Завещание - Хейер Джорджетт - Страница 42

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая

– Конечно. О чем я думаю? Вы тоже выпьете, Эмберли?

Эмберли отказался. Сержант, взглянув на него несколько обиженно, пробормотал что-то о соблюдении инструкции, но все-таки дал мистеру Коркрэну уговорить себя. Когда он вернулся, довольно потирая усы, казалось, между ним и Энтони сложились самые хорошие отношения. Уже в машине он сообщил мистеру Эмберли, что не припомнит случая, когда бы так привязался к молодому джентльмену.

– И более того,сэр, – сказал он доверительно, – хотя я не могу сказать, что он абсолютно прав, но в его идее об убийце-маньяке что-то есть. В конце концов, сэр – три убийства, ни с того ни с сего. Как вы думаете?

– Я думаю, что вы с Коркрэном стоите друг друга, – сказал Эмберли. – Убийства не были совершены одним человеком. Даусона убил Коллинз.

– Что? – Сержант был ошарашен. – Но вы вроде никогда не уделяли Коллинзу большого внимания, мистер Эмберли! Я долго его подозревал, но вы…

– Вся беда в том, сержант, что вы подозревали его не в том убийстве.

– О, – протянул сержант, совсем растерявшись. – Полагаю, вы что-то подразумеваете, сэр, но будь я проклят, если понимаю. Вы сделали какой-то вывод из того, что мы услышали там? – Он через плечо показал большим пальцем в направлении особняка.

– По двум или трем пунктам, – ответил Эмберли.

– Так я и подумал, сэр. Не стоит и говорить, что я положил глаз на этого дворецкого. Хотел бы я узнать побольше о нем. За ним стоит последить. Появился неизвестно откуда, так сказать, а знает больше, чем можно было ожидать. Нисколько не удивился, увидев нас. Может быть поджидал. У меня в отношении него есть предчувствие, а когда у меня есть предчувствие, то я зачастую оказываюсь прав. Это ваш человек, мистер Эмберли, помяните мое слово!

Эмберли загадочно посмотрел на него.

– У вас великолепная интуиция, Габбинс.

– Что, может быть, и так, сэр. Но подождите и увидите, что я был прав.

– Думаю, сержант, – сказал мистер Эмберли, круто повернув машину, —вы и не подозреваете, насколько близки к истине.

Филисити, услышав новость за завтраком, сразу объявила о намерении поехать повидать Джоан еще утром. Сэр Хамфри обвинил ее в нездоровом пристрастии к ужасам, с чем она беспечно согласилась. Сам сэр Хамфри был потрясен случившимся и воздержался от выговора Фрэнку за беспокойство по ночам. Несмотря на его постоянные заявления, что вне стен суда, где он заседает, преступления его не интересуют, убийства в Аппер Неттлфоулде, принявшие уже массовый характер, заставили его тревожиться. От племянника он не узнал ничего, кроме голых фактов, но и этого было достаточно, чтобы он признался, причем несколько раз, что шокирован.

Мистер Эмберли встал из-за стола, не дослушав рассуждений сэра Хамфри о хулиганстве в «нынешние времена», и, прервав его, посоветовал послать изложение его взглядов по этому вопросу в одну из воскресных газет. Леди Мэтьюс он предупредил, чтобы к ленчу его не ждали, и вышел.

Сэр Хамфри, которого прервали в столь примитивной манере, с негодованием заговорил об отсутствии такта у молодого поколения. Жена выслушала его терпеливо, а когда он кончил, то заметила:

– Не обращай внимания, дорогой. Бедный Фрэнк! Такой озабоченный.

– Ты так считаешь, мама? – спросила Филисити, взглянув на мать.

– Да, дорогая, конечно. У него столько проблем. Сегодня я поеду с тобой.

Сэр Хамфри спросил, не овладело ли и ею нездоровое влечение к ужасам. Она с безмятежностью ответила отрицательно, сказав, что хочет просто попасть в Аппер Неттлфоулд.

– Ты не возражаешь, если на обратном пути мы заедем в особняк, мамочка?

– Нисколько, – сказала леди Мэтьюс. – Бедняга Ладлоу. Тридцать девять.

– Чего тридцать девять? – не сдержался сэр Хамфри.

– Забыла, дорогой. Думаю, что сорок. Температура, сам знаешь.

