Искатель. 1961-1991. Выпуск 3 - Лукин Евгений Юрьевич - Страница 5
- Предыдущая
- 5/98
- Следующая
Александр Синяев ощутил спиной мягкую твердость кресла. Катер сильно тряхнуло. Его магнитные искатели нащупали цель, и ракеты подправили курс. Тень чужого росла, переместившись в центр экрана. Катер мчался безмолвно, как магнитная торпеда в борт океанского лайнера.
— И почему молчат ваши знаменитые метеоритные батареи?..
Александр Синяев не ответил. Он внимательно смотрел вперед, но все там было спокойно. Он физически ощущал, как катер обволакивает тормозным полем. Да, они были магнитной торпедой, только со знаком минус. Россыпь звезд на экранах крутнулась. Катер развернулся кормой вперед. Готовясь к встрече, умная машина заботилась о пассажирах.
И снова Александр Синяев ощутил свой вес. Его плотно вжимало в кресло. Тормозное поле почуяло массу чужого.
— А как мы попадем внутрь, по-вашему? — не надеясь на ответ, спросил Бабич.
— Через дверь, надо полагать, — сказал Александр Синяев. Черная тень чужого звездолета заслонила уже всю переднюю полусферу. Катер тормозил, приближаясь к цели.
— Вот так. А теперь так. Видите, как все просто? — произнес штурман Николай Бабич, очень довольный собой. — Эти штуки называются магнитные якоря. Теперь никуда он не денется. Но я, признаться, не понимаю, как вы можете кого-то учить, не зная таких элементарных вещей.
— Ну, теперь-то я их уже знаю, — примирительно сказал Александр Синяев.
Облаченные в легкие скафандры, они стояли в центре плоской равнины, тускло сиявшей светом далеких звезд. Чужой звездолет был громаден. Рядом с ними чернел высокий силуэт десантного катера, окаймленный ходовыми огнями. Катер, благодаря полузабытым познаниям штурмана, был сейчас надежно пришвартован к гладкому металлу. Линия горизонта терялась вдали, в нескольких сотнях метров. Люди стояли рядом с катером, прочно привязанные магнитными подошвами к поверхности чужого корабля.
Летательный аппарат, на внешней оболочке которого они стояли, был очень велик — правильный шар диаметром в несколько десятков километров. Судя по всему, он принадлежал древнейшей галактической культуре Маб из центральных областей Галактики. Если так, он пустовал уже много миллионов лет.
Александр Синяев посадил катер примерно там, где должны были располагаться входные шлюзы. Но шлюзов поблизости не замечалось. Лучи прожекторов скользили по гладкой, как старое зеркало, поверхности звездолета.
— Жуть какая-то лезет в голову, — внезапно признался Бабич. Александр Синяев понял. Он знал, о чем Бабич пытается сейчас думать: о том, как почетно первыми из людей ступить на борт чужого звездолета, построенного неизвестно когда; о том, что новый пилот оказался кругом посрамленным, особенно с этими магнитными якорями; о других столь же приятных вещах. Но ни о чем таком Бабич думать не мог, хотя и пытался: все его мысли тонули в беспричинном, казалось бы, страхе. И Александр Синяев знал, откуда берется он у неподготовленного человека.
Штурман Николай Бабич добросовестно полагал, что страх, как и другие эмоции, может возникнуть только внутри; на деле они с равным успехом проникают в психику и снаружи. Старые корабли похожи на замки с привидениями, но землянин, разумеется, не мог связать неизвестный ему факт со своим состоянием.
— Мне кажется, из какой-нибудь щели вот-вот полезут… чудовища, — тихо говорил Бабич. — Да, чудовища. Так почему-то мне представляется. Здесь живут чудовища, а не люди. Омерзительные, хищные, страшные. Всякая ерунда лезет в голову…
— Ничего, скоро пройдет, — успокоил штурмана Александр Синяев. Он-то хорошо знал — так, конечно, и будет, но теперь, после слов спутника, ему уже тоже слышались отголоски зова внутренней биосферы, ослабленного толстой броней корабля. — А вот щель бы и вправду хорошо отыскать. Впрочем, скорее она найдет нас сама.
