Порочные привычки мужа - Фэйзер Джейн - Страница 42

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая

— Только то, что она очень колоритная и очень экзотичная — крайне необычный выбор для Лессингема. Он всегда славился тем, что был склонен к наукам и не проявлял интереса ко всей этой светской мишуре. Даже не припомню, чтобы я когда-нибудь раньше видел его в «Олмаке»… это совсем не в его стиле.

— Может быть, оказывает одолжение жене? — предположила Аурелия, остановившись, так как музыка смолкла, и спросила, неистово обмахиваясь веером — в зале было очень душно: — Не хочешь, чтобы я тебя представила?

Дэвид удивился:

— Ты знакома с этой леди?

— Да. Не так чтобы очень близко, но достаточно хорошо, и если я не поздороваюсь, это будет выглядеть странно.

Аурелия направилась в сторону графини и ее мужа, но внезапно замерла. До одиннадцати — часа, когда в «Олмак» уже не впускали ни одного гостя — оставалась ровно минута, и как раз в тот момент, когда большие часы у подножия лестницы начали бить, в зал вошел Гревилл Фолконер и остановился в дверях, явно высматривая жену.

— Будь я проклята, — пробормотала Аурелия, радуясь, что ее слышит только Дэвид. — Что здесь делает Гревилл? Я могла бы поспорить на что угодно, что ноги его здесь никогда не будет!

— Может, просто пойти и выяснить? — предложил Дэвид.

Аурелия стала пробираться сквозь толпу весело болтающих людей к двери, Дэвид шел за ней. Аурелия подумала, что ее муж в строгом вечернем костюме выглядит просто великолепно, и удивилась возникшему у нее чувству гордости. Его рост, ширина плеч, уверенность и самообладание — все это, по мнению Аурелии, делало его самой впечатляющей личностью во всем зале.

К нему подошла леди Сефтон, и Аурелия даже развеселилась, заметив, что физическая мощь Гревилла сильно подействовала на леди. Вглядываясь в его несколько обветренное лицо, которое Аурелия находила столь привлекательным, патронесса жеманно улыбалась, а когда Гревилл одарил ее своей белоснежной улыбкой и его темно серые глаза засверкали из-под невозможно длинных ресниц, Аурелия ничуть не удивилась тому, что леди Сефтон положила обтянутую черной перчаткой руку на его предплечье и захлопала своими редкими ресницами.

— Добрый вечер, муж мой, — произнесла Аурелия, подойдя к ним. — Я не ожидала увидеть тебя здесь сегодня.

— Я вернулся домой значительно раньше, чем предполагал, дорогая, — учтиво ответил Гревилл, — и подумал, что мне следует познакомиться с очаровательными патронессами «Олмака».

— Боюсь, вам придется удовольствоваться одной мной, сэр Гревилл, — сказала леди Сефтон и опять жеманно улыбнулась. — Мои приятельницы сегодня вечером заняты другими делами.

Он поклонился.

— Осмелюсь заметить, мэм, что эта утрата в вашем обществе не ощущается.

— Ах, бесстыдник! — воскликнула патронесса, похлопав его по руке сложенным веером. — Леди Фолконер, ведите своего супруга в бальный зал, пока он всех нас не вогнал в краску! — И уплыла прочь, шурша шелками. Щеки ее заметно порозовели.

— Да ты флиртуешь, — фыркнула Аурелия. — Невероятно, Гревилл! Ни за что бы ни поверила, что ты можешь опуститься так низко.

— Я просто пытался очаровать нашу хозяйку, — возразил он, поднося руку Аурелии к губам и легонько целуя ее пальцы. Глаза его озорно сверкали. — Неужели ты хочешь, чтобы я поступил по-другому? — Потом повернулся к Дэвиду и улыбнулся. — Благодарю за заботу о моей жене, Фостер.

Дэвид ухмыльнулся:

— Похоже, мне только что объявили, что я тут лишний. В таком случае пойдука я вслед за Гарри к карточным столам.

— Зачем ты здесь? — Аурелия открыла веер.

— Хотел узнать, как прошел твой день.

— Уверена, что отчет мог подождать до моего возвращения домой, — холодно произнесла она, сделав глоток лимонада. — Но раз уж так… графиня сегодня вечером здесь.

— О-о… и где она? — Гревилл окинул взглядом толпу — это было нетрудно, учитывая, что он на целую голову возвышался почти над всеми остальными.

— Там, у окна, рядом с мужем и лордом и леди Бакстон.

