Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с илл) - Аксаков Сергей Тимофеевич - Страница 10

В мае бекасы садятся на гнезда, которые вьют из сухой травы на кочках, в болотах, поросших кустами. Бекасиная самка обыкновенно кладет четыре яйца, величиною не меньше голубиных, цветом зеленоватые, испещренные темно-коричневыми крапинами. Фигура яиц, общая всем куличьим яйцам, имеет ту особенность, что нижний конец их представляет острый угол и большая ширина яйца находится только в самом верху тупого конца, а не в середине. Не могу утвердительно сказать, но, кажется, самец помогает самке сидеть на яйцах и выхаживать молодых: по крайней мере он всегда играет вверху, недалеко от гнезда. Токов[9] бекасиных я никогда не замечал и ни от кого о них не слыхал, почему и полагаю, что бекасы разбиваются на пары, как и другие куличьи породы. Правда, про бекаса говорят, что он токует, но это потому, что он, наигравшись в вышине под облаками, обыкновенно спускается на землю с криком, похожим на слоги: «таку-таку, таку-таку». С этим же криком бегает он иногда по болоту, а всего чаще издает эти звуки, сидя на сучке сухого дерева, или на высоком пне, или даже на кусту; последнее, впрочем, бывает очень редко; знаю я также, что токующих бекасов, разумеется самцов, охотники-промышленники приманивают на голос самки и бьют сидячих. Все это вместе, однако, не объясняет дела. К сожалению, мои наблюдения не простираются далее; хотя я много нахаживал бекасиных гнезд, часто замечал их особою приметой и подглядывал из скрытного места, но ничего, объясняющего этот вопрос, мне видеть не удалось.

В исходе мая бекасы выводятся и держатся сначала в крепких болотных местах: в кустах, топях и молодых камышах; как же скоро бекасята подрастут, то мать переводит их в луговые части болот, где суше и растет высокая, густая трава, и остается с ними там, пока они совершенно вырастут. К концу июня (иногда в половине и даже в начале) молодые бекасы поднимаются, но летают прямо, тихо и недалеко; лежат крепко и выдерживают близкую стойку собаки. Мне случалось убивать при выводке двух старых бекасов, из чего я заключаю, что и самцы держатся при детях. Горячности к спасению молодых, какая примечается в утках и тетеревиных курочках, бекасиная самка не оказывает: от гнезда не отводит и собою не жертвует. По-настоящему, до начала августа не должно стрелять молодых: стрельба слишком проста и легка, а мясо бекасят слишком мягко, как-то слизко и особенного вкуса не имеет; но не так поступал я в молодости, как и все горячие охотники!

С того времени, как бекасиные самки сядут на гнезда, около которых остаются и самцы, все холостые бекасы разбиваются врозь по обыкновенным кочковатым болотам, и начинается летняя, мало добычливая стрельба бекасов. В июле они прячутся в места более крепкие и в это время линяют. Впрочем, у них перебирается перо за пером, и линька не мешает им летать быстро; но находить их тогда очень трудно, да и бить бекасов, поднимающихся в кустах, очень нелегко. В конце июля они опять выбираются в открытые болота и остаются в них до отлета, но перед отлетом никогда не сбираются в большие стаи, как весною во время прилета. С начала августа до половины сентября — самая лучшая охота за бекасами. Чем позднее осень, тем они становятся жирнее, но жирных до такой степени бекасов, как иногда бывают дупели и гаршнепы, я не видывал. На обширных болотах, не слишком топких или по крайней мере не везде топких, не зыблющихся под ногами, но довольно твердых и способных для ходьбы, покрытых небольшими и частыми кочками, поросших маленькими кустиками, не мешающими стрельбе, можно производить охоту целым обществом: охотники идут каждый с своею собакой, непременно хорошо дрессированною, в известном друг от друга расстоянии, равняясь в одну линию. Если общество не многочисленно и все стрелки настоящие охотники, то такая охота может быть чрезвычайно приятна и удачна. Напротив, если замешается хоть один плохой, неопытный или слишком горячий стрелок, да еще с невыдержанною, невежливою собакой, то пропало все поле. Я должен признаться, что никогда не любил охоты большим обществом и предпочитал охоту в одиночку, вдвоем или много втроем, ибо как скоро будет охотников и собак много, то трудно соблюсти те условия, при которых охота может быть удачна и весела. Я нигде не встречал таких обширных и отлично удобных болот, как в Симбирской и Пензенской губерниях, особенно на границе и той и другой, по реке Инзе. Охотники сбирались тоже отличные, и охоты бывали баснословно удачные. В одно поле, на двухствольное ружье, лучшие охотники убивали каждый до шестидесяти штук бекасов, дупелей и вальдшнепов: ибо осенью и последние сваливаются из лесов в болота и держатся в больших кустах с мочажиной около реки Инзы. Гаршнепов попадалось не так много, потому что они любят болота другого рода.

