Игра титанов - Казаков Дмитрий Львович - Страница 24

Макати заскрипел зубами. Да, о том, что они увидели в море, умолчать не удастся. По припортовым тавернам поползут слухи о том, что на «Черном слоне» отпраздновали труса.

– Спускайте лодку, – велел он, чувствуя, что совершает ошибку. – Но только одну. И для начала – осмотрим подходы.

– Есть, капитан!

Помощник улыбнулся, бросился прочь с мостика, и до капитана долетел его возбужденный голос.

Лодка шлепнулась на воду, полезли в нее вооруженные матросы. Последним по лестнице спустился второй помощник, занял место у руля. Махнул рукой, и крохотное суденышко пустилось в путь.

– Зря я согласился, – пробормотал Макати, разглядывая остров и город на нем, невероятно жуткий и чужой.

Такое не могли возвести мавулаи, хатору, барги или кивагор.

С лодки замахали белым флагом, стало ясно, что где-то там, у подножия черного утеса берега есть удобное место для причаливания. Макати отыскал взглядом первого помощника и нехотя кивнул – уж если зашли так далеко, то почему бы и не ступить на землю?

Солнце померкло, точно его закрыло облако, по спине старого такор пробежал холодок. Главная башня явившегося из глубин острова вздрогнула, из отверстия около верхушки появилось облако черного дыма, неспешно поплыло в ту сторону, где лодка причалила к берегу.

Завопили матросы.

– Вот оно… – прошептал Макати, когда дым принял очертания чудовищной твари – две головы на длинных шеях, раскинутые крылья, похожие на еловые ветки, круглая туша и кургузые лапки. – Красный флаг! Пусть возвращаются! И поднимать паруса! Быстрее! Шевелитесь!

Запрыгал, замахал на баке сигнальщик.

На лодке не сразу заметили красный флаг, а надвигающуюся со стороны суши угрозу видеть просто не могли. Поэтому среагировали не быстро. Отошли от берега, когда монстр из дыма навис прямо над ними. Макати разглядел, как бешено заработали весла, как чудище сложило крылья и бросилось вниз.

Море плеснуло, полетели обломки досок.

– О Повелитель Грез, помоги же своим детям, – прохрипел капитан. – Двигаемся! Пошли! Быстрее!

Рассыпавшееся на струйки облако дыма вновь обрело форму и принялось набирать высоту. Заплескали на мачтах «Черного слона» паруса, и корабль двинулся с места, но так медленно…

Чудовище замахало крыльями, повернуло обе головы, и Макати та-О понял, что смотрит оно на него. Ощутил взгляд, не враждебный, не равнодушный, а оценивающий, изучающий.

«О нет! Мы не враги тебе! – взмолился старый такор про себя. – Оставь нас!»

Корабль уже набрал скорость, проклятый остров с его зданиями и башнями начал понемногу удаляться. Летевшая за ним тварь внезапно остановилась, неспешно двинулась обратно.

– Слава тебе, слава… – прошептал Макати, не очень понимая, кому именно возносит благодарность, то ли богу своего народа за то, что защитил, то ли чудищу из дыма, не ставшему нападать на «Черного слона».

Но слова застряли в горле у капитана, когда мглой окутался весь остров. Струи черного дыма толщиной с крепостную башню ринулись вниз, стеной поднялись до неба. Образовали силуэт громадного существа, раскинувшего в стороны лапы-крылья, голову поднявшего вверх, к солнцу…

Сверкнули неистовой злобой многочисленные глаза, и морок развеялся.

Но Макати та-О трясло от ужаса еще долго, даже когда остров исчез из виду. Матросы ходили по кораблю потерянные, многие молились, и в глазах у всех плясал страх.

Капитан не сомневался, что в первом же порту они напьются до одурения.

И он сам – тоже.

Несколько дней галеон кивагор шел на юго-восток, справа было открытое море, слева синела полоска берега – полуостров Старис, южная оконечность Холодного континента. Рендалл, Юрьян и Хельга старались не выходить из отведенного им помещения – правой половины капитанской каюты.

Их поселили там после обещанного Дриго обеда, когда тот заявил, что свободных помещений на корабле нет. Матросы притащили ширму и разгородили просторную каюту на две части. Пассажирам достались три сундука, на которых можно было спать, большой шкаф и стол.

