Вирус «В-13» - Михеев Михаил Петрович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

– Видите ли, – осторожно пересаживаясь в другое кресло, заговорил доктор, – чтобы сделать вирус практически годным в масштабах значительно больших, чем наш «массовый эксперимент», нужно добиться большей концентрации его. В наших средах это пока плохо удается. Возможно профессор Морге считает, что препарат Русакова даст возможность приготовить такую среду…Доктор Крейде остановился. – Вот и все, – добавил он.

– Вы хотели еще что-то сказать, – с нажимом произнесла фрейлейн Морге, не спуская с доктора глаз.

– Да, фрейлейн… если вы позволите… я ваш искренний…

– Короче!

– Это только мое предположение, но мне кажется, что профессор Морге опасается… что препарат Русакова может служить противоядием вируса. Тогда потребуется дополнительная культивация…

Фрейлейн Морге смотрела на доктора взглядом тяжелым, как ртуть. Он беззвучно пошевелил губами и замолк. Он скорее догадался, чем услышал: Если вы скажете об этом, хотя бы слово, господину Эксону…

– Я… я… фрейлейн… – залепетал доктор Крейде. Я… – и вдруг его глаза широко открылись, и он закричал пронзительно, как подстреленный заяц: – А-а-а!

– Что? – фрейлейн Морге вскочила.

– Там! -только мог выговорить доктор, показывая на темный квадрат окна.

Фрейлейн Морге выключила лампу. Стекла посветлели. За окном никого не было. В ночном сумраке угадывались очертания пустых дорожек. Белела у подъезда машина.

– Что вы там увидели?

Говорить доктор не мог. Губы его тряслись, он стирал платком с лица беспрерывно набегающий пот. Фрейлейн Морге зажгла свет и вернулась к столу.

– Что?.. Ну?

– Простите… фрейлейн. Очевидно мне показалось…

– Что же вам показалось?

– Мне показалось за окном лицо… доктора Шпиглера.

– Глупости. Окна в трех метрах от земли. Там трудно подняться здоровому человеку, а не то, что калеке. Идите домой, доктор. Примите ванну и выпейте брому… И постарайтесь забыть ваши предположения. – Помолчав, она добавила:- Лицо доктора Шпиглера показалось вам весьма кстати.

Когда доктор Крейде расслабленными шагами добрался до дверей, их открыл рыбоглазый служитель. Он пропустил доктора и, подойдя к столу, подал спешное письмо, присланное с нарочным от господина Эксона.

В конверте вместо письма лежала вырезка из газеты «Новости», издающейся в Кенне.

– Наконец-то! – сказала фрейлейн Морге, прочитав коротенькое газетное сообщение.

После совещания промышленников у господина Эксона профессор Морге остался в Кенне ждать результатов эксперимента.

Лабораторные опыты были временно прекращены.

Культивация вируса закончилась. Оставалось только провести работу по концентрации и проверке питательных сред и разработать наиболее рациональную методику применения вируса на практике.

Но господин Эксон пока и слушать об этом не хотел.

В результате забастовки на заводе дизелей он потерял заказ военного министерства. Правда, он сумел как-то отвертеться от штрафа, но тем не менее свободных денег, на продолжение лабораторных работ с вирусом, не было.

Совещание промышленников, на которое он так надеялся, пока не принесло ни гроша.

Господин Эксон ходил злой, раздражался по пустякам; с недоверием косился на профессора Морге и нервно перечитывал газеты. Результатов «массового эксперимента» ждали оба. Одному эти результаты должны были принести деньги, другому – славу. Мировую жуткую славу или…

В это утро профессор Морге вышел из гостиницы и направился к газетному киоску.

Проснувшийся город начинал свой день. По улицам торопились легковые автомашины; деловито суетились такси, юркие, как мыши; проплывали переполненные автобусы. По тротуарам спешили, толкая друг друга, служащие, рабочие. Не торопясь, заблаговременно вырабатывая солидность, проходили владельцы мелких лавчонок, мастерских. Встречались знакомые, расставались на перекрестках попутчики, слышались восклицания, приветствия, смех.

Профессор Морге шел, не интересуясь ничем, ни на кого не обращая внимания. Какое ему дело до этих, куда-то спешащих, чему-то радующихся людей! Он шел равнодушный, высохший, угрюмый, постукивая по твердым цементным плитам своей тяжелой палкой из заморского дерева – бакаута.

