ИНДУСТРИЯ ХОЛОКОСТА - Финкельштейн Норман Дж. - Страница 16

Перед тем, как швейцарцев окончательно поставили на колени, ВЕК задействовал все институты холокоста, включая американский музей памяти холокоста и центр Симона Визенталя, и мобилизовал весь политический истеблишмент США: президента Клинтона, который прекратил свою вражду с Д'Амато из-за "дела Уайтуотер", 11 правительственных учреждений, Конгресс, губернаторов штатов и еврейские общины всей страны. Давление оказывали обе партии и один правительственный чиновник за другим присоединялся к обвинениям против "коварных швейцарцев".

Индустрия холокоста использовала банковские комитеты Конгресса в качестве трамплина, чтобы начать бесстыдную кампанию диффамации. Эта грязная кампания велась непрерывно благодаря услужливой и легковерной прессе, всегда готовой вынести в заголовок любую, пусть самую нелепую историю, лишь бы она была связана с холокостом. Грегг Рикман, главный консультант Д'Амато по вопросам законодательства, хвастался в своем докладе, что швейцарских банкиров заставили "предстать перед судом общественного мнения, где мы определяли порядок дня и практически были одновременно судьями, присяжными и исполнителями приговора". Том Боуэр, один из главных экспертов в ходе антишвейцарской кампании, назвал «слушания», которых требовал Д'Амато, "эвфемизмом, обозначающим показательный процесс или суд Фемы".[157]

Рупором обрушенной на Швейцарию силы был коммерческий директор ВЕК Элан Штейнберг. Его главной задачей было распространение дезинформации. Боуэр пишет: "Оружием Штейнберга было внушение страха с помощью всех новых неприятных разоблачений и выдвижение бездумных обвинений. Доклады ОСС (американской секретной службы времен второй мировой войны), часто основанные на слухах и ненадежных источниках, которые историки годами считали просто сплетнями, вдруг стали выдаваться за совершенно достоверные и привлекли внимание широкой общественности". "Банки меньше всего заинтересованы в негативной рекламе, — заявил Рабби Зингер. — Мы будем продолжать, пока банки не скажут: "Хватит. Мы хотим компромисса". Рабби Марвин Хир, президент центра Симона Визенталя, который тоже принял участие в этой кампании, сделал сенсационное заявление, будто швейцарцы содержали еврейских беженцев в "лагерях принудительного труда". (Вместе со своими сыном и женой Хир руководит центром Симона Визенталя как семейной фирмой; в 1992 г. все Хиры вместе заработали 520000 долларов. Этот центр известен тем, что устраивает в своем музее выставки на темы вроде "Дахау встречается с Диснейлендом" и с успехом пользуется сенсационными шоковыми методами для выколачивания пожертвований.) "Под открытым СМИ перекрестным огнем, в котором смешивались правда и гипотезы, факты и фантазии, — признает Итамар Левин, — легко понять, почему многие швейцарцы считают, что их страна стала жертвой своего рода международного заговора".[158]

Эта кампания быстро превратились в клевету на швейцарцев. Так, Боуэр пишет в типичном для него стиле в исследовании, проведенном по заданию штаба Д'Амато и центра Симона Визенталя, что "страна, граждане которой хвастались перед соседями своим завидным благосостоянием, совершенно сознательно обогатилась еврейским золотом", что "тихие банкиры из красивой, чистой и нейтральной Швейцарии бессовестно гонялись за прибылью", что "бесчестие было культурным кодексом, который довлел над швейцарцами ради защиты имиджа и благосостояния нации", что швейцарцы обладали "нюхом на большие прибыли" (разве одни швейцарцы?), что "собственная выгода была превыше всего для швейцарских банков" (как будто только для швейцарских), что "небольшая сплоченная группа швейцарских банкиров становилась все более жадной и аморальной", что "швейцарские дипломаты были специалистами по маскировке закулисных маневров" (разве только швейцарские дипломаты?), что "извинения и отступления не в швейцарских традициях" (а у нас иначе?), что "алчность швейцарцев невероятна", что "главные черты швейцарского характера — скромность и двуличие", что "за внешней вежливостью кроется слой упрямой прямолинейности, а за ним — эгоистическое непонимание мнений всех других"+, что швейцарцы были "не только особенно грубым народом, который не выдвинул ни одного художника, а после Вильгельма Телля — ни одного героя и государственного деятеля, но и бесчестно сотрудничал с нацистами, извлекая выгоды из геноцида"^-. (Примечание. Цитат, обозначенных знаком +, нет в немецком издании книги Боуэра «Золото», они взяты из ее английского издания "Нацистское золото", Нью-Йорк, 1998, стр. 240 и 334.) И так далее. Рикман указывает на "более глубокую правду" о швейцарцах: "Глубоко внизу, может быть глубже, чем они сами думают, существует в их задатках скрытая заносчивость перед своими и перед чужими. Как они ни стараются, они не могут скрыть свое плохое воспитание".[159] Многие из этих оскорблений имеют примечательное сходство с высказываниями антисемитов в адрес евреев.

