Возвращение седьмого авианосца - Альбано Питер - Страница 46

• Предыдущая
• 46/70
• Следующая

— Грузовик должен был взорваться!

— Нет, адмирал. Взрыватель активировался электрически, но цепь в кабине оказалась перебита. Чтобы бомба сработала, водитель должен был замкнуть цепь переключателем на приборной доске.

— Очень грамотно!

— Сэр, — внезапно вклинился в разговор адмирал Аллен, его голос звучал напряженно, на высокой ноте. — Я обращался в штаб ВМС по поводу торпед «Марк-48». — Все выжидающе замерли. Брент предвидел очередную порцию плохих новостей. И Аллен не замедлил с ними. Глядя на стол, адмирал порылся в бумагах, потом поднял глаза. — Торпед не будет.

Раздались гневные выкрики, а японские офицеры повскакали с мест.

— Пожалуйста! Пожалуйста! — успокаивал их Марк Аллен, поднимая руку. — У арабов тоже не будет русских «пятьсот тридцать третьих». — Японцы вернулись на свои места.

— Не понимаю, — прошипел Фудзита, с трудом контролируя свой голос.

— Торговый козырь, сэр, — продолжал американский адмирал.

— Мы не можем стрелять торговыми козырями из торпедных аппаратов.

— В известной степени можем, сэр. И СССР, и США озабочены тем, что остальные страны мира имеют на вооружении их последние разработки. Оба государства годами обсуждали данный вопрос на переговорах в Женеве. В самом начале было подписано соглашение насчет запрещения продажи их ADMG—30, шестиствольной тридцатимиллиметровой зенитной установки, против нашей шестиствольной двадцатимиллиметровой «Марк-15 Фаланкс». Русские не будут поставлять арабам свои новые семидесятишестимиллиметровые универсальные орудия, если США не будут снабжать «Йонагу» и силы самообороны своими пятидюймовыми пятьдесят четвертого калибра полностью автоматическими системами «Марк-45».

— А теперь торпеды?

— Да, адмирал. Хотя по-прежнему остаются поставки торпед «Марк-14».

— Но арабы использовали против нас «пятьсот тридцать третьи».

— Больше не будут. Ими были вооружены только две подлодки, а их мы потопили. Русские перестанут поставлять арабам такие торпеды.

— Что мы можем получить взамен?

Аллен посмотрел другой лист.

— Модель «шестнадцать», похожа на лучшую немецкую торпеду, применявшуюся во вторую мировую войну, с теми же характеристиками хода. Двадцать один дюйм в диаметре, двадцать три фута длиной, может делать до сорока семи узлов на короткой дистанции. Снабжена двухсотпятидесятикилограммовой боеголовкой кумулятивного действия.

— Хорошо, — на удивление быстро согласился Фудзита. — Мне не нравятся ваши автоматические системы, которые устраивают дуэль между собой без участия людей, и компьютеры, которые принимают решения вместо воинов. Лучшая система управления ведением огня — это самурайский глаз на мушке или за линзами прицела. У Цусимы я лично посылал двенадцатидюймовые снаряды в русские линкоры. Какое удовольствие от этого может получить компьютер? — Никто не ответил на этот риторический вопрос. Адмирал продолжал: — Да, на войне можно встретить смерть и боль. Но мужскую честь и самые геройские подвиги воин может найти только на поле брани. Гибель в бою — лучшая слава. — Глаза Фудзиты скользнули по неподвижным лицам. — Какая слава от смерти в госпитале с трубками, торчащими изо всех отверстий? — Присутствующие смущенно заерзали на стульях. — И как может умереть компьютер? Испуская дыхание и разбрасывая схемы и транзисторы по палубе? — Послышались смешки.

Заговорил Бернштейн:

— Но, сэр, компьютеры нужны нам для шифровки и дешифровки.

— Знаю, полковник.

— И с вашего разрешения, сэр, я съезжу в посольство забрать новое шифровальное устройство.

Адмирал побарабанил пальцами по столу.

— Возьмите дюжину матросов-охранников.

— Адмирал, — заметил Кавамото. — При шестнадцати пулеметных точках, двухстах матросах для охраны, пятистах человек, занятых на ремонте поврежденных отсеков и трехстах в увольнении.

— Только триста?

— Да, адмирал, остальные четыреста, отказались сходить на берег. — Фудзита улыбнулся, Кавамото продолжил: — У нас нет свободных людей.

