Вирус «В-13» - Михеев Михаил Петрович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая

– Яша, ты посмотри, как он здорово это делает!

Березкин в восторге захлопал в ладоши, кое-кто из зрителей его поддержал.

Человек-трансформатор поклонился.

И вдруг плечи его как-то судорожно поднялись, он глухо с надрывом закашлял. Пытаясь сдержаться, закрывал платком рот, худенькое тело вздрагивало от усилий, на лбу выступил пот. Однако кашель становился все громче, все тяжелее. Наконец он повернулся, неверными шагами подошел к занавесу и трясущейся рукой пытался найти выход.

Из складок занавеса высунулась красная волосатая рука и грубо за рукав пиджака втащила за кулисы человека-трансформатора.

– Вот бедняга, – сказал Березкин.

Байдаров молчал и хмурился. В зале послышались свистки и шиканье. Толстяк рядом затопал ногами. Березкин посмотрел на него с возмущением. Громкоговорители звукового сопровождения начали вначале медленный и постепенно убыстряющийся регтайм. За экраном послышалось звяканье, как будто там точили два больших кухонных ножа. Из-под занавеса показался каблук красного лакированного сапога с большой шпорой, и перед экраном появилась темноволосая девушка в красном мушкетерском плаще. Пятясь, она отбивалась шпагой от другой девушки, белокурой, одетой в голубой плащ и голубые мушкетерские, с отворотами, сапоги.

Попеременно отступая и нападая, девушки сделали круг по сцене. Затем, продолжая фехтовать, сбросили плащи и остались в средневековых костюмах, сшитых из прозрачного газа, который сразу, как бы растворился в тучах яркого света.

Ревели громкоговорители, звякали шпаги, стучали каблуки. Девушки фехтовали неважно. Да искусство фехтования здесь было ни при чем. Перед белым полотном экрана мелькало розовое тело, задернутое лишь дымкою газа.

– Бедные девочки, – сказал Байдаров вполголоса. – Что тут с ними делают. Живи они у нас, учились бы в институте, бегали бы на лыжах.

Рядом шумно засопел их сосед. Толстяк весь подался вперед, гл.аза его блестели. Березкин брезгливо поморщился.

– Пойдем отсюда, Яша.

Они вышли на улицу. Не успел Байдаров еще открыть коробку папирос, как из боковых дверей кинотеатра, возле которых они остановились, прямо им под ноги вылетел маленький чемоданчик. Посыпались на асфальт какие-то баночки, театральный грим, стеклянные пузырьки.

За дверями послышался взволнованный голос, внезапно прервавшийся глухим кашлем.

Друзья заглянули в подъезд, и на площадке первого этажа увидели человека-трансформатора. Одной рукой он прижимал к губам платок, а другой цеплялся за здорового мужчину в жилетке и рубахе с засученными рукавами.

Мужчина замахнулся кулаком. Байдаров узнал эту красную волосатую руку и быстро выдвинулся вперед.

– В чем дело? – спросил он сурово.

– А вам что нужно? – свирепо рявкнул мужчина.

– Вы так машете руками, что чуть не сбили с меня шляпу, – продолжал Байдаров, надвигаясь на, мужчину.

– Ну, ну, ну! – мужчина отступил и скрылся за дверью.

Между тем Березкин, осторожно поддерживая под локоть человека-трансформатора, помог ему спуститься с лестницы. Тот долго еще кашлял, поминутно вытирая платком выступающий на лбу пот. Когда приступ кашля немного прошел, он протянул сухую горячую руку Байдарову и попытался произнести слова благодарности, но опять закашлялся.

На площадке лестницы появилась белокурая фехтовальщица. Она была в сапогах, только вместо плаща на ее узкие плечи был накинут легонький пестрый халатик.

Увидев незнакомых людей, девушка в нерешительности остановилась, оглядывая всех быстрыми, как у птицы, глазами. Потом, придерживая у ног развевающийся халатик и цепляясь шпорами за ступеньки, сбежала вниз к человеку-трансформатору.

– Роб? Что случилось? Он вас выгнал?..

Тот молча кивнул головой.

– У, жирная гадина. -гневно и грубо вырвалось у девушки.

Она сжала руку в кулачок, потом сунула ее в карман халата и выдернула несколько скомканных кредиток. Человек-трансформатор сделал протестующее движение.

