Под маской - Хейер Джорджетт - Страница 20
- Предыдущая
- 20/70
- Следующая
– Почему, что вы там собираетесь делать? – спросил сэр Бонами, широко раскрыв свои маленькие глазки.
– Очень многое, обещаю вам, – с легкостью ответил Кит. – Если мисс Стейвли окажет мне честь и выйдет за меня замуж, мой дядя, как, я полагаю, мама вам рассказала, намерен снять попечительство. Надо сделать много распоряжений – очень много вещей надо уладить, прежде чем я отважусь привезти мою невесту в Рейвенхерст!
– Так ты не собираешься быть в Брайтоне этим летом? – спросил очень удивленный сэр Бонами. – Я думал, что ты раздобыл тот же дом на Стейне, который снимал в прошлом году!
– Да, мне удалось, и, конечно, он в мамином распоряжении. Я рассчитываю вскоре присоединиться "к ней. Я не знаю, какие у нее планы, но думаю, она не нуждается в моем эскорте, чтобы прибыть к вам на обед, сэр! Ее поэт будет счастлив занять мое место!
– Если ты имеешь в виду этого глупого молодого петуха, которого я выслал отсюда не более чем за десять минут до твоего прихода, Ивлин, я не хочу его видеть на моей вечеринке! – сказал сэр Бонами, невольно приходя в гнев. – Парень, который ничего лучше не придумал, как прийти в гости к леди одетым кое-как и с носовым платком, завязанным вокруг шеи!.. Ай, и что ты думаешь он делал, когда я вошел? Он читал ей стихи! Ну, что за дурак! Я хочу тебе сказать, мой мальчик: в мое время мы нашли бы что-нибудь более подходящее, чем доводить хорошенькую женщину почти до летаргического сна!
– Я не заснула летаргическим сном! – заявила ее светлость. – Ни одной женщине моего возраста не может наскучить поэма, написанная в ее честь!
Особенно когда поэт настолько любезен, что сравнивает ее с нарциссом! – С нескрываемым удовольствием, она отметила, что на лицах обоих мужчин было написано отвращение, и добавила с душой:
– «Как нимфа, летящая с ветром!» – Она разразилась смехом и наконец выговорила:
– Признайтесь, Бонами, вы никогда не говорили мне таких прекрасных вещей!
– Молокосос! – сказал Бонами, и глаза его загорелись. – Нарцисс! Боже правый! Ну, я действительно не написал в жизни ни одной стихотворной строчки: это не в моей натуре! Но если бы я стал писать о вас, я не назвал бы вас жалким нарциссом! Я сравнил бы вас с розой – одной из этих желтых роз с темно-золотистой сердцевиной и сладким ароматом! – сказал сэр Бонами, входя во вкус предмета.
– Ерунда! – резко сказала она. – Вы скорее назвали бы меня жирненькой куропаткой или испанским пончиком! А что касается вашего обеда, это мне больше всего нравится, и крайне досадно, что Ивлину вздумалось снова ехать в деревню, потому что, естественно, я должна ехать с ним. Ведь в Рейвенхерсте так тоскливо одному: конечно, я там никогда не бывала одна, но я часто думала, как грустно мне было бы, если бы пришлось там остаться в одиночестве. Так что вы будете заезжать из Брайтона к нам на обед, если захотите! Я полагаю, что мы сможем раньше вас приготовить утят, хотя, конечно, не перепелок. Но омаров и спаржу, безусловно!
Такое быстрое согласие с его решением искать прибежища в Рейвенхерсте удивило Кита. И только когда сэр Бонами уехал, он узнал его причину.
– Дорогой, так ты уже знаешь? – спросила его мать, когда он вернулся, проводив ее обожателя до кареты.
– Знаю что, мама?
– Как! То, что дядя Генри приезжает в Лондон по делам! Бонами сказал мне, что слышал, как кто-то говорил, что он приезжает, и сказал, что пригласит его на свой обед! Надо сказать, Бонами не мог припомнить, от кого он это слышал, но я этому вполне верю, потому что подобная выходка как раз в духе Генри! Когда всем известно, что он поселился в Ноттингемшире, – или я имею в виду Нортгемптоншир? О, конечно, это не имеет значения, ты знаешь! Неважно, где он купил поместье, когда решил уйти от дел! Мой мальчик, я знаю, ты питаешь к нему нежные чувства, но должен признать, что подобное начало ничего хорошего не сулит! Однако не думаю, что он сможет узнать тебя, а ты?
– Напротив! – сказал Кит с чувством. – Он узнает меня через пять минут после того, как увидит! Когда он приезжает в Лондон?
