Форсаж - Харрисон Колин - Страница 92

• Предыдущая
• 92/104
• Следующая

Черт возьми, подумал он. Может быть, и само имя «Кристина» тоже придумано. Он взял ее мобильный, включил его и просмотрел телефонные номера, которых было больше сотни. Почему-то они принадлежали фармацевтическим компаниям, немецким фотоагентствам, торговцу мебелью в Ист-Сайде, отелю в Лондоне, о котором он никогда не слышал, двум женщинам с пометкой «КЛИЗМА О'КЕЙ», еще водопроводчику, электрику, маляру, штукатуру и компании по доставке масла для печей отопления. И никого с именами

Рик, Тони, Кристина или Мелисса, а также ми одного упомянутого ею имени. Ни черта не понимаю, размышлял Чарли. Не представляю, что мне делать.

Было почти шесть тридцать. Он вспомнил о телефоне сэра Генри Лэя в ванной, прошел туда и закрыл дверь. Включил обогреватель, чтобы заглушить свой голос. Она упомянула Сарасоту во Флориде и имя Аниты Уэллес. Он позвонил в справочную. «Есть только одна А. Уэллес», – сказал оператор. Чарли записал номер. Может, и это придумала? Хотел бы я знать, подумал он, действительно ли это номер ее матери; может быть, Кристина на самом деле Анита. Оба имени не слишком различаются. Возможно, А. Уэллес – это муж Кристины, что мне не мешало бы выяснить. Аллан Уэллес. Альберт Уэллес. Но какое отношение они имеют к фотоагентствам в Германии? Все, что она мне рассказала, возможно, сплошная ложь, решил Чарли. Неужели никто не может подтвердить ее слова?

Он опять снял трубку. Буду играть по ее правилам, подумал Чарли.

Набрал номер во Флориде. После третьего гудка хриплый женский голос ответил: «Алло».

– Здесь проживает Кристина Уэллес?

– Я ее мать, – последовал ответ.

– Анита Уэллес?

– Да. А где она?

– Она здесь, в Нью-Йорке, – сказал Чарли с облегчением. – С ней все в порядке. Примите мои извинения за столь ранний звонок.

– О, я поднялась час назад, дорогой, – сообщила мать Кристины, как если бы говорила со старым приятелем. – И уже выпила слишком много кофе. У нас, похоже, скоро будет еще один ураган. Меня уже тошнит от них. Последний разнес мой гараж. Это ее друг? Она пыталась со мной связаться, но теперь-то я вернулась и буду дома весь день. Скажи, что хочу с ней поговорить.

– Обязательно, – ответил Чарли, чувствуя себя гораздо лучше.

– Так говоришь, ты из Нью-Йорка звонишь?

– Я ее друг.

– С ней все в порядке?

– Она спит сейчас.

Ее разбирало любопытство.

– По голосу ты, похоже, старший друг.

– Полагаю, что так. – Ему хотелось закончить разговор. – Хотите, чтобы она вам позвонила в какое-то определенное время?

– Может, мне самой ей позвонить?

– О.

– Можешь дать мне телефон?

Он уставился на телефонный аппарат. Возможно, Кристина не хочет, чтобы ее мать знала, где она находится. А может, обрадуется?

– У меня карандаш наготове, – сказала женщина, поторапливая его.

И он дал ей номер отеля.

Чарли подошел к кровати и в течение нескольких минут стоял, с любовью глядя на Кристину. Ему хотелось вновь увидеть ее обнаженной. Особенно шелковистые груди, но он не решался откинуть простыню. Возвращайся, пока не поздно, к стариковскому сексу с Элли, вялой возне раз в неделю. Да и что за радость Кристине увидеть его наготу светлым утром?

Пройдя в ванную и закрыв дверь, он отменил побудку, потом позвонил домой, чтобы выяснить, не оставила ли Злли сообщения. Сообщений не было. Я в игре, сказал Чарли себе. Потом принял душ, обрушивая на себя потоки горячей воды, щедро намыливая гениталии. Дома побреется и переоденет костюм. Ничего страшного. Он вытерся полотенцем и оделся в заполненной паром ванной, и когда вышел, то обнаружил Кристину уже сидящей на кровати.

– Будешь завтракать?

– Конечно, – ответила она заспанным голосом.

– Ты можешь еще немного поспать. Она притянула к себе подушку.

– Который час?

– Почти семь тридцать.

– Ничего себе.

– Я тут кое-что смешное предпринял, даже можно сказать параноидальное, – исповедался он с улыбкой.

