Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия - Страница 41

• Предыдущая
• 41/93
• Следующая

– Хорошенькое начало, – протянул Майкл Раис.

– Здорово повезло Энджи! – хохотнул Билл. Здорово не повезло Джаде Джексон. Через полчаса Энджи ожидала встреча с ней и обсуждение деталей их стратегии. Клинтон Джексон подал ходатайство всего лишь на временную опеку и временное содержание для детей, но одновременно он подал также ходатайства на вы­селение жены из дома и на полную оплату ею судебных из­держек. Дьявольский замысел! Самое настоящее объявление войны.

– Будь осторожна, – предупредила Натали. – На мо­ей памяти подобные жесткие меры предпринимались только женщинами, и обычно дело заканчивалось приказом о запрете мужу приближаться к детям. – Натали пролистала страницы дела. – Ничего себе! Требует дом, детей, содер­жание себе и детям, выплату судебных издержек. Она что, очень богата?

– Вовсе нет. Работает менеджером в банке. А он много лет сидел у нее на шее, да еще и изменял в придачу. Хуже наказания для женщины не придумаешь, но доказать это нелегко.

Натали вздохнула:

– Ненавижу. Ненавижу, когда они такое творят. Что ж… Объясни миссис Джексон, через что ей придется пройти, чтобы развязаться с этим типом. Суд по семейным делам наверняка еще и соцработника привлечет. – Она покачала головой. – Бедняжка. Уж он постарается выжать из нее все соки. Угости ее ленчем, Энджи, возьми мелочь из кассы у Билла. Боюсь, миссис Джексон не скоро сможет себе по­зволить лишний гамбургер.

– Я повидалась с детьми. Спасибо. Огромное вам спа­сибо! – сказала Джада Джексон, усаживаясь напротив Энджи в ее крохотном кабинете.

– Не стоит благодарностей. Стандартная процедура. Я всего лишь составила ходатайство и разыскала судью по семейным вопросам, который согласился задержаться в пятницу допоздна.

– Огромное спасибо, – повторила Джада. – Но… вы не могли бы попросить его увеличить время? Два часа – просто смешно! И еще – дети просятся домой. Это можно как-то устроить? У бабушки им плохо. – Она помолчала, опустив голову, и, собравшись с силами, снова посмотрела на Энджи. – Когда вы сможете вернуть мне детей?

– Видите ли, миссис Джексон, все гораздо сложнее, чем кажется, – осторожно начала Энджи. – Вместе с ис­ковым заявлением ваш муж подал в суд еще несколько хо­датайств. Вы читали документы?

Джада кивнула:

– Я там не все разобрала, поэтому и обратилась к вам. Не понимаю, что тут уж такого сложного. Я на все готова. Развод? Ради бога. Он мне изменил, и, наверное, не в пер­вый раз. Мы прекрасно проживем и без него. На еду для себя и детей и на дом я всегда заработаю. Пусть вернет мне моих ребят – и свободен. Нет проблем.

– Видите ли… – повторила Энджи. – Проблема-то, похоже, есть, и серьезная. Он потребовал временной опеки…

– Только чтобы насолить мне! – воскликнула Джа­да. – Дети его не интересуют. Это просто способ ударить побольнее. Я знаю Клинтона как облупленного. Ответст­венность не в его интересах. Он совершенно безответст­венный тип.

Энджи задумчиво похлопала по открытой папке.

– Безответственный мужчина? Ну, надо же, какая ред­кость!

Джада криво усмехнулась:

– Угу. Держу пари, в вашей практике вы с подобным ни разу не сталкивались.

– Точно. – Энджи кивнула. Шутки шутками, однако ее клиентку ждало потрясение. Джада Джексон наверняка не понимала, что хитроумный Крескин расставил немало смертельно опасных юридических капканов. – Видите ли, миссис Джексон… Можно на «ты»? Видишь ли, Джада, в ходатайстве идет речь лишь о временной опеке, но твой муж непременно пойдет дальше и потребует постоянную. Кроме того, он ходатайствует о взыскании алиментов на себя и детей.

– Знаю. Но судья ведь поймет, как это нечестно, прав­да? Я кормила и детей, и его только для того, чтобы сохра­нить семью. Но раз семья разрушена, я этого делать не стану.

– Судья может принять и другое решение, – насколь­ко могла мягко возразила Энджи. – Плохо то, что сущест­вует прецедент. Считается, что ты была в семье кормиль­цем, а твой муж вел домашнее хозяйство.