— Весьма пышная дама в алой мантилье? — Да.

Гревилл небрежно обвел взглядом зал, и никому бы в голову не пришло, что он заметил каждого, с кем был знаком, причем успел запомнить самые мельчайшие подробности внешности и наряда леди Лессингем.

— Может быть, ты меня представишь? — предложил он, взяв из рук Аурелии опустевший стакан и поставив его на маленький столик.

— Да, вероятно, это следует сделать. — Она пошла впереди, бросив через плечо: — Полагаю, это и есть основная причина, по которой ты здесь.

— Одна из них. — Он едва заметно подмигнул, и ее вспышка досады погасла, сменившись коротким смешком.

Бесполезно, подумала Аурелия. Она не может с такой же легкостью входить в роль, как Гревилл. Собственно, он из своей роли вообще никогда не выходит, а вот ей приходится напоминать себе об этом, и временами — вот как сейчас — это чертовски раздражает. Она просто хотела немного повеселиться, просто хотела получить удовольствие оттого, что Гревилл рядом.

— Леди Фолконер, как чудесно, — програссировала графиня, когда они подошли. — Позвольте представить вам моего супруга, лорда Лессингема… милорд, леди Фолконер. Как я рассказывала вам, мы восхитительно провели время с этой леди за карточным столом.

— Да, в самом деле, дорогая моя, — произнес граф с любезной улыбкой и поклонился Аурелии. — К вашим услугам, леди Фолконер.

Аурелия тоже вежливо поклонилась, протянула ему руку и повернулась к Гревиллу:

— Позвольте представить вам моего мужа. Сэр Гревилл… леди Лессингем… лорд Лессингем.

Закончив с любезностями представления, Аурелия шагнула в сторону и, воспользовавшись подходящим моментом, сказала Гревиллу:

— Как раз сегодня днем я рассказывала леди Лессингем о вашем интересе к испанской культуре, сэр. Мы чудесно побеседовали о картинах в Прадо. Как бы мне хотелось своими глазами увидеть «Сон Иакова» Риберы и «Поклонение волхвов» Веласкеса! Говорят, это одна из его самых великолепных работ. — Аурелия тоскливо вздохнула и посмотрела на графиню. — Разумеется, леди Лессингем там все-все видела. Она была частой гостьей в королевском дворце.

— Но недолго, увы, — печально произнесла графиня. — Только лишь до тех пор, пока тиран не выгнал короля Карлоса и его семью из его собственной страны и не посадил на трон свою марионетку. Столь многие из нас были вынуждены бежать с родины. — Она промокнула глаза кружевным платочком.

— Право же, мэм, мы все вам очень сочувствуем, — произнес Гревилл своим самым теплым и задушевным голосом. — Должно быть, очень больно оказаться изгнанником.

— Ах, если бы вы только знали, сэр Гревилл, — снова вздохнула донна Бернардина. — Я каждый день оплакиваю мою страну. Разве не так, милорд? — обратилась она к мужу.

— Да, моя дорогая. Но вы много делаете для своих соотечественников.

Плечи графини выпрямились, а слезы исчезли.

— Да, верно, нужно делать то, что можешь, для тех, кому еще хуже, чем тебе, вы согласны, леди Фолконер?

— Разумеется, — согласилась Аурелия. — Я уверена, что вы поддерживаете таких несчастных собственным мужеством.

— Мне хочется так думать, — сказала графиня. — Правда Ли, сэр Гревилл, что вы разделяете интерес вашей жены к испанской культуре и к нашему искусству? Леди Фолконер очень хорошо осведомлена.

Гревилл кинул на Аурелию веселый короткий взгляд и ответил:

— Мне ли этого не знать, мэм. Моя жена — настоящий, синий чулок!

— Я бы так не сказала, — промурлыкала Аурелия. — Ваши знания далеко превосходят мои, муж мой. Вы так эрудированны! Ваши познания могут только посрамить обрывки моих.

— Вы просто обязаны прийти ко мне на суаре в пятницу! — объявила графиня. — Только сегодня днем я рассказывала леди Фолконер, что устраиваю эти небольшие вечера, чтобы собрать вместе моих друзей. Мы находим друг у друга поддержку и утешение, а кроме того, ведем интересные дискуссии, иногда немного музицируем… Я уверена, вам обоим это понравится. Прошу вас, скажите, что я могу на вас рассчитывать.

— Это доставит нам огромное удовольствие, леди Лессингем, — поклонился Гревилл.

• Предыдущая
• 42/72
• Следующая