Еремей Парнов. Третий глаз Шивы - Парнов Еремей Иудович - Страница 19
- Предыдущая
- 19/128
- Следующая
– Уже пришел? Рано, – сухо встретила его красивая смуглая брюнетка.
Отодвинув деревянный штатив с набором органических растворителей, она взяла чашку Петри и, подставив ее под бюретку с делениями, повернула краник. Несмотря на то что титрование проходило под тягой, Люсин уловил резкий запах нашатыря.
– Как раз вовремя, Томик. – Он шумно выдохнул воздух. – А то я уже в глубокий обморок впал от твоей холодности.
– Погоди, Володя. – Она поднесла ко рту промывалку с дистиллированной водой и пустила тонкую струйку в колбу, где немедленно выпали сероватые хлопья осадка.
Люсин смиренно ждал, пока она священнодействовала.
– Пойдем. – Тамара закрыла вытяжной шкаф и поманила его к столу. – Губная помада. – Она включила осветитель микроскопа. – Садись.
Люсин увидел ленту с розовато-желтыми разводами, разделенными параллельными прорезями.
– Причем импортная… Кристиан Диор или Елена Рубинштейн. У нас такая только за сертификаты.
– Занятно, – протянул Люсин. – Очень занятно! А теперь объясни в порядке ликбеза.
– Пусти. – Она согнала его с места. Малиновыми, изящно отточенными ноготками ловко подхватила бумажку с предметного столика и выключила свет.
– Входящие в помаду красители по-разному растворяются. Импортные помады готовят на жирорастворимых красителях, поэтому их след опережает. Смотри, как наша отстает! – Она поднесла полоску бумаги к самым его глазам: – Это отечественная. Свою брала.
– Чертовски интересно! – искренне восхитился Люсин, хотя без микроскопа следы были едва видимы. – Я не я буду, если не добуду тебе такую, импортную.
– Лучше «макс-фактор» достань, – засмеялась она. – Тем более, что другой анализ как раз из той оперы.
– Неужели тоже косметика?
– Краска для ресниц или тон, точно не знаю – вещества мало. Так что ищи красивую женщину, Люсин.
– Я всю жизнь только это и делаю.
– Оно и видно. Если в тридцать пять холостяк, значит, это уже хроническое.
– А что делать, когда глаза разбегаются? Особенно летом?
– Заведи гарем. И будь здоров! Тебя Наташа искала.
– Кровь?
– Не знаю… Сюда Крелин заходил. Кажется, у него что-то есть для тебя. Спроси у Наташи
– Ты золото, Том! – Он ловко чмокнул ее в щечку и поспешил в соседний отсек.
Наташу он застал у сушильного шкафа. Она внимательно изучала выкройку в журнале «Работница».
– Сапоги-чулки? – пошутил Люсин.
– Сам ты сапог! Тебя тут Яша разыскивает. Обзвонился весь.
– Я у кибернетиков был, Натусь. А где он сейчас?
– Срочно уехал с опергруппой. Оставил записку. – Она оторвалась от журнала и вынула из кармана халата помятый авиаконверт.
В нем лежала записка от Крелина:
«Володя!
По поводу протекторных слепков у наших возникли разногласия. Тогда я сходил в ОРУД и НИИ милиции. И те и другие определенно заявляют, что все-таки «Ява». Им можно верить, особенно ОРУДу. Если поедешь в Малино, передай привет Генриху».
– Ага! – удовлетворенно засмеялся Люсин. – Уже кое-что! А как анализы, Натусь?
– Анализы? – переспросила она, думая о чем-то своем. – По-моему, еще не готовы. Да, конечно, порошок пока не определили. С молекулярным весом путаница какая-то вышла. Надо будет попробовать на температуру плавления.
– А кровь?
– Кровь? Спроси у девочек… Хотя нет, постой. Кровь, кажется, сделали. Сейчас погляжу. – Она взяла со стола большую амбарную книгу. – Ты когда сдавал?
– Вчера, зачарованное создание! В семнадцать часов, киса!
– Вчера? – Она широко распахнула глаза, словно впервые увидела его. – И ты пришел с утра?
– Мы же с тобой обо всем договорились! Вспомни, детка, сосредоточься как следует.
– Да? – Она перелистала книгу. – Правда, анализ готов. Группа крови АВ.
– Так, может, и порошочек есть? Посмотри получше.
– Нет. – Она покачала головой. – Это я определенно помню.
– И на том спасибо, – вздохнул Люсин. – Ну, я поскакал. До скорой встречи!