Когда Филисити села за руль, то очень удивилась, узнав, что главной целью посещения в Аппер Неттлфоулде является «Голова кабана». Ее так и подмывало расспросить мать, что она собирается там делать, но леди Мэтьюс коротко ответила, что хочет, чтобы Ширли Браун вернулась в Грейторн. Филисити никогда не думала, что ее мать способна проявить такой интерес к малознакомой скрытной Ширли. Она недовольно посмотрела на нее и упрекнула в том, что та не хочет сказать, что у нее на уме.

Леди Мэтьюс посоветовала ей внимательнее смотреть на дорогу. Филисити подчинилась, но продолжила атаку. Она прекрасно знает мать и понимает, что, несмотря на ее рассеяность, леди Мэтьюс часто бывает необычайно проницательной. Она начинает подозревать, что Фрэнк очень доверяет ей, хотя это не в его характере. Она также знает, что он относится к ней с большим уважением. Леди Мэтьюс, однако сказала, что Фрэнк ей ничего не рассказывает. Под напором дочери ее ответы стали столь невразумительны, что Филисити перестала ее мучить.

Войдя в «Голову кабана», они нашли Ширли в комнате отдыха. Филисити сразу бросилось в глаза, что девушка выглядит потрясенной и, приветствуя их, улыбается с трудом.

Леди Мэтьюс просто и добродушно сказала:

– Дорогая, здесь вам очень неудобно. Возвращайтесь в Грейторн.

Ширли покачала головой:

– Не могу. Я… благодарю вас, но думаю, мне придется вернуться в город. Право, не знаю, что делать.

Леди Мэтьюс повернулась к дочери.

– Дорогая, масло. Не могла бы ты?

– Могу, с удовольствием, – сказала Филисити, поднимаясь. – Никто не скажет, что я не понимаю намеков.

Она ушла, и леди Мэтьюс, бросив созерцательный взгляд на мужчину, читавшего газету в другом конце комнаты, сказала мягко:

– Дорогая, лучше расскажите Фрэнку. Я думаю, он все равно знает.

Ширли посмотрела на нее испуганно:

– Что вы имеете в виду?

– Все о себе. Глупо молчать, потому что он может помочь вам. Самый умный в семье.

Ширли чуть слышно сказала:

– Он не может знать. Это невозможно. Что… Что вы знаете обо мне, леди Мэтьюс?

– Не могу говорить при людях, дорогая. Так неблагоразумно. В плохих детективах они всегда говорят, а это неизбежно приводит к несчастью. Но, конечно, я сразу догадалась. Не могу представить, что вы делаете, но лучше расскажите Фрэнку. Разве вы так не думаете?

Ширли посмотрела на свои стиснутые пальцы.

– Не знаю. Если бы он не работал на полицию… Но он им помогает, и я… Думаю, что я причастна к уголовному преступлению.

Она нервно засмеялась.

– Вы очень взволнованы, – сказала леди Мэтьюс. – Я уверена, он хочет помочь. Что это значит – «причастна к уголовному преступлению»?

– Я попала в неприятное положение, – сказала Ширли, заламывая пальцы. – Думаю, я все плохо сделала. Но это было так трудно, а мой брат… от моего брата было мало толку. А теперь все так безнадежно, что мне, кажется, ничего не остается, как вернуться в город. Я подумывала о том, чтобы рассказать все вашему… вашему племяннику, но я боюсь, потому что совсем его не знаю, а он… он довольно бескомпромиссный человек, не так ли?

– Но так добр к животным, дорогая. Я скажу ему. Какая жалость, что теперь приходится все бросить.

Минуту Ширли сидела, не двигаясь и устремив застывший взгляд куда-то вдаль. Наконец она тяжело вздохнула.

– Да, я не перенесу этого. Мистер Эмберли… Не может ли он… Могли бы вы попросить его прийти повидаться со мной, как вы думаете?

– Это совсем несложно, – сказала леди Мэтьюс, улыбаясь. – Но лучше поедем в Грейторн со мной.

– Я… нет, не уговаривайте, пожалуйста. Вы думаете, что мне грозит опасность?

– В Грейторне безопасно, – сказала леди Мэтьюс. – Полно воров, но мы можем позаботиться о вас.

– Здесь я в безопасности, леди Мэтьюс. Вы заметили широколицего человека, который слоняется у входа на улице?

– Там был человек, – призналась леди Мэтьюс. – Он напомнил мне о свадьбах. Вы понимаете. Детектив, который охраняет подарки. Такой трогательный. Легко узнаваемый. Они должны чувствовать себя у всех на виду.

Ширли улыбнулась.

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая