Рискованный флирт - Чейз Лоретта - Страница 13
- Предыдущая
- 13/64
- Следующая
Это показывало, какой Дейн негодяй! Поссорился с Джессикой, но не сражается честно, а мстит тому, кто не может оказать ему сопротивление.
Берти не знал, как не напиваться до бесчувствия, или когда прекратить карточную игру, или как отказаться от пари, которое он неминуемо проиграет, или возразить, когда проститутка запрашивает втрое больше, чем положено. Если Дейн пил, Берти тоже должен был пить, хотя не так крепок на голову. Если Дейн играл, или бился об заклад, или брал шлюху, Берти нужно было делать то же самое.
Джессика в принципе не возражала против всего этого. Она сама не раз бывала навеселе, случалось, проигрывала в карты или в споре – но в разумных пределах. Что касается проституток, она думала, что если бы была мужчиной, то время от времени пользовалась бы их услугами, но, конечно, не платила бы ни фартингом больше текущих расценок Она не очень верила, что Дейн платит столько же, сколько Берти, но Берти поклялся честью, что сам видел деньги в его руках.
– Если это правда, – только вчера раздраженно втолковывала она ему, – значит, у него повышенные требования. Женщинам приходится больше работать, понимаешь?
Все, что понял Берти, – он не такой могучий жеребец, как его идол. Она поставила под сомнение его мужскую силу, и он взбрыкнул и не приходил домой до семи утра – вернее, его принесли.
А она почти до того же времени лежала без сна, думая, чего Дейн требует в кровати от партнерши.
Спасибо Женевьеве! Джессика понимала основы того, что требует нормальный мужчина – или обеспечивает, судя по тому, как на это смотреть. Например, она знала, что делал джентльмен в парике, спрятанный под юбкой леди, а также знала, что это не обычная поза – потому и купила те гадкие часы.
Но поскольку Дейн не был нормальным, и, конечно, платил за нечто большее, чем за основную позу, она вертелась в кровати в смущении, страхе и любопытстве… Ну если уж быть до конца честной перед собой, а она обычно была, то она всего этого очень хотела, помоги ей небо!
Джессика не переставая думала о его руках. Нельзя сказать, что она не размышляла также о других частях его тела, но большие опытные руки она испытала на себе.
Даже сейчас, в разъяренном состоянии, при одной только мысли о его руках внутри что-то заболело, от диафрагмы до низа живота.
И от этого Джессика разозлилась еще больше.
Сначала она убьет Дейна! Потом убьет брата.
Вошел Уитерс.
– Швейцар вернулся из особняка маркиза, – сказал он.
Следуя парижским обычаям, Берти возлагал на швейцара задачи, которые в нормальных домах выполняют лакеи, горничные и мальчики на побегушках. Час назад швейцара Тессона отправили к лорду Дейну.
– Как видно, он не привез Берти, иначе я бы услышала его приветствия из прихожей.
– Слуга лорда Дейна отказался ответить Тессону, – сказал Уитерс. – Когда Тессон стал вежливо настаивать, наглый, лакей столкнул его со ступенек. Слуги лорда Дейна, мисс Трент, омерзительны и от того идеально подходят своему хозяину.
Джессика подумала: одно дело, когда Дейн пользуется слабостями ее брата, и совсем другое – позволять лакеям оскорблять перегруженного работой швейцара за попытку передать сообщение.
«Прощая одно оскорбление, ты поощряешь совершить много других», – сказал Публий.
Джессика не собиралась прощать. Сжав кулаки, она направилась к двери:
– Мне плевать, пусть даже слугой у него сам Мефистофель. Посмотрим, как он выгонит меня.
Вскоре Джессика усердно стучала молотком в дверь лорда Дейна. Испуганная горничная Флора укрылась в грязном наемном экипаже.
Ей открыл одетый в ливрею лакей шести футов росту. Он нагло оглядел ее с головы до ног. Любой слуга, имеющий хоть на грош мозгов, поймет, что она леди. С другой стороны, ни одна леди не станет колотить в дверь к неженатому джентльмену. Беда в том, что Дейн – не джентльмен. Джессика не стала дожидаться, когда лакей разберется с этой головоломкой.
– Мое имя Трент, – сухо сказала она. – И я не привыкла ждать, когда неотесанный остолоп-лакей впустит меня в дом. У вас три секунды на то, чтобы уйти с моего пути. Раз. Два…
Лакей отступил, и она прошла в холл.