Главное обвинение гласило, говоря словами подзаголовка английского издания книги Боуэра, "длившийся 50 лет заговор швейцарцев и нацистов с целью украсть миллиарды у европейских евреев и жертв холокоста". Согласно одной формулировке, которая стала заклинанием, махинации с возвращением средств собственникам — жертвам холокоста" — это "величайшая кража в истории человечества". Индустрия холокоста, когда дело касается евреев, всегда употребляет превосходную степень — худшее, величайшее и т. п.

Сначала индустрия холокоста утверждала, будто швейцарские банки систематически закрывали законным наследникам жертв холокоста доступ к невостребованным счетам на сумму 7—10 млрд. долларов. "На протяжении 50 лет, — писал журнал «Тайм» в передовой статье, — в швейцарских банках действовала общая инструкция: обманывать и прогонять наследников жертв холокоста, если они будут интересоваться счетами своих умерших родственников". Со ссылкой на инструкции о соблюдении тайны вкладов, которые швейцарские банки приняли в 1934 г. частично для того, чтобы нацисты не могли получить деньги еврейских вкладчиков, Д'Амато разглагольствовал перед банковским комитетом Конгресса: "Разве это не ирония судьбы, что именно та система, с помощью которой людей поощряли открывать счета, именно инструкции о соблюдении тайны вкладов использовались впоследствии для того, чтобы отказать именно этим людям и их наследникам в их праве на наследство? Эту систему извратили, превратили в ее противоположность".

Боуэр, задыхаясь от восторга, рассказывает, как было обнаружено решающее доказательство швейцарского коварства в отношении жертв холокоста: "Удача и усердие помогли найти ценную информацию, и она подтвердила справедливость иска Бронфмана. В одном докладе секретной службы из Швейцарии от июля 1945 г. упоминалось, что Жак Залмановиц, собственник Сосьете Женераль де Сюрвейянс, нотариальной конторы, которая занималась продажей имущества и имела контакты с балканскими странами, располагал списком 182 еврейских клиентов, которые доверили ему 8,4 млн. швейцарских франков и около 90 000 долларов перед тем, как переехали из балканских стран в Швейцарию. В этом докладе утверждалось, что евреи все еще не получили свою собственность назад. Рикман и Д'Амато были воодушевлены". И в своем собственном докладе Рикман отмечает это "доказательство швейцарских преступлений". Но в этом особом контексте ни тот, ни другой не упоминает, что Залмановиц был еврей (какова действительная цена этих утверждений, мы увидим ниже).[160]

В конце 1996 г. выступление пожилых еврейских женщин и одного мужчины перед банковским комитетом Конгресса было подано как волнующее свидетельство нарушения прав швейцарскими банкирами. Но, как пишет Итамар Левин, редактор крупнейшей израильской экономической газеты, ни один из этих свидетелей "не привел действительных доказательств существования вкладов в швейцарских банках". Чтобы усилить театральный эффект этих показаний, Д'Амато вызвал в качестве свидетеля Эли Визеля. В своем выступлении, которое позже не раз цитировалось, Визель уверял, что он был шокирован — да, да, шокирован! — узнав, что устроители холокоста грабили евреев перед тем, как убить их: "Сначала мы думали, что окончательное решение мотивировалось только отравленной идеологией. Теперь мы знаем, что они не просто хотели, как ужасно это ни звучит, только убивать евреев: им нужны были еврейские деньги. С каждым днем мы все больше узнаем об этой трагедии. Есть ли пределы боли? Есть ли пределы наглости?" Разумеется, это не было новостью, что нацисты грабили евреев: большая часть опубликованного Раулем Хильбергом в 1961 году фундаментального исследования "Уничтожение европейских евреев" посвящена как раз ограблению евреев нацистами.[161]