Подкидыш - Хейер Джорджетт - Страница 56
- Предыдущая
- 56/89
- Следующая
— Осмелюсь сказать, он напуган, — произнес герцог. — Ему только пятнадцать, вы знаете?
— Что вы говорите! — изумился констебль. — Ну, я думал, мои мальчишки — разбойники, однако, это уж слишком!
— Значит, у вас есть свои сорванцы, — тихо сказал герцог. — Тоже, наверное, вытворяют разное, осмелюсь спросить?
Он задел верную струну. Констебль ему лучезарно улыбнулся.
— Четверо отличных парней, сэр, и все — настоящие разбойники!
Герцог устроился поудобнее, чтобы в течение двадцати минут с сочувствием выслушивать подробный отчет об удали четверых сыновей констебля, об их великолепном росте, юношеских проказах и выдающихся качествах. Время не прошло даром. Когда перечень кончился, герцог включил служителя закона в число своих друзей и доброжелателей; а констебль позволил ему навестить узника.
Тогда герцог попросил осмотреть пистолет. Констебль сразу же достал его, и самого поверхностного осмотра оказалось достаточно, чтобы убедиться в том, что его никогда не заряжали, уж тем более — не стреляли из него.
Это известие застигло констебля врасплох. Он признал, что не позаботился о том, чтобы осмотреть это оружие, так как оно показалось ему похожим на один из тех убийственных дуэльных пистолетов, которые стреляют, — стоит человеку только поднять их.
— Ну, он не выстрелит, если не заряжен, — сказал герцог. — Взгляните на него сейчас!
Констебль робко принял пистолет в свои руки и проверил его. Потом он почесал затылок.
— Должен признать, что из него никогда не стреляли, — подтвердил он. — Но мистер Стейлибридж и его люди, все они говорят, что этот шалопай чуть не отстрелил ухо кучеру!
— Но что говорит мальчик? — спросил герцог.
— В этом-то все дело, сэр. Он ничего не говорит. Надулся и молчит, вот так!
Герцог поднялся.
— Он будет говорить со мной. Вы проводите меня к нему?
Когда дверь в камеру Тома отворилась, этот юный джентльмен сидел на скамье в угнетенном состоянии духа, положив голову на руки. Он поднял глаза, открывая лицо в синяках, но когда увидел герцога, его угрюмый взгляд пропал, и мальчик вскочил, восклицая со слезами в голосе:
— О, сэр! О, мистер Руффорд! В самом деле, мне очень жаль! Но я не делал этого!
— Нет, я не думаю, что ты это сделал, — ответил герцог спокойным голосом. — Но ты вел себя очень плохо, ты знаешь, и вполне заслужил быть запертым!
Том всхлипнул.
— Ну, когда вы уехали, я не знал, что делать, потому что у меня совсем не было денег, а нужно было уплатить по счету, и я уж начал думать, что вы нас бросили! Почему вы уехали, сэр? Где вы были?
— Говоря по правде, я ничего не мог поделать, и мне пришлось уехать, — уныло сказал герцог. — Мне очень жаль, что я доставил вам такие неудобства, но я думаю, вы должны были знать, что я вас не брошу. Теперь скажи-ка мне вот что, Том! Что ты сделал, чтобы заставить трех человек поклясться, что ты стрелял в одного из них?
Лицо Тома стало красным. Он глянул из-под ресниц на заинтригованного констебля и буркнул:
— Я не скажу.
— Тогда я очень опасаюсь, что тебя или повесят, или сошлют на каторгу, — так же спокойно ответил герцог.
Констебль кивнул, подтверждая это, и Том поднял глаза, его румянец сбежал с лица, и он воскликнул:
— О, нет! Нет, нет, не может быть! Я не сделал никому вреда, даже не взял кошелек старика!
— Что же ты сделал? — спросил герцог. Мгновение Том молчал. Потом, уставившксь на свои сапоги, пробормотал:
— Ну, если вы хотите знать, это была бутылка имбирного пива!
Его самые большие страхи не оправдались. На мгновение челюсть констебля отвисла, а потом он от души разразился хохотом, в восторге хлопая себя по ноге и приговаривая, что это переходит всякие границы.
— Бутылка имбирного пива? — недоуменно спросил герцог.