– Приведите моего брата, – приказала Джессика. Он с недоверием таращился на нее:
– Мисс… мисс…
– Трент, сестра сэра Бертрана. Я хочу его видеть. Немедленно!
Джессика усвоила эту манеру и тон – весьма эффективные, – когда ей приходилось общаться с непослушными мальчишками больше ее размерами и со слугами ее дядей и теть, когда те делали бессмысленные замечания типа: «Хозяину это не понравится» или «Миссис говорит, что нельзя». Ее тон и манеры убеждали слушателя, что у него есть один выбор – подчиниться или умереть. Приобретенные навыки не подвели ее и сейчас.
Лакей бросил панический взгляд в сторону лестницы.
– Я… я не могу, мисс, – прошептал он. – Он… он меня убьет. Вмешиваться нельзя. Нет, мисс, ни за что.
– Понятно, – сказала она. – Вашей храбрости хватает только на то, чтобы выбросить на улицу швейцара ростом вдвое меньше вас.
Послышался выстрел.
– Берти! – закричала Джессика и, уронив зонтик, бросилась вверх по лестнице.
Обычно, услышав выстрел, Джессика не паниковала, даже если он сопровождался женскими криками, как сейчас. Но беда в том, что ее брат был там, где стреляли. Если Берти находился поблизости от канавы, он в нее падал. Если Берти был поблизости от открытого окна, он из него вываливался.
Следовательно, если Берти был поблизости от летящей Пули, можно было предположить, что он непременно нарвется на нее.
Джессика знала своего брата и не надеялась, что пуля его не заденет. Она молилась только о том, чтобы остановить кровотечение.
Она взбежала по длинной лестнице и кинулась по коридору на женский визг и пьяные мужские вопли.
Распахнула дверь.
Первое, что она увидела, – брат, лежащий навзничь на ковре.
Джессика кинулась к телу. Только она присела, чтобы его исследовать, как грудь Берти тяжело приподнялась и раздался громкий, пропитанный винными парами храп. Джессика отпрянула.
И тут заметила, что в комнате стало тихо, как в гробнице.
Джессика огляделась.
На креслах, диванах и за столами были рассеяны около дюжины мужчин разной степени раздетости. Некоторых она никогда не видела, других узнала: Ваутри, Шеллоуби, Гудридж. С ними были женщины, все – древнейшей профессии.
Потом ее взгляд упал на Дейна. Он сидел в необъятном кресле с пистолетом в руке и двумя полногрудыми проститутками на коленях: одна черная, другая белая. Женщины уставились на Джессику и застыли, кажется, в тех позах, в каких их застало ее вторжение. Та, что потемнее, вытягивала у Дейна рубашку из-под ремня, вторая помогала процессу тем, что расстегивала на нем брюки.
Джессику нисколько не смутило окружение полуголых пьяных мужчин и женщин. Ей приходилось видеть, как мальчишки носились по дому голые – чтобы заставить визжать служанок, и она не раз видела голый низ подростков, такое уж у них представление об остроумии.
Так что ее не смутила и не разозлила эта обстановка. Ее не тревожил даже пистолет в руке Дейна – после выстрела его надо было перезарядить.
Единственное чувство, которое она испытала, – это неистовое желание выдрать волосы у двух проституток и переломать им все пальцы. Она говорила себе, что это глупо они на работе, делают то, за что им платят. Она говорила себе, что жалеет их, и только поэтому чувствует себя такой несчастной.
Она в это почти поверила. Так это было или не так, но она хозяйка себе и, следовательно, хозяйка любой ситуации.
– Я думала, что он умер, – сказала Джессика, кивнув на брата, – но он просто мертвецки пьян. Я ошиблась. – Она направилась к двери. – Продолжайте, месье и мадемуазель.
И с тем ушла.
До этого все шло как по маслу, считал Дейн. Он, наконец, решил свои временные проблемы с проститутками. Раз он может иметь их в борделе или на улице, он будет иметь их дома.
Ему это не впервой. Девять лет назад, на похоронах отца, его фантазиями овладела круглолицая местная девчонка имени Черити Грейвз, и через несколько часов он поимел ее в огромной кровати предков. Она была достаточно веселая, но он веселился еще больше, думая о том, что его недавно почивший папаша переворачивается в гробу в склепе своих благородных предков и большинство предков вертятся вместе с ним.
- Предыдущая
- 13/64
- Следующая
