпускать. Она с благодарностью принимала все, что чувствовало сейчас ее сердце, – даже страдание, к которому неизбежно приведет их близость.
Кристиану в голову пришла мысль о том, как хорошо навсегда перестать быть жестким и расчетливым и жить так, как тебе нравится.
Они с Леоной снова оказались в постели, завтрак на столе остался нетронутым. Истербрук снова призвал на помощь свой коронный безотказный метод, с помощью которого ему удавалось отвлекать Леону от того, что она называла своим долгом. Вот и сейчас Кристиану пришлось пустить в ход свои чары обольстителя, чтобы реальность, которая ворвалась в их идиллию вместе с проклятым письмом, хотя бы на время отступила.
Кристиан все еще парил где-то там, между забытьем и реальностью. Это состояние было очень похоже на то, чего он достигал в процессе медитации, только его эго при этом не исчезло. Рядом с его эго появилось эго Леоны.
Не только ее эго, но и ее сущность. Ее волнения и тревоги. Ее печаль. В эти мгновения тишины и покоя он знал ее лучше, чем кого бы то ни было, даже самого себя.
Он угадал, что случится, еще до того, как Леона замкнулась в себе. Он почувствовал это.
– Кристиан, мне пора возвращаться в Лондон, – тихо проговорила она.
– Нет, вам не следует туда ехать.
– Не будь я в полном изнеможении, я бы на вас рассердилась за ваш приказной тон. Но я не в состоянии сейчас спорить с вами. – Говоря это, Леона продолжала его обнимать. – Лежа здесь с вами, в постели, дела не сделаешь и ничего не узнаешь, – заметила она.
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