– О, не раньше следующей недели! – уверила она его. – Не надо хмуриться, Кит!
– Не надо будет, если я смогу вырваться из города! – сказал он, глядя на нее со смешанным чувством изумления и раздражения. – Мама, я вижу, ты совершенно не представляешь, насколько эта ситуация опасна! Я встретил по дороге к Маунт-Стрит какого-то приятеля Ивлина и проскочил мимо! Бог знает, кто это! Я выкрутился – сказал, что замечтался, и он это проглотил. Но что было бы, если бы он догадался, что я не Ивлин? Ну и попал бы я в переплет, не правда ли?
– Тем не менее, он не догадался, и я убеждена, что никто не догадается, кроме твоего дяди или какого-нибудь твоего близкого друга, но их ты с легкостью можешь избежать. Однако ты совершенно прав, уезжая из Лондона, и я прекрасно понимаю, что очень утомительно постоянно быть настороже, как бы не встретить друзей Ивлина. И не потому, что я думаю, будто кто-нибудь из них заподозрит обман. Ну хорошо, возьмем хотя бы Бонами. Я была уверена, что он узнает тебя и дала тебе войти в комнату специально, чтобы посмотреть на его реакцию. Если бы он и узнал тебя, ничего страшного не случилось бы: мне пришлось бы признаться ему во всем, он, конечно, никому бы и словом не обмолвился, но ведь он не догадался! – Ее глаза изучали Кита, пытаясь проникнуть в его мысли. Она протянула ему руку и, когда с полной раскаяния улыбкой он взял ее в свою, спросила, стремясь его задобрить:
– Дружочек, почему ты так смотришь? Тебе все это так неприятно?
– Да, мама, мне это неприятно! – ответил он с достойной восхищения сдержанностью.
– Мальчик мой, – вздохнула она, – я не думала, что тебе будет настолько тяжело! Тебе же всегда нравилось разыгрывать людей! Так же как и Ивлину! И если иногда вас разоблачали, то всегда именно по его вине, а не по твоей!
Он сжал ее руку.
– Мама, будь же рассудительна! – взмолился он. – Раньше мы просто валяли дурака, но мы никогда не использовали эти проказы в серьезных целях! Ну, а теперь подумай, мамочка! Что если бы тот парень, которого я сегодня встретил, узнал меня? Ты можешь сказать Рипплу правду, но как я мог довериться первому встречному, который, как я догадываюсь, всего лишь случайный знакомый Ивлина? Тогда эта история была бы уже известна всему городу, и что почувствовала бы мисс Стейвли, когда это дошло бы до нее?
Она выслушала все это и кивнула головой.
– Совершенно верно! Ничего бы не получилось, не правда ли? Так трудно было бы придумать удовлетворительное объяснение! Не думаешь ли ты, что Кресси что-то подозревает?
Он отрицательно покачал головой.
– Нет, потому что она едва знакома с Ивлином. Но она не дура, мама, и если она получше узнает меня, то обнаружит обман, как только снова встретит Ивлина.
– Да, но она не узнает тебя лучше. Ты немедленно покинешь город и уедешь в Рейвенхерст, и если к тому времени Ивлин не вернется, – хотя наверняка он вернется, – я приеду к тебе на следующей неделе. Знаешь, показалось бы очень странным, если бы я вдруг срочно покинула Лондон.
– Конечно, и я прошу тебя не делать этого! Тебе вообще не надо ехать в Рейвенхерст, мама, ты там будешь скучать до смерти!
– Кит, как ты можешь считать меня такой бессердечной негодяйкой? – возмущенно сказала она. – Ведь именно по моей вине ты вынужден отправиться в деревню, и самое малое, что я могу сделать, это составить тебе компанию! Это все равно, как если бы у тебя в Англии была подружка, – что, конечно, было бы гораздо приятней для тебя, – хотя я сомневаюсь, что ты взял бы ее с собой в Рейвенхерст, если бы даже она у тебя была.
– Нет, – сказал он нерешительно, – вряд ли! – С него слегка слетела серьезность, и он рассмеялся, восклицая:
– О мама, что ты еще скажешь? Сначала про корсет Риппла, а теперь про мою подружку! Где твое воспитание, хотел бы я знать!
– Чепуха, Кит! Какой бы я была наивной, если бы считала, что ты совсем незнаком с прекрасным полом! Конечно, ты знаком с ним, хотя и не так хорошо, как Ивлин, и слава Богу! Господи, Кит, что же могло случиться с Ивлином? Где он находится?
- Предыдущая
- 20/70
- Следующая