– Это вашей дочери, Роб, – настойчиво продолжала фехтовальщица и засунула деньги в карман его пиджака. – Пусть она скорее поправляется… Не горюйте, Роб, – добавила она неожиданно мягко и нежно, – вы еще устроитесь. Идите в кино «Виктория». Там вас примут.

Она ласково погладила его по руке и тут же повернулась к Байдарову.

– Я вас узнала, – задорно сказала она. – видела ваше фото в газете. Вы русские, с конференции?

– Да.

– Я заметила, когда вы ушли с нашего номера. Вам не понравилось?

– Не понравилось, – решил признаться Байдаров.

– Почему?

Байдаров молчал.

Девушка несколько секунд глядела ему в глаза. Потом выражение лица ее изменилось, стало простым, юным, девичьим. Краска смущения залила ее щеки. Она опустила ресницы, плотнее запахнула халатик на груди, придерживая его у горла тонкими худенькими пальцами, и быстро скользнула мимо.

Шпоры ее сапог грустно забренчали по ступенькам лестницы.

В ближайшем ресторанчике за столиком человек-трансформатор рассказал невеселую историю своей жизни.

Зовут его Роберто Бланка, он итальянец, в свое время закончил у себя на родине медицинский институт. Да, да, пусть синьоры не удивляются, он врач. Он работал несколько лет в больнице восстановительной хирургии.

Там он изобрел особую пластичную мастику, которую можно было применять вместо грубого парафина для исправления дефектов лица. Мастику шприцем вводили под кожу, она заполняла мышечные изъяны и делала конец ровной и гладкой.

Но он не запатентовал свое изобретение. Началась война, он попал в полевой госпиталь. Когда, уже больной туберкулезом, вернулся домой, то застал в живых только пятилетнюю дочь – жена умерла, отравившись эфиром на военном заводе. На работу он устроиться нигде не мог. Рецепт мастики попал в руки дельцов-медиков, -он ни гроша за него не получил. Забрав дочь, приехал сюда и долго ходил без работы, пока ему не пришла мысль использовать свою мастику…

– Я только изменил ее состав, – рассказывал Роберто своим грустным и певучим, как звон гитары, голосом, – сделал ее более пластичной и пропитал ею в некоторых местах подкожную клетчатку своего лица. Теперь я могу вылепить любое выражение, какое мне вздумается. – вас попрошу, не смотрите на меня минутку.

Березкин послушно закрыл глаза.

Он услышал, как скрипнул стул, потом чей-то дрожащий голос замычал у него над ухом. Взглянув, Березкин увидел возле себя старика нищего, который протягивал к нему трясущуюся руку. Его всклокоченные волосы падали на глаза с отвислыми веками, нос крючком загибался к впалому рту. Человека-трансформатора не было за столом. Ища его глазами, Березкин полез в карман за мелочью.

– Так это он и есть, – вполголоса сказал Байдаров.

Березкин от удивления уронил вилку под стол.

От буфетной стойки к ним уже спешил накрахмаленный официант, чтобы вывести вон неизвестно как пробравшегося в ресторан нищего. Тот нагнулся под стол за упавшей вилкой и задержался там несколько долее, чем требовалось для того, чтобы ее поднять. И когда он выпрямился, то у него было прежнее лицо Роберта Бланка.

Только одна щека была чуточку больше другой.

Официант остановился, как будто наскочил на телеграфный столб. Он сконфуженно затоптался на месте.

Его выручил Байдаров. Он подозвал официанта и что-то сказал негромко.

– Пирожных побольше, – закончил Байдаров, – и пожалуйста упакуйте все как следует.

Официант понимающе закивал головой и, взмахнув салфеткой, умчался к буфету.

– Но как вы это делаете? – удивлялся Березкин.

Байдаров перевел вопрос. Роберто придавил пальцем кончик носа, и нос так и остался сплюснутым.

– Я уже сам позабыл, какое у меня было настоящее лицо, – невесело сказал он, быстрыми движениями нервных пальцев придавая носу прежнюю форму. –Моя дочь иногда узнает меня только по голосу.

– И это на всю жизнь?

– Нет, мастику можно заставить рассосаться; но это сложная процедура, не станешь ее делать каждый день. Да и зачем, – махнул рукой Роберто.

• Предыдущая
• 24/44
• Следующая