– Вел домашнее хозяйство?! Дa с ним возни и хлопот было больше, чем с детьми! Он не помогал ребятам с уро­ками, не кормил, не убирал за ними, не…

Отметив кое-что в блокноте, Энджи остановила ее ти­раду.

– Я тебе верю, но поставь себя на место судьи. Он уви­дит женщину, которая каждое утро без четверти шесть по­кидала свой дом и детей. По крайней мере, так сказано в иске. Это правда?

– Да. Ровно без четверти шесть. Но только для прогул­ки с подругой. Потом я возвращалась, готовила детям за­втрак и собирала их в школу.

– Хм-м… В иске об этом, само собой, ни слова. Зато там сказано, что ты отсутствовала с раннего утра до позд­него вечера, дети росли практически без матери и постоян­но подвергались оскорблениям с твоей стороны. Супруг тоже. Кроме того, ты водила дружбу с преступными эле­ментами и даже приглашала их в дом.

– Чт-то?.. – ахнула Джада. – Бог мой! Это он о Ми­шель!

На глазах у Энджи ее клиентка вдруг сникла, словно лишившись последних сил и надежды. Жуткое ощущение. Энджи показалось, будто она сама выбила у несчастной женщины почву из-под ног. Она, а не ее муж-подонок.

– Не надо так, Джада! – Энджи подалась к ней через стол. – Я понимаю, что все это ложь. Он пытается тебя оболгать, но мы дадим отпор. И победим.

Джада недоверчиво взглянула на нее.

– Победим? Думаешь, ты сможешь выиграть?

– Только с твоей помощью. Придется собрать немало показаний, но я сделаю все, что в моих силах, обещаю. Найдем свидетелей, готовых за тебя поручиться, вызовем священника из общины, докажем измены мужа и его пол­ную неспособность содержать семью. Джордж Крескин – та еще штучка, но мы с ним справимся.

– И сколько это будет стоить? У нас ведь… у меня все средства уходят на детей и оплату дома.

Энджи сделала глубокий вдох. Боже, боже, и зачем я только взялась за эту работу?

– Проблема в том… Видишь ли… Центр готов вести твое дело за символическую плату, но, боюсь, у Джорджа Крескина расценки немножко другие.

– Крескин? – переспросила Джада. – Адвокат Клин­тона? А мне-то что за дело до его расценок?

– Одно из ходатайств содержит требование полной выплаты судебных издержек…

– И что? Пусть Клинтон и выплачивает.

–…полной выплаты судебных издержек ответчицей, поскольку у истца отсутствует источник средств существо­вания.

Вскочив со своего места, Джада грохнула кулаком по столу:

– Это незаконно!

– Это неправильно. Но, к сожалению, абсолютно за­конно.

– Значит, я… должна платить его адвокату?!

– Пока нет. Ты просто должна быть готова к тому, что в ходе слушаний Крескин будет просить судью взыскать с тебя все издержки. Это еще один пункт из тех притязаний, которые нам нужно оспорить, – вместе с временным со­держанием супруга, алиментами на детей и, самое главное, опекунством. А, кроме того, твой муж требует, чтобы ты ос­тавила дом ему и детям.

Джада металась по свободному пятачку в центре каби­нета.

– А еще кому? Его матери, которая разведет там сви­нарник? Да она постельное белье меняет раз в год, если не протирает до дыр! А может быть, Тоне, переспавшей с по­ловиной округи? Ноги ее не будет в моем доме! Собствен­ными руками спалю его, но их не пущу!

– Ну, до поджигательств, я надеюсь, дело не дойдет, однако работы предстоит немало. Во-первых, собрать гору свидетельств. Во-вторых, тебе придется заполнить сотни анкет и подписать сотни документов. Ты должна будешь предоставить полную информацию о доходах, кредитах, стоимости дома и прочих ценностей, если они имеются. Затем мы составим встречный иск и, соответственно, встречные ходатайства к истцу. Нам нужно подготовиться и к беседе с представителями соцслужб, а их вопросы могут быть очень и очень заковыристыми. Словом, много чего придется сделать, причем быстро.

– Послушай, Энджи, – пробормотала Джада. – Клинтон не такой плохой. Честное слово, он совсем не чу­довище. Давай отдадим ему дом, раз уж он хочет! В конце концов, он построил его собственными руками. Не довел до конца, правда, но, может быть, достроит для Тони. Пусть отдаст детей, а я отдам дом. Я согласна на такую сделку.

• Предыдущая
• 41/93
• Следующая