– Счастливо, Володя. Заходи.
Оставалось только забежать к дактилоскописту. Но Люсин решил этого не делать. Ему казалось, что Гуго Иванович его недолюбливает, а раз так, то лучше лишний раз не мозолить глаза. Можно спокойненько справиться по телефону.
Еще в коридоре он услышал телефонный звонок. Поспешил отпереть дверь и кинулся к столу. Звонил внутренний.
– Люсин слушает! – крикнул он в зеленую трубку и перевел дух.
– Володя, – он узнал голос секретарши, – вас Гуго Иванович разыскивает. Позвоните ему.
– Спасибо, Лидочка. Сейчас звякну… Григорий Степанович у себя?
– У него совещание. Он вам очень нужен?
– Нет, ничего срочного… Обо мне он не спрашивал?
– Можете спать спокойно.
– Я так и делаю. Потому и трубку не снимаю. Про «Курьер» не забыли?
– Когда будет, сразу же позвоню.
– Вас понял. Всех благ! – Он утопил рычаг и, найдя в приколотом над столом списке нужный номер, набрал четыре цифры.
– Добрый день, Гуго Иванович… Люсин звонит. Мне тут передавали, что вы мною интересовались…
«Все само собой получается, – подумал он. – Хорошо, что не пошел. Вот он и позвонил. Совсем другое дело».
– Вами я не интересовался, – как всегда сухо и резко, почти на грани бестактности, но не переходя эту грань, отрезал Гуго Иванович. – Но пальчики есть. Вполне отчетливо.
– Спасибо. Разрешите зайти к вам?
– Официальное заключение направим в отдел.
– Хорошо, – закусив губу, согласился Люсин.
«Зачем же тогда звонил, разыскивал!»
– Я звонил вам утром, чтобы поставить в известность. – Гуго Иванович словно почувствовал невысказанный вопрос. – Два отпечатка. Указательный правый вышел хорошо, большой правый размыт.
– Мужчина или женщина? – не утерпел Люсин, хотя дал себе слово не задавать вопросов.
– Не беспокойтесь, мы не позабудем указать в заключении, – тут же поймал его Гуго Иванович и, помолчав, буркнул, ответил все-таки, вопреки обыкновению: – Мужчина.
«Вот и исчезла красивая женщина, – усмехнулся Люсин. – Как нервно курила она у калитки сигареты, пока ее сообщник, потребляющий „Беломор“, пеленал бедного доктора химических наук! Как бы не так! Даже по ухватке ясно, что мужчина. Зажав сигарету между большим и указательным пальцами, видимо пряча огонь, он сделал несколько быстрых коротких затяжек… Жаль. „Пэл-Мэл“ разбухла в воде, хотя один палец – тоже неплохо… Но где все-таки та красотка, что перепачкала ему все спички? И почему я ничегошеньки не вижу? Картина где?»
Напряжение последних часов отхлынуло, и он ощутил сосущую пустоту. Словно провалился на бегу в бездонную яму. С удивлением понял, что ему стало вдруг нечего делать, что надо набраться долгого терпения и ждать, ждать… Все, или почти все оставленное преступниками прибрано теперь к рукам. Больше он ничего не узнает. Нужно пускаться на поиски, практически не имея за душой ни крохи. С чего начать? С института, в котором работал Ковский? Или лучше все бросить на розыск этой «Явы» с коляской? Дадут ли что-нибудь пальцы? Вычисления вариабельности, в которые он, честно говоря, мало верит?
Зазвонил городской.
– Люсин слушает! – Легонькую красную трубочку непроизвольно поднял двумя пальцами: большим и указательным.
– Здравствуйте, Владимир Константинович. Логинов говорит.
– А! – обрадовался он стажеру. – Что новенького, Глеб Николаевич?
– Хочу доложить – закончил опрос. Пустой номер! Соседи ничего не слышали и не видели, но дежурный милиционер обратил внимание на гражданина в мотоциклетном шлеме.
– Не так плохо, – повеселел Люсин. – Во сколько это было?
– Точно сказать он не может. Где-то после двенадцати ночи.
– Превосходно! Гражданин сел в поезд?
– Он не видел.
– Внешность запомнил?
– Говорит, было темно. Платформа плохо освещена.
– Чем же привлек этот субъект его внимание?
– Да шлемом этим самым… Выходит, слез с мотоцикла, чтобы сесть на электричку?
– А если его просто подвезли к станции? – вкрадчиво спросил Люсин.
- Предыдущая
- 19/128
- Следующая