Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под з - Титаренко Евгений Максимович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/63
• Следующая

Сеанс обыкновенно начинался с темнотой, и до начала его было еще часов пять. Белоглинцы рассчитала правильно. Враг не успел сосредоточить свои силы. В пустом клубе суетились только два одногодка Борьки конопатого — жалкий авангард рагозинцев. Пропищав испуганными голосами, что два первых ряда уже заняты, хотя в клубе не было еще ни одной лавки, авангард, выскочил через окно на улицу.

Быстро втащили две лавки: одну длинную, одну короткую, втиснули их рядышком на расстоянии двух метров от экрана и уселись все двадцать пять человек в один ряд. Ставить лавки ближе к экрану Володя запрещал, чтобы на экране не мелькали головы впереди сидящих.

Сам Володя куда-то ушел к этому времени. Лишь вывесил экран да установил зачехленный аппарат, а динамо не прикрутил, чтобы не сломали.

Белоглинцы долго еще шумели, возбужденные, а потом устали и, глядя на экран, стали переговариваться вполголоса по двое, по трое. Для того, кто знает цену кино, экран никогда не бывает пустым. Вот в том месте, где теперь видна желтая полоса, появятся цепи беляков, а там, где ползет муха, — как раз и будет лежать Анка-пулеметчица. Экран живет каждой своей складкой, каждым пятнышком.

Рагозинцы собрались и пришли только часа за четыре до начала сеанса. Загалдели, выстроившись сзади, потом немного утихомирились, и Васька Малыга начал переговоры:

— Вас предупреждали, что два ряда занято?

Петька и Никита сочли ниже своего достоинства поворачивать головы к противнику: они сами недавно приобщились к героизму, так что в ожидаемых событиях на экране будет чуточку и про них. Во всяком случае, так должно было казаться остальным…

— А лавок-то не было! — ухмыльнулся через плечо Мишка.

— Ну и что ж, что не было? — спросил Малыга.

— А что вы занимали, если не было? — спросил Владька.

— Рыжих не спрашивают, — отрезал Малыга, явно желая обострить обстановку. — Вас предупреждали, что два ряда занято?

— Я вот тебе за рыжих! — И Владька приподнялся с места.

А рагозинцы сразу понадвинулись вплотную на белоглинцев.

— Мы предупреждали! Мы предупреждали! — завизжал появившийся откуда-то авангард.

— Ничего не предупреждали! — выкрикнул Мишка. И ухватил одного из представителей авангарда за челку. — А ну, говори!

— Честное слово! — захныкал авангард.

Никита и Петька не оглядывались. В клубе так и так драки не будет. Года полтора назад не выдержали — сшиблись и всей толпой были изгнаны из клуба. Додрались на улице. А потом сидели у окон на траве и слышали только музыку да взрывы. Шел фильм «Два бойца».

Рагозинцы галдели целый час, вспомнили и про «белоглинскую шпану», и про облаву на рыжих и очень туманно заявили, что путешественников у них в Рагозинке сколько угодно, что даже один у них сбежал в Турцию, воевать… Но уж это было такое вранье, что не стоило на него отвечать.

С час рагозинцы галдели стоя, размахивая кулаками у самых белоглинских носов, потом кто-то сообщил, что приближаются курдюковцы. Рагозинцы быстро втащили лавки, заняли ряд с половиной за спиной белоглинцев и стали галдеть сидя.

Курдюковцы понимали, что явились с запозданием, и не галдели. Следующими расселись туринцы. Туринцы вообще не скандалили. Пока они узнавали о предстоящем сеансе, лучшие места всегда бывали уже занятыми.

За час до начала пришел Володя-киномеханик. Собрал у представителей деревень деньги за все общество и стал у входа. Начали прибывать взрослые. Потом, когда стало темнеть, Володя доверил билеты Федьке дядьки косого Андрея, сам в несколько минут установил динамо, и под жужжание мотора в клубе зажглась над киноаппаратом электрическая лампочка. На электрическую лампочку, как и на экран, тоже можно глядеть без конца. Будто подмигивает она и будто разговаривает с тобой.

Эта лампочка и погубила белоглинцев. Лампочка да еще то, что на лавках для десяти — двенадцати человек они уселись все двадцать пять, и потому сидели, как сжатая пружина.