Бекасы начинают пропадать не в одно время: иногда в половине, иногда в конце сентября, а иногда остаются в небольшом числе до половины октября. Я не умею определить настоящей причины такой значительной разницы. Близость или отдаленность зимы, вопреки мнению некоторых охотников, не имеют в этом случае никакого влияния. Но вообще можно сказать, что если мокрота болот поддерживается умеренными дождями и стоит теплая погода, то болотная птица держится долее; засуха как раз ее выгонит. Впрочем, не всегда бекасы пропадают все вдруг; чаще случается, что большая их часть пропадет, а некоторые останутся и держатся иногда до сильных морозов, так что и болота начнут замерзать. Я полагаю, что остаются те бекасы, которые позднее других вывелись, или слабые, не совсем здоровые. Это подтверждается тем, что из поздних бекасов редко убьешь сытого. Самого позднего бекаса, и не худого, я убил 18 октября, в степи, около небольшой осенней лужи, когда уже лежал мелкий снежок, а самого раннего — 23 марта, когда еще в неприкосновенной целости лежала белая, блестящая громада снегов и таяло только в деревнях по улицам. Я шел на лыжах (в Оренбургской губернии) по берегу реки Бугуруслана, который уже давно очистился от льда, ибо и в жестокую зимнюю стужу мало замерзал. Я искал нырков, которые с прудового материка полетели вверх по реке. Вдруг из-под крутого берега, где впадал ручеек из ближнего родника, с криком вырвался бекас. У меня от такой неожиданности, как говорится, сердце оторвалось; я выпустил было драгоценную добычу из меры, но, опомнившись, выстрелил… Ствол был заряжен рябчиковою дробью: одна дробинка повредила правое крыло у корня двух последних перьев; бекас пошел книзу и упал на отлет, сажен за сто на противоположном берегу реки, и быстро побежал по стеклянному насту, подпрыгивая и подлетывая… Собака не решалась броситься с крутого, высокого, снежного берега в речку; я приходил в отчаяние, но умное животное обежало на мост за полверсты, поймало и принесло мне бекаса, не помяв ни одного пера… Радость была неописанная.

Я несколько раз употреблял выражение: «выпустить из меры», выражение, понятное и не охотникам; но как определить меру стрельбы в лет бекаса и других резвых птиц? Я слыхал от старых охотников, что если глаз не различает пестрых перьев на бекасе, то стрелять не должно: это значит, что бекас вылетел из меры. Такое определение никуда не годится уже потому, что близорукий охотник и в пятнадцати шагах не видит пестрин; стало, ему никогда не придется стрелять, а между тем он бьет бекасов иногда лучше зоркого охотника. Приблизительно и довольно верно можно сказать, что сорок шагов самая лучшая, а пятьдесят — самая дальняя мера для успешного стреляния бекасов; это расстояние охотник привыкнет узнавать глазомером. Конечно, бывают удачные выстрелы, но их нельзя принимать в расчет. Иногда убьешь бекаса и на шестьдесят шагов и даже на семьдесят; но зато и стреляешь на авось, почти с уверенностью, что дашь промах.

Самые блистательные охотничьи выстрелы, по-моему, бывают в бекаса, когда он играет вверху, не боясь присутствия охотника, потому что, завидя его, сейчас поднимется высоко. Бекасиной дробью редкое ружье может достать его. Это были мои любимые выстрелы, и в этом случае я употреблял с успехом дробь 7-го нумера, которая, будучи покрупнее, летит дальше и бьет крепче. Мера всегда бывает более шестидесяти шагов. Стрелять можно только в ту минуту, когда бекас летит прямо над головой, следовательно должно поставить ружье совершенно перпендикулярно. Положение очень неловкое, да и дробь, идучи вверх, скорее слабеет. Много зарядов улетало понапрасну в синее небо, и дробь, возвращаясь назад, сеялась, как мелкий дождь, около стрелка. В случае удачного выстрела бекас падает из-под небес медленно и винтообразно. Охотники понимают, как живописно такое падение и как неравнодушно смотрит на него победитель.