Она повернулась на другой бок, будто собиралась опять заснуть. – Что?

– Я позвонил твоей матери.

Она нахмурилась.

– Повтори, что ты сказал.

– Я позвонил твоей матери.

Она с ужасом посмотрела на него, сон как рукой сняло.

– Когда?

– Примерно час назад. Я просто хотел проверить, действительно ли ты Кристина. Она сказала, что позвонит тебе в номер.

– Ты дал его?

– Я счел, что это меня не слишком скомпрометирует.

– Ты? – внезапно она сбросила простыню и начала искать свою одежду. – Ты? Не могу поверить этому.

– Что такое? – спросил он.

– Это невероятная глупость, – с ненавистью выпалила она, натягивая трусы и лифчик. – Кто дал тебе право? Теперь они знают, где я! О, боже! Ты, который делает эти чертовы части к телефонам, и такой кретин!

– Обожди, послушай… – начал он обиженно и озадаченно.

Ее всю трясло, взгляд был бешеным.

– Мне нужно убираться отсюда.

Он обнял ее.

– Послушай, давай-ка…

– Хренов имбицил! – завопила она, вырываясь и надевая туфли. – Наверное, они уже внизу, поджидают.

Она засунула оставшееся добро в сумку и выскочила за дверь. Он быстро оглядел комнату, взял часы, бумажник, фотографию ее любовника – не оставлять же – и поспешил за ней.

Спускаясь в лифте, она в ярости мотала головой.

– Тони, или полиция, или еще кто-нибудь прослушивает телефон моей матери.

– Ты мне ничего об этом не говорила.

– Вот не думала, что ты, мудила эдакий, будешь названивать моей матери, Чарли!

Двери лифта открылись. Кристина метнулась к выходу из отеля со склоненной головой.

– Не могу поверить, что ты такое натворил, – прошипела она.

Они вышли из отеля на Шестьдесят первую улицу. Чарли хотел было предложить ей поискать место, где можно позавтракать, но она рванула от него прочь.

– Эй! – крикнул Чарли ей вдогонку. – Эй\ Стоя на тротуаре, она переждала, пока проедут два такси; воспользовавшись моментом, скинула туфли, босиком пересекла Пятую авеню и метнулась в Центральный парк. Ее темные волосы развевались – слишком быстро, подумал Чарли, мне ее и за миллион лет не догнать. Он смотрел, как она бежит с туфлями в руках и исчезает меж деревьями. Он осмотрелся по сторонам, чувствуя себя озадаченным. Что все это значит? Кроме звонка матери, разве он не вел себя адекватно? И разве не провели они чудесную ночь? Я плачу за роскошный номер, с горечью подумал он, обхаживаю ее, как знатную особу, а она убегает от меня прочь. Отчего она так перепугалась? Он бросил взгляд на пожилую женщину, с умилением созерцавшую, как ее маленькая собачка выдавила на салфетку крошечную завитушку какашки.

Потом Чарли двинулся по улице, действительно наслаждаясь утром, но чувствуя необычную, новую боль в спине. Это все из-за ночного траханья, с гордостью подумал он, потянул, наверное, что-то, но оно того стоило. Сможет ли он когда-нибудь повторить свой вчерашний подвиг? А почему бы и нет? Дома у него еще оставалось немного китайского чая, скоро пришлют еще! Мысли об этом подняли ему настроение. Он просмотрит за завтраком газету. Яичница, ведь он сможет приготовить яичницу, запросто сможет. Прочтет в газете о «джетс». Про Билла Парцельса. Позвонит Элли и выслушает ее болтовню о кустах азалии.

Когда он свернул за угол на Шестьдесят третью улицу, перед ним возник высокий мужчина, державший в руках «Нью-Йорк пост».

– Позвольте представиться, сэр, – он протянул руку. – Меня звать Томми.

Чарли вскользь взглянул на него, но продолжал идти. Швейцар Келли стоял напротив дома, ловил такси. Из парадного на улицу, и так целый день, причем всегда улыбается.

– Сэр? – обратился к Чарли высокий мужчина, продолжая следовать за ним.

Чарли раздраженно обернулся.

– Что такое?

Чарли увидел, что из-под газеты торчит черный полуавтоматический пистолет.

– Давай в машину.

Из задней двери машины, бесшумно подкатившей, вылез другой мужчина, третий же, в зеленой бейсбольной куртке, сидел за рулем.

• Предыдущая
• 92/104
• Следующая