Неожиданно упереться ногами в зад впереди сидящего и столкнуть его с лавки, а самому в том же рывке усесться на его место — прием этот был не новым, но употреблялся он обыкновенно в самом начале сеанса, когда гасла лампочка, но еще не вспыхивал экран. Потом все уже накрепко хватались за свои лавки, и хоть ты десятью ногами упрись — никого не сшевельнешь.

То ли у рагозинцев был уговор с туринцем, что крутил динамо, то ли еще что — лампочка вдруг погасла прежде времени, и в тот же миг сработала закономерность напряженной пружины: все белоглинцы очутились на полу. Свет опять вспыхнул через несколько секунд, но к этому времени в первом ряду уже сидели рагозинцы, во втором — рагозинцы и курдюковцы, в третьем — курдюковцы и туринцы. На первой лавке из белоглинцев остался один Колька тетки Татьянин, который вообще ни на мгновение не переставал держаться за свое место. Однако, увидев, что остался в одиночестве, Колька сам спешно покинул драгоценную лавку.

Петька вскочил с полу и ринулся было на агрессоров, но вовремя сообразил, что затевать сейчас драку, на виду у взрослых, — верное средство быть выставленным из клуба. К тому же все ряды теперь были заняты автоматически сместившимися вперед курдюковцами и туринцами.

— Встречу — убью, — пообещал Петька Малыге.

— Молчи, путешественник! — с оттенком уважения обозвал его Васька Малыга.

Петька на минуту забыл о своей загадочности. И, сразу опомнившись, с достоинством отвернулся, с достоинством отошел и сел на полу перед самым экраном. Никита сел рядом. И все белоглинцы уселись вплотную на полу. Ничего не поделаешь — прием был незапрещенный: сел — держись за свое место, не зевай.

Преимущество сидения на полу выявилось очень скоро. События разворачивались перед самым Петькиным носом, и он мог даже участвовать в них. Когда на экране появлялись красные конники, появлялась и Петькина макушка, чуть покачивающаяся в такт аллюра. А рядом появлялись макушки Никиты, Мишки, Владьки, еще чьи-то. С белогвардейцами макушки не хотели иметь ничего общего и исчезали.

Но страсти накалялись мало-помалу, и сначала на полу и в первых рядах поднялся ропот, а затем он перешел в воинственный рев, и когда на экране появился белогвардейский полковник, что-то наигрывающий на рояле, Петька не выдержал, под единодушный крик белоглинцев: «Бей!» — вскочил и, ушибив кулак, заехал толстому белогвардейцу в ухо.

Взрослые не очень любят кино: им каждый месяц подавай новое, тогда они пикнуть не дадут. А тут лишь одобрительно зашумели, чего, впрочем, Петька расслышать не мог. Его поступок воодушевил впереди сидящих: все разом повскакали с мест, все заревели громче прежнего:

— Бей гада!

И град сногсшибательных ударов обрушился на то место, где должен был восседать толстый полковник, поскольку сам он в это время замелькал уже на спинах и затылках белоглинцев. Кто-то разок даже двинул Никиту между лопаток по внезапно появившемуся там лысому черепу полковника.

Страсти сорвали с первого ряда рагозинцев. Но Петька и остальные белоглинцы вовремя обернулись и, разгоряченные боем, с успехом сразились на два фронта.

Малыга отлетел на свое место под тот же возглас: «Бей белогвардейцев!» Но тут в углу экрана мелькнула бородатая физиономия денщика, и белоглинцы разом плюхнулись на пол, разом стихли из уважения к солдату.

Новая волна страстей начала разрастаться уже после того, как денщик сдался в плен.

«Психическую, говоришь? — переспросил Чапаев. — Ну, что ж…»

И все в зале закричали:

— Давай психическую!..

— Давай!..

И залился тоненьким смехом Борька конопатый.

— Давай психическую, белятина! Беляки «дали» психическую.

И когда еще только появились у горизонта ряды белых офицеров, все кричали:

— Не стреляй, Анка!..

— Ближе подпускай гадов!

Но едва ряды офицеров надвинулись близко, все в напряженной тревоге замерли. «Может, все-таки пора уже стрелять?..» Мало ли что удалось в прошлый раз. Ведь вон они уже совсем рядом и — нога в ногу — не дрогнут!..

• Предыдущая
• 34/63
• Следующая