Первые два дня Олен и скальд отсыпались и отъедались. Шустрый сочинял цикл стихов, названный им «Божественное Отмщение». Лиафри большую часть времени молчала, иногда Рендалл ловил на себе ее взгляды.

Матросы поглядывали на чужаков со страхом и неприязнью, слухи о том, что один из них колдун, ползли и множились. Рыжий гулял по галеону, точно по своим охотничьим угодьям, ловил крыс.

На четвертый день Холодный материк пропал за горизонтом и Олен, боявшийся погони, облегченно вздохнул. А следующим утром проснулся от возбужденных воплей. Поднял голову и обнаружил, что Хельга тоже не спит.

– Что там такое? – спросил он.

– Не знаю, – настороженно ответила лиафри. – Надо посмотреть.

Поднялась одним гибким, стремительным движением, потянулась за мечом. Олен глянул в сторону мирно похрапывающего Юрьяна, подумал, что будить его пока не стоит, и откинул одеяло.

Когда выбрались из кормовой надстройки, вопли смолкли, но матросы так же толпились у правого борта.

– Ничего себе… – только и сказал Рендалл, бросив взгляд в ту сторону, куда таращились кивагор.

Примерно в полумиле от галеона виднелся остров. Большой, поросший высокими деревьями, он чудным образом подрагивал, точно морок, но при этом, несомненно, был вещественным. Но что самое странное – он плыл, рассекая серые волны, от берегов ползла рябь.

Остров с кораблем шли одним курсом, и галеон потихоньку уходил вперед.

– Что это такое? – прошептал Олен, разглядывая стройные белые стволы, круглые золотые листья, что напомнили о Вечном лесе. Увидел торчащие из травы цветы, алые и синие, размером с колесо, порхающих над ними бабочек с хорошую птицу.

Ветви кое-где покачивались, говоря, что за ними прячутся довольно крупные существа.

– Плавучий остров. – Капитан, несмотря на внушительные габариты, ходил совершенно бесшумно. – Застывшие мысли творца, как говорят одни, уцелевшие куски мира, что был до Падения Небес, – считают другие. Зародыши чего-то нового, что не родилось, – мнение третьих. Мудрецы спорят, а кто прав? Неизвестно… Мы точно знаем, что такие острова есть, время от времени натыкаемся на них.

– Я видела один. На востоке, в Тройном проливе, – сказала Хельга. – Но он был совсем другим.

– Ничего странного, – улыбнулся Дриго. – Они все разные.

– А кто-нибудь пытался на них высаживаться? – Олен почувствовал, как зашевелилось, выпустило коготки любопытство.

– Есть такие глупцы. Я слышал, что даже кое-кто сумел вернуться. Но это, по-моему, небылицы. Я точно знаю, что тот, кто ступает на землю Плавучего острова, теряет рассудок. Поэтому такой красотой можно любоваться только издалека…

Капитан отошел, а они так и стояли, глядя на деревья, на сумрак под их сводами. А затем Олен неожиданно подумал, что он притерпелся к этому миру, перестал осознавать его чужеродность. Воздух Вейхорна прекратил причинять боль, беловатое солнце стало привычным.

А наречия местных жителей – почти родными.

Но образ Алиона не потускнел в памяти, несмотря на обильные впечатления последних дней.

– Я должен вернуться, – прошептал Олен, – там меня ждет Харугот, ждет долг… и Саттия…

При мысли о взбалмошной четвертьэльфийке сердце болезненно дрогнуло.

– Скоро завтрак, – сказала Хельга. – Идем в каюту.

– Да, – кивнул он.

Корабль качнуло, словно киль зацепился за что-то, с потемневшего неба хлынул ливень.

– Только что было ясно, – пробормотал Рендалл, вслед за девушкой поднимаясь по трапу. – Откуда все взялось?

Новый порыв ветра заставил галеон накрениться, захлопали паруса, засвистела боцманская дудка. Дриго объявился около штурвала, отодвинул стоявшего там матроса, сам положил лапищи на отполированные ручки.

– Что-то не так, – проговорила Хельга.

– Что именно?

– Я не знаю, я просто чувствую. – И впервые с момента их встречи на личике лиафри стало заметно беспокойство.