Завещание - Хейер Джорджетт - Страница 41

• Предыдущая
• 41/59
• Следующая

– Вы вручили ему предупреждение?

– Да, сегодня утром. Взвесив все, я подумал, что так будет лучше. Он многое себе позволял в своем положении. И затем этот случай с молодым Брауном. Чем больше я задумывался над тем, что вы, Эмберли, мне тогда сказали, тем больше мне это дело представлялось подозрительным. К тому же убийство Даусона. Когда начинаешь подозревать человека, то не знаешь, чем это закончится. И по размышлении я решил, что единственный выход – уволить слугу.

– Но Коллинз, насколько мне не изменяет память, имел прекрасное алиби на тот вечер, когда был убил Даусон.

– Да, я тоже так думал. Меня это неособенно беспокоило, пока Браун не упал в реку. В то время Коллинз гладил мой костюм и я видел его. Но то-то и удивительно, как порой можно обнаружить проколы в алиби. Я пытался подсчитать, сколько ему могло потребоваться времени, чтобы добраться до Питтингли-роуд, если он, положим, воспользовался мотоциклом. Я не говорю, что он мог сделать это, но у меня возникло сомнение. Знаете, это отвратительно, когда между хозяином и слугой возникают такие отношения. Я вручил ему предупреждение сегодня. Когда он весь вечер отсутствовал, мне пришло в голову, что он, должно быть, подумал, что я его подозреваю, почуял недоброе и сбежал. Чем больше я размышлял об этом, тем больше чувствовал уверенность. Когда же он не вернулся и к трем часам ночи, я позвонил в полицию. Но я и представить не мог, что подобное может случиться.

– Да, сэр, полагаю, что не могли, – сказал сержант. – А не слышали ли вы или кто другой, как он уходил?

– Нет, но я мог бы и не услышать. Я был в этой комнате почти весь вечер, писал письма. Я бы услышал, как открывали парадную дверь, но Коллинз мог уйти через другую.

– Вы правы, сэр. Если вы не возражаете, я бы хотел переговорить с вашим дворецким.

– Пожалуйста, – Фонтейн подошел к камину и нажал на звонок.

Дверь почти сразу открылась, но вошел не Бейкер, а Коркрэн, взъерошенный и заспанный. Он недоуменно посмотрел на присутствующих, зажмурил на минуту глаза. Затем открыл их и потряс головой.

– Я думал это мираж, – сказал он. – Но я точно вижу, что это вы, сержант. Что, дело раскрыто? Я не буду вам мешать, клянусь Богом.

Сержант усмехнулся, но Фонтейн сказал резко:

– Шутить не время. Коллинза застрелили.

Коркрэн уставился на них. Затем посмотрел на Эмберли и попросил все объяснить.

Ему ответил Фонтейн. Пораженный, Энтони слушал его, а в конце сказал, что все это ему очень не нравится.

– Я недолюбливал его, – сказал он. – Хотя фактически у меня не было на него времени. Но то, что случилось, это уж слишком. Не могу сказать, что я ярый противник мелких преступлений, поскольку они вносят разнообразие в жизнь, но я не выношу убийц-маньяков. Три смерти, одна за другой! Нет, действительно, это уже через край!

Фонтейн повернулся к Эмберли.

– Боже, вы думаете, это возможно? – воскликнул он. – Неужели предположение Тони правильно? Все эти совершенно необъяснимые убийства? Как вы думаете?

– Некоторые люди, – сказал мистер Эмберли, тщательно подбирая слова, – считают, что все убийцы – маньяки.

– Вы звонили мне, сэр?

Сержант оглянулся.

– Я хочу задать вам несколько вопросов, – сказал он. – Проходите и закройте дверь.

Дворецкий подчинился.

– Я слушаю, сержант.

На свет появилась записная книжка.

– Который был час, когда вы в последний раз видели Коллинза? – спросил сержант.

Дворецкий сразу же ответил:

– Двадцать минут восьмого.

– О, почему вы так уверены?

– Коллинз сам обратил внимание на часы, сержант, и сказал, что должен подняться наверх и приготовить костюм для мистера Фонтейна.

Из другого конца комнаты Эмберли спросил:

– Вы не видели, как он уходил из дома?

– Нет, сэр. Он, должно быть, ушел во время обеда, пока я прислуживал за столом.

– Почему? – спросил тут же сержант.

Рот дворецкого судорожно передернуло. Сделав паузу, он сказал:

– Думаю, что я бы увидел, как он уходил, если бы был в помещении для прислуги.

