Ночь Сварога - Suncharion - Страница 126

В Москве был большой скандал при изобретении пенопласта. Работала женщина – кандидат наук. Представители института противопожарной техники (их национальность объяснять необязательно) с нетерпением ожидали результата, якобы для пользы их дела. Когда работа была закончена, они аккуратно оформили материал и выдали это изобретение за своё. Был большой судебный процесс. И никак невозможно было ничего доказать. Все юристы – "богоизбранные". Только неожиданно выручил профессор, давший пенообразователь (М. Крупицын, "Оккупация", стр. 210).

Часто говорят, что русские – ленивые, ленятся писать диссертации и темы. На деле получается как раз наоборот. Многие из коренных жителей либо просто увлекаются работой, либо делают её из чувства долга, не думая о личной выгоде. У евреев так не бывает, они извлекут пользу из мыльного пузыря. Всё, что они делают – они делают из чувства личной выгоды. И получается, что евреи – умненькие всадники, а русские – глупые ослы, возящие их на своих спинах.

Все их громкие еврейские титулы – липовые! В научных учреждениях неевреи создают грамотные положения, правила, все очень кратко, просто и полезно. Еврей возьмет это создание, нагородит туда кучу формул и выдаст за научный труд. Эму это выгодно. Классический пример – уже разобранный нами Эйнштейн, который отличился своей наглой научной недобросовестностью, украв все расчеты и выдав всё за свой труд. Только потом ученые разобрались, – что и к чему.

Подкрепим всё вышесказанное еще одним примером о русском академике Портнягине. Это отступление стоит того, чтобы понять насколько подло и низко действуют жиды, если кто-то под них не ложится и не выслуживается перед этим чёртовым народцем.

Этот русский ученый сам поражается: "Мне хочется понять, почему я стал объектом столь злобных нападок сионистов. В течение многих лет я широко пользовался еврейскими советскими математиками, оказывал им всяческую помощь. В частности я помог Рохлину (математику) выбраться из сталинского лагеря и устроиться на работу. Я даже был готов поселить его в своей квартире. Теперь они об этом уже не помнят. Правда, в конце 60-х годов, когда я понял, что используюсь евреями в их чисто националистических интересах, я перестал оказывать им помощь, но не стал действовать против них. Таким образом сионисты считали меня своей надёжной опорой. Но в конце 60-х годов лишились ее. Возможно, что именно поэтому у них возникло ощущение, что я являюсь как бы предателем их интересов".

Эта цитата не дает примеров помощи академика еврейским советским математикам. Но Портнягин пишет о многочисленных примерах помощи евреям. И результаты такой помощи. Они весьма поучительны.

Был такой В. А. Ефремович, которого арестовали в 1937 году. После его ареста Портнягин неоднократно обращался к начальству с просьбой о его освобождении и даже написал письмо лично Сталину. После освобождения Ефремович фактически "жил у нас на квартире семь лет и проявлял здесь очень большую безтактность, чем надоел нам под конец до смерти. Мы с трудом выселили его…".

Позже, в 1962 году, Ефремович рвался поступить в Стекловский институт. Он достиг этого при помощи Портнягина, а также при помощи зам. Директора института Е. Ф. Мищенко и директора института И. М. Виноградова. "Не понимая того, с каким доброжелательством Виноградов и Мищенко отнеслись к приему его в институт по моей просьбе, он всё время злобствовал на них…".

В 1934 году в Москву были переведены центральные органы Академии наук, а так же значительная часть институтов. В том числе и Математический институт имени В. А. Стеклова – Стекловский институт. Портнягин пишет: "Среди вновь привлекаемых в институт москвичей назывались шесть, которые рассматривались тогда как молодые и талантливые. В том числе был я. Любопытно отметить, что эти шесть человек классифицировались на три пары по их "качеству". На первом месте стояли А. О. Гельфонд и Л. Г. Шнирельман, на втором месте – М. А. Лаврентьев и Л. А. Люстернак, на третьем – Л. С. Портнягин и А. И. Плеснер".

