Соблазнитель - Хантер Мэдлин - Страница 54
- Предыдущая
- 54/68
- Следующая
– А вы вспомните, Дюпре, о чем вы всю жизнь мечтали! Что привело, вас в Англию? Не та же ли заветная мечта?
Озадаченный его вопросом, Гюстав снова беспокойно заерзал на стуле.
– Вы заблуждаетесь, месье, – промямлил он.
– Коль так, тогда я действительно ошибся. Видимо, все это мне померещилось, и никаких злоумышленников рядом с вами не было и нет. – Бородач встал. – Жаль, что я потратил зря столько времени и сил, пытаясь вовремя предупредить своего старого приятеля о нависшей над ним опасности, пересек пролив, прячась под грудой парусов, голодал и мерз напрасно.
Он с досадой махнул рукой.
Гюстав схватил его за рукав:
– Расскажите, кто и что замышляет против меня.
Он подозвал официанта и заказал для себя и своего гостя кофе и пирожные.
– Ну, рассказывайте! Я сгораю от любопытства!
– Потеряв все свое состояние, я перебрался на континент, – начал бородач. – В Англии у меня осталась куча неоплаченных долгов... Впрочем, это старая история, она вам не интересна. Обосновался я тогда в Неаполе. И вот однажды, года два назад, вскоре после ссылки Наполеона на остров Эльба, я случайно очутился в порту и увидел там один из своих кораблей. Судно сильно изменилось, но я все равно его узнал.
– Хорошо, вы узнали свой бывший корабль. И что из того?
– А то, что я проиграл его в карты Эдуарду Сенклеру! А теперь корабль принадлежит человеку по имени Дэниел Сент-Джон. Вся закавыка в том, что это одно и то же лицо!
Гюстав испуганно вздрогнул.
– По пути во Францию я узнал о постигшем беднягу Эркюля несчастье, – продолжал рассказывать собеседник. – Меня удивило, что его доверительный разговор с английским офицером в скором времени стал предметом пересудов...
– Вы думаете, что Сент-Джон имеет к этому отношение?
– Он частенько обедал с офицерами из того же полка, видимо, тот, кому доверил свой секрет Эркюль, проболтался, выпив лишнего, Сент-Джону. А что думаете вы по этому поводу?
– Я думаю, что это плод вашей фантазии. Уж слишком в этом деле много совпадений, – скептически сказал Дюпре. – И потом, вспомните, сколько лет отделяют происшествие с Эркюлем и ваше несчастье! Нет, это ерунда.
– Возможно, вы правы. Но ответьте мне на один вопрос: а то, что происходит с вами сейчас, тоже случайное совпадение? Вы когда-нибудь встречались с этим Сент-Джоном, или Сенклером?
Гюстав судорожно сглотнул.
– У вас есть какое-то общее дело с Сент-Джоном? – без обиняков спросил бородач.
– Допустим. Но почему вы спрашиваете? Зачем, по-вашему, ему мстить нам?
– Подумайте сами! Поначалу мне казалось, что Сент-Джон каким-то образом сам узнал о нашей связи в юные годы. Но потом, по зрелом размышлении, я склонился к мнению, что он представляет чьи-то интересы. Точнее сказать, является агентом знавшего нас когда-то человека. Он может работать на какое-то влиятельное лицо. В Англии у Сент-Джона обширные связи...
– Я все еще вас не понимаю, – сказал Дюпре, тряся головой.
– Мне представляется, что его мог нанять для осуществления особой миссии человек, желающий навсегда похоронить свои отношения с нами в прошлом вместе с нашим состоянием и репутацией. Это должен быть очень амбициозный человек, опасающийся скандала... Вы что-то вспомнили, Дюпре? Отчего вы побледнели? Скажите, у вас нет никаких общих дел в Англии с Эндрю Тиндалом? Тот склад за Темзой, который вы частенько посещаете, не принадлежит, часом, и ему тоже?
– Склад? Какой такой склад? Я ничего не знаю...
– Я спрашиваю вас о нем потому, что Сент-Джон на днях заключил с Тиндалом соглашение и ему известно об этом складском помещении. Я видел его там собственными глазами.
Дюпре раскашлялся, поперхнувшись горячим кофе.
Никогда еще Диана не оказывалась в столь неопределенном положении, в каком она теперь оказалась. Испытав горечь одиночества и страх перед лишенной смысла жизнью еще в школе, она твердо уверовала, что правда о ее корнях спасет ее от прозябания. По иронии судьбы, правда повергла Диану в отчаяние, породив ощущение отсутствия твердой почвы под ногами.
В дом Дэниела она не вернулась, а пересела в наемный экипаж и поехала к Марго. На другой день она отправила служанку подруги за своей одеждой, строго-настрого запретив рассказывать Жанетте, где нашла пристанище невестка. Марго не докучала ей расспросами, понимая, что после такого потрясения Диане нужно отдохнуть и собраться с мыслями, и та была ей за это признательна.
Однако ни физическое, ни моральное самочувствие Дианы не улучшалось. Голова ее раскалывалась от приступов мигрени, душу терзала депрессия. Внезапные вспышки ярости чередовались с припадками отчаяния, воспоминания о короткой счастливой супружеской жизни не давали уснуть, упорно не желая покинуть воспаленный мозг.
Под душераздирающим отчаянием, однако, таились и другие чувства, не менее губительные: горечь утраты веры в счастливое будущее, тоска по мужской ласке, сожаление, что все закончилось так быстро и нелепо.
Она отказывалась участвовать в увеселительных вечеринках, которые устраивала Марго, и не ходила с ней в гости к ее знакомым. Когда у Марго собиралась шумная компания, Диана отсиживалась в своей комнате. Ей был чужд мир ее подруги, да и весь белый свет ей казался чужим и постылым. Она ощущала себя подвешенной между небом и землей, вечным изгоем.
Тем не менее, однажды случай свел Диану с одним ее старым знакомым.
Произошла эта встреча внезапно, во время одной из вечеринок в их доме. Диана проскользнула на кухню, чтобы приготовить себе чаю, и столкнулась, возвращаясь оттуда, в коридоре с Верджилом Дюклерком – он выходил из комнаты, где веселая компания гостей играла в карты.
Неожиданная встреча с Дианой удивила и смутила юношу. Он поспешно затворил за собой дверь, однако она успела мельком увидеть за его спиной оперную певицу, известную фривольным поведением.
– Так вот где вы скрываетесь от мужа! – воскликнул Верджил. – Он в отчаянии! Приезжал даже к моей сестре, надеясь найти вас у нее.
– Я это предвидела и решила не обременять Пенелопу. Сент-Джону известно, что я жива и здорова, я послала Жанетте записку, – сказала Диана.
– Вам не следует долго испытывать терпение супруга, и вы сами это понимаете, – доброжелательно сказал Верджил, изобразив на лице озабоченность. – Это неприлично.
– Не я первая, не я и последняя ухожу от мужа, – возразила Диана. – К примеру, Пенелопа...
– Ее печальный случай скорее исключение, чем правило,– перебил Верджил. – Муж Пенелопы – законченный негодяй и редкий мерзавец. Знали бы вы, как моя сестра страдала, терпя до поры его выходки. Она порвала с ним, когда терпение ее совершенно истощилось. И я Пенелопу не осуждаю.
– Откуда вам знать, каков в действительности мой супруг? Вы полагаете, что он ангел? Нет, это сущий дьявол во плоти! – запальчиво заявила Диана.
– Вы сгущаете краски, я знаю Сент-Джона и... – попытался переубедить ее Верджил, но Диана и слушать его не пожелала.
– Мы с вами слишком молоды, чтобы судить о нем. Таких редких лицемеров, как Сент-Джон, еще надо поискать. Впрочем, довольно говорить о Дэниеле, я устала и хочу спать. Позвольте мне, пожалуйста, пройти и впредь не вмешивайтесь в мою личную жизнь, лучше займитесь своей.
Она выразительна посмотрела на дверь за его спиной, из-за которой доносились оживленные мужские голоса и взрывы женского смеха. Веселье было в разгаре.
Верджил перехватил ее взгляд и неохотно отступил в сторону, заметив, однако, при этом:
– И все же советую вам как можно быстрее покинуть этот дом и впредь не общаться с его хозяйкой. Она дама не высшего круга, вам здесь не место.
– А где мое место, хотелось бы мне знать? – в сердцах воскликнула Диана. – Сейчас я не принадлежу ни к каким кругам, а в этом доме, по крайней мере, не бывает приятелей Дэниела, и я избавлена от их дружеских рекомендаций и наставлений. И не познакомься ваша любовница случайно с Марго, я бы не выслушивала теперь ваши нудные советы. Прошу вас, не говорите Сент-Джону, где я нахожусь.
- Предыдущая
- 54/68
- Следующая