— Адмирал, — сказал Мацухара. — Я могу охранять полковника. Лейтенант Тецу Такамура и военный летчик первого класса Кодзима отлично справятся с задачей отбора летчиков в Токийском аэропорту и в Касумигауре.

— Воздушный патруль?

— Я свободен до понедельника, сэр.

— А вы, энсин Росс?

— Буду рад быть охранником, адмирал. — Брент ощутил прилив радости от предстоящей встречи с Сарой Арансон. Ему удалось выглядеть бесстрастным, хотя он заметил усмешку Бернштейна.

Фудзита посмотрел на часы.

— Джентльмены, Сын Неба ожидает меня в шестнадцать ноль-ноль.

— Банзай! Банзай!

— Я должен подготовиться. — Опершись о стол, старик поднялся. — Можете вернуться к своим обязанностям.

Брент почувствовал волнение, когда адмирал покинул «Йонагу». Стоя по стойке «смирно» между Марком Алленом и Ирвингом Бернштейном перед рядами офицеров и матросов в синей форме, он с гордостью смотрел, как маленький адмирал чопорно проходит мимо. Лишь однажды, в декабре прошлого года, когда Фудзита наносил свой первый визит императору Хирохито (единственный раз за сорок лет он покинул палубу авианосца), Брент видел старика одетым в парадную форму. Фудзита блистал великолепием в однобортном синем кителе с воротником-стойкой и прорезными карманами, застегнутом на все пуговицы. Роскошные черные галуны украшали верхнюю и переднюю кромку воротника, карманы, борт и низ кителя. Тяжелые черные нашивки на манжетах обозначали адмиральский чин. Об адмиральском звании также свидетельствовали погоны с четырьмя цветками вишни и еще четырьмя на обшитой золотом остроконечной фуражке. Слева свешивался меч, и крошечная ручка Фудзиты твердо прижимала его к бедру под точным «парадным» углом, когда адмирал чеканил шаг.

— Тысяча девятьсот сороковой, — прошептал Аллен в ухо Бренту. — Форма образца сорокового года.

Адмирал подошел к трапу, и двести каблуков щелкнули одновременно, матросы-охранники в синих форменках и бескозырках протянули руки. К чирикающим и пронзительным трелям боцманских свистков и гулкой дроби двух барабанщиков, выбивающих раскаты отдаленного грома, присоединился туш квартета трубачей, чьи инструменты так заревели Бренту в ухо, что он поежился.

Перед тем как ступить на трап, адмирал обменялся приветствиями с вахтенным офицером и отсалютовал флагу. Затем в окружении четырех матросов-охранников старик адмирал медленно и напряженно, но без чьей-либо помощи спустился по трапу к ожидавшему его лимузину с императорскими гербами на дверцах.

Лимузин тронулся, впереди и позади него двигались полицейские машины с красно-янтарными мигалками. Но до того как кортеж проехал разрушенную проходную, к нему, спереди и сзади, присоединились два джипа с пулеметами «Намбу» и четырьмя матросами в каждом.

На «Йонаге» прогремел гром, когда тысячи ботинок ударили по палубе и к крику приветствия облаченных в парадную форму матросов присоединились сотни работавших в доке и артиллеристы зенитных установок, размахивавшие касками. «Банзай, Фудзита!» неслось со всех сторон. Лимузин исчез в лабиринте складов и зданий, возбужденные возгласы стихли, и строй сломался.

— Брент, — сказал Марк Аллен. — Я бы хотел поговорить с вами.

— Есть, сэр. — Энсин последовал за адмиралом.

Соответствующая положению адмирала каюта была немного больше, чем у Росса: в ней находились огромный дубовый стол, широкая койка с настоящим американским матрацем, а не с плоской подкладкой, два незадрапированных кресла, два телефона, карты Тихого и Индийского океанов на одной переборке, молодой Хирохито на традиционной белой лошади — на другой и неизбежное переплетение труб и кабелей над головой.

Марк Аллен сел за стол и, поигрывая карандашом, начал разговор.

— Я поеду забирать шифровальное устройство в понедельник. Вы ведь знаете, у нас возникли трудности с расшифровкой нового арабского шифра.

— «Ятаган Три»? — спросил Брент со своего места в торце стола.

• Предыдущая
• 46/70
• Следующая