Продавец в газетном киоске, уже привыкший к странному молчаливому старику, приветливо поздоровался и протянул приготовленную пачку газет.

Профессор что-то буркнул в ответ, вспомнил, что не приготовил деньги и зашарил по карманам жилета. Пальцы его наткнулись на стеклянный цилиндрик ампулу с цианистым калием, и он быстро выдернул руку, как будто прикоснулся к раскаленному железу.

Расплатившись, он забрал сверток и побрел на бульвар. Там сел на чугунную скамью под старым поникшим кленом и, сдерживая нетерпение, развернул газеты.

Он просмотрел одну, другую. И на второй странице «Новостей» нашел то, что ждал последние дни.

«…из достоверных источников… в пограничной зоне Советского Союза появилась эпидемия новой, по слухам еще не известной научному миру болезни. Число заболевших…» С ощущением тщеславной удовлетворенности профессор Морге дважды прочитал заметку.

Потом опустил газету на колени и задумался. И на лице его появилось прежнее выражение угрюмой озабоченности и, пожалуй, даже тревоги.

Первым заболел пограничник Денис Сумбаев.

Вечером он почувствовал непривычную слабость и кое-как дотащил до кухни из кладовой мешок муки, в котором было каких-то пять пудов веса. За ужином Сумбаев отодвинул в сторону тарелку с жареной бараниной и принялся за чай.

Пограничники опешили. Сумбаев отказался от любимого блюда! Факт был необычен, и когда о нем сообщили на кухню, то там просто не поверили.

Шеф-повар, солидный и толстый, как все порядочные повара, с размаху всадил в чурбан большой нож, которым разделывал баранью тушу, и вышел в столовую. На самом деле – Сумбаев пил чай; тарелка с бараниной сиротливо стояла в стороне среди пустой посуды.

Повар подвинул тарелку, понюхал. Отрезал кусочек мяса и пожевал. Нет, баранина была хоть куда! Такое блюдо можно было смело подавать в столичном ресторане.

Повар присел к Сумбаеву и строго спросил: – Ты что же это, Денис? А?

– Не хочу что-то, – потупился Сумбаев.

– Может, тебе что полегче сделать?.. Омлетик с лучком. Как думаешь?

– Да нет, спасибо, – вяло отказался Сумбаев.

Он грузно поднялся и заявил, что пойдет спать.

Через пятнадцать минут о таком событии уже знала вся застава. Сумбаев потерял аппетит! Фельдшер заставы, давно не имевший возможности применить свои знания на практике, схватил термометр и помчался к Сумбаеву. Но температура у того оказалась нормальной. Даже немножко ниже нормальной. Фельдшер недовольно покрутил головой и оставил Сумбаева в покое до утра.

Утром заболели еще двое пограничников. Они тоже жаловались на слабость, на головную боль. У всех троих на лице появилась легкая голубоватая отечность. И у всех троих температура была чуть ниже, нормальной.

Фельдшер долго осматривал и выслушивал заболевших. Потом что-то пробурчал по-латыни и пошел к начальнику заставы. Больных тут же увезли в город.

Дежурный врач городской больницы поместил странных больных в отдельную палату и вызвал главного врача.

Больные продолжали жаловаться на сильную боль в голове, на ощущение необычной тревоги, страха. Главный врач созвал консилиум. Но консилиум тоже не пришел ни к какому определенному заключению. Лабораторные исследования показали у больных почти полное отсутствие в крови витамина «В», но никто из врачей не мог сказать, чем вызван такой тяжелый авитаминоз.

Из Академии наук прилетели два микробиолога. Из Института витаминов вызвали профессора Русакова.

В этот же день с заставы привезли еще четырех солдат. Болезнь из случайной превращалась в эпидемию. На заставе объявили карантин.

Профессор Русаков приехал в больницу прямо с аэродрома. Из семерых заболевших четверо уже находились в тяжелом бредовом состоянии. Они кричали, чего-то боялись, все время порывались куда-то бежать, – их пришлось привязать к кроватям полотенцами. Профессор Русаков сделал больным инъекцию препарата, они успокоились на время. Но через пару часов боли возобновились. Анализы показали, что витамин «В» опять исчез из крови. Профессор Русаков приказал делать вливания через каждые два часа.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая