Ласковые имена - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф - Страница 29

Аврора почувствовала, что наступил момент импровизации. Она взяла ручку, которую Вернон ей сразу же протянул.

– Боже, – воскликнула она, впервые в жизни видя ручку, на которой были и часы и календарь. Переварив это новшество, она, расположившись на капоте машины Вернона, начала рисовать происшедшее. Было очевидно, что одернуть ее некому: Гектор Скотт не выходил из ее машины, и она стала изображать происшествие так, как предпочла бы его видеть.

– Видите ли, офицер, мы любовались чайками, – сказала она, рисуя их первыми, потом на наброске возникла пара облаков.

– А, любители птиц, – произнес офицер Квик. – Больше можете ничего не говорить. Теперь все ясно.

– Ага, – подтвердил Вернон. – Собственно говоря, это и вся история.

– Вы, любители птиц, все время наезжаете друг на друга. Мне кажется, зря борются только с теми, кто ездит выпивши. Я вот в выходной могу пойти в дансинг и накачаться так, что едва мой мочевой пузырь это будет выдерживать, а за рулем – поеду ровнехонько. Я, когда был пьян, ни в кого не врезался, а если б захотел вести машину и при том смотреть на чаек, то точно бы что-нибудь сбил. По-моему, надо бы повесить предупредительные знаки: «Наблюдение за птицами, проезд запрещен».

Аврора заметила, что молодой человек купился на ее историю даже до того, как она ее сочинила. Она торопливо сделала набросок, на котором изобразила машину Вернона, а ее машина надвигалась на чаек. Она изобразила инспектора Квика и его патрульную машину как невинных прохожих, правда, ей не удалось похоже нарисовать, как ее машина крутится на месте. Кроме того, она нарисовала крупное облако пыли, поскольку оно более всего запомнилось ей во всей аварии.

– Было же ужасно пыльно, правда? – инспектор внимательно рассматривал рисунок.

– Лучше бы я пошел в пожарные, – добавил он, выписывая Вернону квитанцию.

– Может быть, еще не поздно, – утешила его Аврора. – Мне кажется, видеть во сне схемы аварий довольно вредно для здоровья.

– Да нет, никаких надежд. В нашем городе даже нет профессиональной пожарной команды. Работают одни добровольцы, а вы знаете, какие от этого деньги.

Когда Вернон помогал Авроре сесть в свой белый «линкольн», она вспомнила о Генерале. Ей было жаль оставлять такого симпатичного паренька во власти Гектора Скотта.

– Офицер, боюсь, что мужчина, который сидит в моей машине, очень рассержен. Вообще-то он зол на меня, но он отставной генерал, и я не удивлюсь, если он набросится на первого, кто ему подвернется.

– А, – разобрался офицер, – так вы уезжаете, а его оставляете там сидеть?

– Да, именно это я и планирую.

– Ладно, я к нему близко не подойду. А если он выскочит и накинется на меня, я вызову пару своих коллег, и мы его арестуем. А вы постарайтесь выбросить птиц из головы.

– Постараемся, – пообещала Аврора. – Спасибо вам большое.

Достав из кармана форменной рубашки зубочистку, офицер Квик стал в задумчивости жевать ее. Аврора и Вернон помахали ему, и он рассеянно махнул им в ответ.

– И еще, – сказал он. – Приезжайте ко мне, когда хотите. Может быть, вам и нужно-то лишь переехать в Порт Аранзас. Вы знаете, там большая колония… наших пернатых друзей. Может, если вы туда переедете и купите маленький домик с балконом, чтобы можно было смотреть на птиц, вам и разъезжать не придется, чтоб смотреть чаек. Вы просто будете сидеть, положив ноги на ограду балкона и смотреть на них целый день. Привет, амигос.

И он еще раз им помахал и отправился к своей патрульной машине, по пути почесывая голову.

– Какой удивительный молодой человек, – сказала Аврора. – Интересно, все полицейские такие же как он?

– Ага, они практически все ненормальные, – подтвердил Вернон.

Не успела Аврора перевести дух, как спидометр Вернона стал показывать девяносто. Ей казалось, что они едут слишком быстро, и она посмотрела. Именно девяносто миль. Они пролетели мимо ее «кадиллака» так стремительно, что Авроре едва удалось взглянуть на Гектора Скотта, застывшего в ее машине. В таком автомобиле ей никогда не случалось ездить. В нем было два телефона и какое-то сложное радио, а в одной из задних дверок – встроенный телевизор. Если учесть, с какой скоростью они мчались, Вернон, – как ей казалось, – вел машину весьма небрежно. Тем не менее, она ощущала скорее удивление, чем испуг. Вернон, по-видимому, был вполне уверен, что справится с машиной, а та была столь впечатляющей и хорошо оборудованной, что ей, вероятно, были не страшны неприятности, которые могли приключиться с обычным легковым автомобилем. Двери сами запирались, окна – закрывались, и в салоне было так уютно, что о мире, оставшемся снаружи, не хотелось не только волноваться, но даже и вспоминать. Сиденья были обтянуты очень мягкой кожей, а общий тон салона был тускло-коричневый, как раз к ее лицу. Единственно, что со всем этим не согласовывалось, это приборная доска, отделанная воловьей кожей – прямо с шерстью.

– Вернон, я думаю, мне надо будет вам позвонить, – сказала Аврора, устраиваясь поудобнее. – Какая красивая машина. Вообще-то, я не знаю, почему сама такую не заведу. Единственное, что в ней не так, эта ужасная кожа. Как это произошло?

Вернон смутился. Это особенно заметно, когда человек такой веснушчатый и маленький, – подумала Аврора. Он нервно подергивал себя за ухо.

– Это я сам придумал, – сказал он, все еще дергая ухо.

– Должна заметить, что это вышло немножко неосмотрительно, – сказала Аврора. – Пожалуйста, перестаньте, а то вытянете мочки ушей.

Вернон смутился еще сильнее и перестал дергать себя за ухо. Вместо этого он начал дергать свои пальцы, отчего заскрипели суставы. Аврора молчала тридцать секунд, но этот звук вынести не могла.

– И так делать не надо. Это не лучше, чем дергать себя за уши, да еще и звук неприятный. Я знаю, что с моей стороны ужасно так командовать, но я постараюсь быть хорошей. А вы тоже можете критиковать меня, если я буду делать что-нибудь невыносимое. Мне вообще кажется, что вам не следует все время дергать себя за различные части тела. Я заметила, как вы ходили после того, как произошла авария.

– Да, у меня суетливость. Это от нервозности. Доктор говорит, что это от моего обмена веществ. – Он напряженно смотрел на дорогу, стараясь удержаться от лишних движений.

– В лучшем случае такой диагноз можно назвать неопределенным, – заметила Аврора. – Я думаю, вам нужно сменить доктора, Вернон. Метаболизм есть у всех, и у меня тоже. Но я же себя не дергаю. Очевидно, что вы не женаты. Никакая женщина не потерпит, чтобы муж так дергался.

– Да, я так и не устроился. Всю жизнь провел на бегу, как заяц.

Впереди, на северо-западе показалось небо Хьюстона, полуденное солнце освещало высокие здания, белые и серебристые. Вскоре они влились в поток автомобилей и поплыли к городу. Вернон не отрывал рук от руля, что помогало ему удерживаться от непроизвольных движений, а Аврора, откинувшись на необыкновенно удобные коричневые кожаные кресла, с большим удовлетворением смотрела, как мимо пролетает город.

– Мне всегда больше нравилось, когда меня везут, чем когда я сама веду машину, – сказала она. – Видно, что это очень надежная машина. Может быть, мне надо было все эти годы водить «линкольны».

– Здесь мой дом, – пояснил Вернон. – Что-то вроде штаба на колесах. Есть и письменный стол, он выдвигается перед задним сиденьем. Еще есть холодильник, он там, сзади, а под полом сейф для ценностей.

– Ах, Вернон, вы, верно, так же, как и я, любите всякую технику. А можно воспользоваться одним из ваших телефонов? Я только позвоню своей дочери и скажу ей, что побывала в аварии. Может быть, это сделает ее немного более осмотрительной.

– Пожалуйста.

– Как великолепно, – у Авроры сияли глаза, когда она набирала номер. Происходило что-то новое.

– Просто не знаю, почему я не поставила телефон и в свою машину, – сказала она. – Я, наверное, думала, что телефоны бывают только у миллионеров. – Она замолчала, обдумывая свою фразу. – У меня, должно быть, шок от аварии, иначе бы я так глупо не выражалась. Я вовсе не хотела сказать, что вы не миллионер. Надеюсь, пока я в этом состоянии, вы не будете расценивать то, что я говорю, как оскорбление.