Осторожно переставляя магнитные башмаки, он пошел прочь от стоящего вертикально катера, Бабич последовал за ним. Два ярких пятна бежали впереди: прожекторы катера указывали дорогу. Люди брели куда-то среди темноты и безмолвия…
— Где катер? — крикнул вдруг штурман Бабич. Александр Синяев тряхнул головой. Их окружала тьма. Исчезли ходовые огни, обозначавшие силуэт катера; бесчисленные звездочки Млечного Пути, их отражения в потускневшей от времени обшивке звездолета. Исчезло, казалось, все… Но нет — все оставалось на месте. Это люди перенеслись в недра звездолета, построенного корабелами древнейшей галактической культуры.
Привыкнуть к гипершлюзованию невозможно. Александр Синяев отлично знал его механизм, помнил не словесной — чувственной памятью, тем не менее секунду растерянно озирался, не понимая, что произошло. А догадываться и объяснять было уже поздно: вокруг медленно разгорался свет.
— Неужели он скрылся за горизонтом? — неуверенно проговорил Бабич. Мысли его метались. — Нужно сейчас же вернуться…
Александр Синяев не ответил. Вокруг незаметно разгоралось сияние — пока еще такое слабое, что для нетренированного зрения штурмана не отличалось от темноты. Интенсивность света нарастала очень медленно, а потом он вдруг вспыхнул на полную мощность, имитируя восход в той точке Вселенной, где жили создатели корабля.
Глаза зажмурились от яркого белого света, но спустя мгновение снова открылись. Два человека стояли в тамбуре звездолета, и он действительно принадлежал культуре Маб. Так гласила надпись на древнегалактическом языке, опоясывающая тамбур. Приводились и другие сведения, в том числе название корабля, но оно-то было совсем бесполезно: произношение затерялось в эпохах. Александр Синяев при всем желании не мог воспроизвести его вслух, хотя и знал уже, как оно записывается древними символами.
Штурман Бабич молчал, растерянно оглядывая стены. Тамбур был очень велик, он ничем не напоминал тесные шлюзы земных космолетов. Уже много миллионов лет здесь не ступала нога разумного существа. Поэтому следовало держаться настороже. Природа не любит пустоты, и сквозь массивные переборки до сознания доносились беззвучные вопли жизни, обреченной на бессрочное заключение.
— Вы ошиблись, — сказал Бабич. — Разве корабль мертв? Смотрите…
Широким жестом он обвел помещение. Но его подсознание уже адаптировалось, и он просто хотел сказать, что лифт работает, освещение функционирует и, следовательно, вообще все в порядке. Многие почему-то уверены, что если автомобиль на ходу, то и водитель где-то поблизости; во всяком случае, жив.
— Я не утверждал, что он мертв, — осторожно сказал Александр Синяев. — Звездолеты не умирают. Но экипаж ушел отсюда очень и очень давно.
Штурман Бабич смотрел на него с сомнением.
— Нас никто не встречает, — пояснил Александр Синяев. — Значит, встречать некому. И не глядите так. Очень многие памятники культуры Маб великолепно сохранились.
— Культуры Маб? Что вы хотите сказать?..
— Это написано здесь, — Александр Синяев показал на покрывающий стены орнамент. — К тому же их корабли легко узнать по внешнему виду.
— Перестаньте! — поморщился Бабич. — Вы же ничего не знаете. Даже того, насколько я счастлив! Мы все-таки первые здесь, хоть вам и не хочется этого! А если у вас разыгралась фантазия, то скажите, куда девались все эти люди?.
Несколько секунд Александр Синяев молчал.
— Не люди. Разумные существа, так будет вернее.
— И почему же они погибли? Атомная война, как водится? Или даже взрыв Сверхновой?..
— Нет, — сказал Александр Синяев. — Естественное вымирание. Биологические формы не вечны. Их губят мутации. Сначала вы копируете эталон, потом копии. Как далеко вы уйдете за миллион поколений? Причем не обязательно в сторону улучшения…
Черные тени кружили далеко в коридорах, выжидая. В тамбуре ничего не было, в тамбуре было светло и чисто. Мощный поток сжатого воздуха ворвался сюда перед появлением людей и вынес коридорную нечисть в другие помещения корабля. То, что осталось, было сметено облучением.
— Ладно, — с подъемом сказал Бабич. — Извините, я был неправ. Вы здорово придумываете, мне нравится. Что будем делать?
- Предыдущая
- 5/98
- Следующая