– Увидели бы, да? Вы с ним дружили?

– Я не так давно в услужении у мистера Фонтейна и стараюсь поддерживать хорошие отношения со всеми слугами.

Сержант впился в него глазами:

– У кого вы служили до того, как приехали сюда?

Тень растерянности промелькнула на его лице, но он с готовностью ответил:

– Я временно не работал, сержант.

– Почему?

– По состоянию здоровья.

– Адрес?

– Мой… Мой домашний адрес – Тутин, – сказал он неохотно, – Блэкеддер-роуд.

– А предыдущего хозяина?

– Мой последний хозяин уехал в Америку.

– Уехал? Вот как! Фамилия?

– Фэншейв, – сказал Бейкер все так же неохотно.

– Его адрес, пока жил в Англии?

– У него не было адреса в Англии, сержант.

Сержант удивленно поднял брови.

– Послушайте, приятель, у него был адрес в то время, когда вы у него служили, не так ли? Какой адрес?

Мистер Эмберли спокойным голосом вмешался:

– Вы служили у мистера Джеффри Фэншейва, верно?

Дворецкий взглянул на него:

– Да, сэр.

– Итон-сквер, так ведь?

Дворецкий сглотнул слюну:

– Да, сэр.

– Тогда зачем делать из этого тайну? Номер пятьсот сорок семь, сержант.

– Вы знали этого джентльмена, сэр?

– Немного. Он член моего клуба.

– Это правда, что он уехал за границу?

– Думаю, да. Я могу узнать.

Сержант обратился к Фонтейну:

– Как я понимаю, вы получили рекомендательное письмо, сэр?

– Да, конечно. Но его отдал мне лично Бейкер. У меня не было возможности написать прямо мистеру Фэншейву, потому что он уехал, или говорили, что уехал в Нью-Йорк. Письмо было написано на бланке клуба.

– Проверить через клуб, – сказал сержант, старательно записывая в записную книжку. – Или это сделаете вы, сэр?

– Да, лучше я, – сказал Эмберли. – Но мне все же хотелось бы узнать одно. – Его пронзительный взгляд остановился на лице Бейкера. – Вы говорите, что услышали бы как ушел Коллинз, если бы в это время не были в столовой. Слышали ли вы, что еще кто-то на протяжении вечера уходил из дома?

Дворецкий, растягивая слова, сказал:

– Две горничные уходили, сэр. Из слуг больше никто.

– Вы уверены?

– Да, сэр.

– Вы были в комнате для прислуги?

– Нет, сэр. Большую часть вечера я был в буфетной. До этого я убирал посуду в столовой.

– Значит, вы бы знали, если бы кто-нибудь выходил из дома через парадную дверь?

– В этот вечер никто не открывал парадную дверь, сэр, – сказал Бейкер, прямо глядя ему в глаза.

Мистер Эмберли опять начал листать «Панч». Казалось, он утратил интерес к дальнейшему допросу дворецкого. Но когда Бейкер собрался уходить, он поднял глаза и спросил:

– Когда вы заглянули в комнату Коллинза, вам не показалось, что он с собой что-нибудь прихватил, словно покидал дом навсегда?

– Нет, сэр, – ответил Бейкер. – Мистер Фонтейн просил меня тщательно осмотреть комнату. Я взял на себя смелость и заглянул в шкаф и комод. Насколько я могу судить, ничего не было взято.

– А вы осмотрели тщательно?

– Да, сэр. Ничего, вызывающего подозрения, я не видел.

– Благодарю вас, – сказал Эмберли.

Сержант закрыл записную книжку.

– Больше нет вопросов, сэр?

– Нет, спасибо, сержант, – сказал Эмберли спокойно.

– Тогда я возвращаюсь в отделение, сэр. Извините, что побеспокоили вас, мистер Фонтейн. Надеюсь, инспектор захочет повидаться с вами завтра.

Фонтейн с мрачным видом кивнул.

– Да, боюсь, что захочет, – согласился он. – Я буду дома все утро.

– Что ж, если все кончено, – сказал Энтони, – я отправляюсь спать. И прихвачу с собой пистолет. Так-то надежнее.

– Меня это нисколько не удивляет, сэр, – сказал сержант сочувственно.

– Идемте со мной, сержант,­ – пригласил Энтони. – Все, что нам сейчас обоим необходимо, так это стакан хорошего вина.

Фонтейн тут же вспомнил об обязанностях хозяина.

• Предыдущая
• 41/59
• Следующая