Аз Бога Ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/131
- Следующая
– Добро пожаловать! Въезжайте!
Бояре же внесли ладьи во двор и опустили их на ковры...
Да матушка-земля в тот миг разверзлась, расступилась и пожрала древлян!
И было им хуже в земле, чем ладе-князю, поскольку Игорь лежал в ней мертвый.
А мертвые сраму не имут...
На гульбище взойдя, княгиня вкушала плоды своей мести. Были они горше горчицы, но пьянее вина. Богиня Месть, поднявшись из глубин, была черна и безобразна, однако путь перед княгиней выстилала белым покровом, заманивая вдаль.
– Сего ведь мало, мало, – шептала томно и назойливо. – Ведь жив еще убийца Мал. Ступай за мной, я благородна и ныне тебе сестра. Ты ведаешь многие Пути, тебя водили тропой Траяна. Изведай же и этот Путь!
До той поры еще в Руси не ведали, что значит казнящая десница обиженной жены. Но ежели русская жена, испытав обиду смертную, возьмется мстить – не только затрепещут древляне, а и земля содрогнется от воплей обидчиков. И все будет мало, ибо стихия женских чувств – всех, от любви до ненависти, – не имеет пределов.
Любовалась княгиня и тешила в голове новые мысли о мести древлянам. В воображении своем видела, как зорит и жжет города и веси по Уж-реке, как топит в воде древлянских вельмож и рвет конями их князя Мала, о ком было сказано, что молод он, отважен, храбр и красен ликом...
В устремлении своем не заметила она, как рядом с нею очутился на гульбище сын Святослав. Он целовал ее руку, сжатую на перилах, но княгиня не чуяла его похолодевших уст, ибо заледенела рука...
Голос его услышала вдруг.
– Матушка, скажи, земля живая?
– Нет, мертва и холодна...
– Отчего же шевелится, дышит? – Княжич указал рукой. – Позри! Послушай! Стонет, плачет... А если плачет, знать живая... Мать, матушка? Услышь меня!.. Оборони... Мне страшно на земле!
6
Земной царь – каган-бек – правил бытом государства, обеспечивая его безбедное существование, судил, взимал налоги и торговые пошлины, собирал дань с покорённых народов и вел войны. Но бытием Хазарии, ее высшим смыслом жизни управлял богоносный каган. Всем хазарам он представлялся не иначе как высшим существом, ибо над ним был уже сам бог.
Вскормленный иудейскими мудрецами Иосиф бен Аарон ведал Великие Таинства и обладал магическими Знаниями. Бог наделил его разумом, и взлелеянный долгим учением ум проник в сокровенную суть ритуалов, наложив тем самым на кагана печать богоносности. Жизнь его, от возведения на трон и до конца срока царствования, была исполнена не действиями, а деяниями, и всякий шаг, любое сказанное слово несли в себе магию обязательного обряда, незримого для профана. Лишь строгое соблюдение ритуала могло принести кагану богоподобие. Ежеминутный этот труд был оплачен сполна: рука верховного царя считалась чудотворной, облик – сакральным, и земная, бренная жизнь – житийной.
Постигнув в Иудее тайну Знаний, он мыслил править миром, как и всякий каган, бывший до него.
На небесах, во Вселенной существовал бог Иегова, а Хазарский каганат являл собой как бы его земную плоть, воинственную сильную руку на земле. Воссев на трех морях, на трех великих реках, Хазария овладела не земным пространством, не территорией, а Путями, и как опытный ездок держала в своих руках эти пути-поводья, управляя всем миром, что существовал окрест.
Безмудрые, неученые народы полагали, что воюя земли и облагая данью, они собирают в кулак свою власть и увеличивают силу. Но знали бы они, глупые, что владычество над миром вовсе не земля и не державная власть над народами! Великие империи – не что иное, как потеха, доля сведущего ума. А для безмудрых могущество. Ведали бы они, что никогда не удержать под силой воинства и оружия ни сладострастной власти, ни истинного влияния над огромными пространствами! Огня не укротить, если полыхает весь город; так и империя – лишь минет срок, и от былого величия останется пустыня, прах, пепел. Бывает довольно одной искры...
Напрасно восклицает владеющий истоком: «Рекой владею я!» Рекой владеет тот, кто овладел устьем ее, куда стекаются потоки всех вод, всех малых рек и родников – это суть богатство, а не источник, бьющий из земных глубин. Иной же купец, плывя морем и гребью черпая бесчисленные волны, гордыней исполнится: «Этим морем владею я!» Над таким блаженным грех и посмеяться, ибо истинный морской владыка тот, кто овладел берегом и живет у воды. Сколько бы ни плавали, сколько бы ни покоряли корабли стихию морскую, все одно причалят к земле. А благо не в пучинах вод – на береговых причалах.
Кто оседлал Пути земные, к тому придет и слава, и достаток. Иной искатель благ, собрав войско, многоценное оружие, коней и корабли, отправится за добычей за три моря, но не богатство привезет домой – одни убытки... Кто ищет далеко – тот более потеряет. Надобно же всего-то, зная Пути, сесть на них и ждать, когда блага придут сами; имеющие их еще и поклонятся с радостью – примите во имя бога! Ведь известно: даже птицы, своим путем летая, роняют перья. Труда-то всего – с земли поднять.
Когда же блага приплывут, не станет более забот о хлебе насущном – суть о земном. И потому есть время помыслить не о том, чем насытиться и утешить плоть, – чем разум свой утешить. Однако же всем безмудрым народам следует внушать, что лишь в поту и праведных трудах есть благо жизни, при этом изъявляя презрение к утробной пище. Ибо сытый зверь спит, мудрый же человек, в науках упражняясь, множит свою мудрость.
Несмысленный глупец заводит терем, двор, плодоносные земли и тучные стада, хвалясь при этом: «Это мое имение!» Разумный собирает золото и мудрости, чтобы посредством этих сокровищ множить и множить свое состояние. Конь ест много травы, выбивает степи до черноты, но долго ли бывает благодушен и сыт? Птица же божья собирает по зернышку, не пашет, не сеет, однако всегда летает и поет.
Подобное устройство мира было божьим промыслом. Творец ведал, что творил: возможно ли, чтобы все народы на земле изведали таинства бытия? Да если бы все люди враз познали промысел всевышнего, в тот же час воцарился бы первозданный хаос. А посему невеждам и профанам следует внушать, чтобы они ежеминутно стремились к познанию божественности бренной жизни, чтобы труд свой воздавали господу, ему молились и не о злате мыслили – о душе своей. И тогда земное существование будет праведным, и откроется еще одна жизнь – жизнь после смерти. Предстанет душа перед богом, а он уж решит: в раю ее оставить или спровадить в ад за земные грехи и прегрешения.
Нельзя допустить, чтобы все народы познали свою божественную суть, ибо еще первые люди, Адам и Ева, познав ее от Древа Знаний, в тот же миг совершили тяжкий грех. Кто искусил их? Змей или бог? Кто человека создал по образу – с душой, и по подобию – с греховным умом? Разумеется, Творец, однако же заповедал не сорвать яблок Знаний и жить в райском саду в полном неведении. Так пусть же все народы живут по этому высшему закону, ибо владыка небесный изначально замыслил разделить людей. Он избрал один из всех народов и заповедал ему пастырство над прочими, дабы мироздание не кануло вновь в пучину хаоса. А поэтому невозможно, чтобы пастырь кормился так же, как его стадо, ибо он, избранный, ближе к Творцу. Так должно ему не хлеб добывать в поте лица своего, а по крупицам собирать золото – дар господа, и мудрость – божественную суть.
В этом заключалась тайна Знаний, однако Великие Таинства имели суть иную: лишь избранный народ мог ведать бога. И никогда во веки, как бы ни тягался, не мог с ним сравниться ни грек, ни перс, ни солнечный араб, ни гордый славянин. О диких же народах и вовсе нет речи. Только несмысленный профан может возомнить, что подобное мироздание можно перестроить, что стены рукой человеческой он обратит в кровлю, окна – в двери. О, глупцы! Сотворенный всевышним храм этот неприкасаем, и всякий, кто возьмет камень из его стены, пожнет вселенский хаос. Пусть же все слепцы изведают тепло, исходящее от солнца, пусть все темные народы увидят отблески света, но никогда и никому не зреть, как оно всходит, движется по небосклону. Что явно для господних избранников-пастырей, должно мыслиться сакральным для стада.
- Предыдущая
- 24/131
- Следующая