— Верно, сэр, — сказал констебль, вытирая глаза. — Обыкновенный мальчишеский фокус! Вы хорошенько встряхиваете бутылку, и пробка вылетает, совсем как пистолетная пуля. Господи, Господи, подумать только — трое взрослых мужчин испугались выстрелившей пробки! Весь город будет над этим смеяться, это уж точно!
Было ясно, что Том предпочел бы признать, что стрелял из пистолета. Он ссутулился и свирепо уставился на констебля.
Герцог сказал:
— Благодарение Богу! Что ты сделал с бутылкой?
— Я бросил ее в канаву, — продолжал Том. — И вы не должны думать, что я хотел украсть кошелек у старика, потому что отец возвратил бы деньги! И в любом случае, это совсем другое дело, чем когда грабят разбойники с большой дороги.
— Вот тут вы ошибаетесь, молодой человек, — сурово сказал констебль. — Нет никакой разницы. К тому же, — прибавил он, учтиво поворачиваясь к герцогу, — никто же не поверит, толкуй он об этом хоть до Страшного суда! Они все равно будут болтать про него всякую чепуху!
Герцог, который вспомнил, что и сам когда-то считал карьеру разбойника романтичной и полной приключений, воздержался от возражений. Он только сказал, что нужно найти бутылку из-под имбирного пива, чтобы доказать достоверность истории Тома. Констебль согласился с тем, что это необходимо сделать; Тома снова заперли в камере; а герцог с младшим констеблем направился в двуколке к тому месту на дороге, где мистер Стейлибридж свидетельствовал, что на него напали с целью ограбления. Место, по счастью, нетрудно было установить, и после недолгих поисков бутылка была найдена. Она была с триумфом доставлена коменданту тюрьмы, и после того, как герцог положил в его ладонь сверкающую монету, чтобы компенсировать ему, как он выразился, волнения, которые ему доставили, никто не хотел видеть Тома на свободе больше, чем этот порядочный служака. Он удружил герцогу полезными сведениями о мистере Стейлибридже, вооружившись которыми, герцог отправился с визитом к потерпевшему горожанину.
Он нашел напыщенного маленького человечка, который непременно хотел отомстить. Мистер Стейлибридж важно расхаживал по своей библиотеке, декламируя, и вскоре герцог понял, что обращаться к его милосердию будет бесполезно. Он позволил ему выговориться, а потом учтиво сказал:
— Все это очень плохо, но мальчик не сделал ничего, кроме того, что выпустил пробку из бутылки с имбирным пивом в вашего кучера, сэр.
— Я не верю вам, сэр! — заявил мистер Стейлиб-ридж, уставившись на него злыми выпуклыми глазами.
— Но это будет доказано, — возразил герцог. Он не сдержал озорной улыбки. — Я нашел бутылку, вы знаете. С одним из констеблей. И будет показано, что из того пистолета никогда не стреляли. Мне очень жаль!
— Жаль? — воскликнул мистер Стейлибридж.
— Да — но, возможно, вам все равно, в конце концов! Только все будут так смеяться! Отдать кошелек из-за того, что вылетела бутылочная пробка… — герцог прервался и поднес носовой платок к губам. — Простите меня, — извинился он. — Я уверен, что этого было достаточно, чтобы испугать любого!
— Сэр! — начал мистер Стейлибридж и осекся.
— А мальчику всего пятнадцать лет! — добавил герцог сдавленным голосом.
Мистер Стейлибридж говорил без умолку несколько минут. Герцог слушал его с вежливым интересом. Затем мистер Стейлибридж уселся в кресло, чтобы отдышаться, и вновь свирепо уставился на визитера. Герцог вздохнул и как будто собрался встать.
— Вы — кремень, — сказал он. — Лучше бы мне навестить мирового судью — мистер Ор, кажется?
Мистер Стейлибридж надулся и разразился гневной речью против тех, кто использует служебное положение в корыстных целях и совсем не годится для того. чтобы занимать такие посты. Герцог с удовлетворением увидел, что констебль не ввел его в заблуждение: мистер Стейлибридж и мистер Ор действительно были в ссоре. Мистер Стейлибридж раздраженно проговорил:
— Если я заберу свое обвинение, то только из снисхождения к нежному возрасту преступника!
— Благодарю вас, — сказал герцог, протягивая руку. — Вы слишком добры, сэр. Вы должны верить, что я чрезвычайно сожалею о тех волнениях, которые вам доставил этот противный мальчишка. В самом деле, он придет к вам умолять о прощении и благодарить вас.
- Предыдущая
- 56/89
- Следующая