Как эта шестёрка выдержала проверку временем? Шнирельман погиб от психической неполноценности в 30 лет. Гельфонд вспыхнул коротким блеском в молодости, решив проблему трансцедентности некоторых чисел. Люстернак вообще ничего не достиг. А Плеснер никогда не был сколько-нибудь значимым математиком.

Проверку временем выдержали только Лаврентьев и Портнягин. Кроме того, Лаврентьев основал новый русский научно-исследовательский центр в Новосибирске – Сибирское отделение АН СССР.

Был у Портнягина в помощниках и еврей В. А. Рохлин. Он ушел на войну, попал в плен, а после войны сидел в советском концлагере. Усилиями Портнягина Рохлин был освобождён. Портнягин был готов даже поселить его у себя дома. И как он отплатил Портнягину? Когда Рохлин защитил докторскую диссертацию, то просто взял и ушёл от Портнягина. Посчитал, что он ему больше не нужен.

Ирина Буяновер, ученица Портнягина из Московского университета. За ней числился бытовой проступок, но Портнягин забыл про него и при попытках принять её в аспирантуру он даже поссорился с ректором МГУ И. Г. Петровским.

В 1968 году еще один "благодарный" ученик Л. С. Понтрягина В. Г. Болтянский попытался единолично переиздать книгу, которая была просто переделкой совместной книги четырех авторов, представив результаты совместного труда как свои собственные. У Л. С. Понтрягина сложилось также впечатление, что Болтянский пытался сорвать его доклад на Международном конгрессе математиков в Эдинбурге в 1958 году.

А в 1969 году на конференции в Грузии Л. С. Понтрягин "впервые почувствовал некоторую недоброжелательность со стороны евреев". Непосредственной причиной этого он считал то, что пресёк попытку Болтянского присвоить работу целого коллектива, приостановив печатание его книги, после чего тот "стал жаловаться на меня евреям, истолковывая мои действия как антисемитские, направленные против него как еврея". В итоге Портнягина (кстати, этот ученый потерял зрение в 14 лет в результате несчастного случая) затравили со всех сторон. И всё за то, что этой мужественный русский ученый пресекал все жульнические жидовские попытки паразитировать в науке!

До войны Л. С. Портнягин познакомился с "очень милой студенткой Асей Гуревич" (впоследствии – жена математика Рохлина). "Ася Гуревич в течение нашего знакомства неоднократно обращалась ко мне с просьбой помочь кому-нибудь из её друзей в каком-то смысле. Это всегда были евреи. Мне это не казалось странным, поскольку сама она была еврейкой и, естественно, имела такое же окружение. Но уже после войны она меня совершенно поразила одним своим заявлением. Она жаловалась мне, что в текущем году в аспирантуру принято совсем мало евреем, не более четверти всех принятых. А ведь раньше, сказала она, принимали всегда не меньше половины…".

Но всё только начиналось. В 1978 году жидовское "обвинение" такого рода предъявляется уже прямо самому Портнягину как главному редактору "Математического сборника". Кто-то вычислил, что ранее выступавшие на страницах жиды составляли 34% всех авторов, а ныне – всего-то каких-то ЖАЛКИХ 9%. Итак, товарищи евреи, мы имеем дело с самой дикой формой первобытно-пещерного антисемитизма!

Это толковалось как явная дискриминация еврейских математиков. Но при элементарном подходе к делу мы можем получить следующие цифры. Евреи, составляющие тогда 0,69% от общего населения СССР, "должны" составить 34% всех авторов научных изданий? Не многовато ли?

Недавно были опубликованы документальные сведения о "доле" евреев среди выпускников физического университета Московского университета в 30-40-х годах.

ГодПроцентаж

1938 46%

1940 58%

1941 74%

1942 92%

Эти цифры очень ярко характеризуют "антисемитский" режим Сталина!

Такое положение дел вполне закономерно. Никакой случайностью это не было. Хорошо известно, что после 1917 года более или менее образованные русские люди – за исключением тех, кто активно поддерживал советскую власть, – подверглись настоящей и масштабной дискриминации. Их детям преграждался путь к высшему и специальному образованию.