Год крысы. Видунья - Громыко Ольга Николаевна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая

– Это мы наконец на окраину выехали?

– Да сколько там того города… просто улочек много, вот и кажется, что он огромный, когда в центре плутаешь. Нам туда. – Крыс вытянул мордочку к избушке по правой стороне дороги.

У длинной коровязи стояло два воза и скаковая буренка, на крыше, свесив с охлупня хвост и переднюю лапу, дрыхла трехцветная кошка. Стены были побелены, чтобы издалека виднелись ночью, и размалеваны картинками, привлекающими внимание днем. Слева от двери – стая зеленых красноносых роготунов, чокающихся кружками, справа – жареный поросенок на блюде, окруженный разноцветными яблочками.

– Это же кормильня! – перепугалась девушка.

– И что?

– Там мужики варенуху пьют!

– Верно. А еще отдыхают и едят. Девушки в том числе.

– Знаю я, какие там девушки! Они давно и не девушки вовсе!

– Дурында, сейчас же утро. Потаскухи тут только к вечеру появятся, когда отоспятся.

– Ну и я не пойду! – уперлась Рыска. – А то примут еще за… рано проснувшуюся.

– Тебя?! Не обольщайся.

– Почему это? – как-то даже обиделась девушка.

– Да у тебя на лице написано: не тронь – лягнет!

– Те, кто сидят в кормильнях, на это не смотрят! Им лишь бы в юбке!

Крыс досадливо шевельнул усами:

– Слушай, откуда ты столько знаешь про кормильни, если никогда в них не была?

– Хозяйские дочки рассказывали!

– А они сюда заходили?

– Конечно нет! – с возмущением опровергла девушка. – Приличной женщине там делать нечего!

– Тогда почему ты им веришь?

Рыска растерянно потеребила поводья. Маська и Диша действительно любили приврать для красного словца, а то и поиздеваться над наивной служанкой. Сурок-то отзывался о кормильнях с куда большей приязнью. Может, просто не брал туда дочерей, а те с досады всяких глупостей насочиняли?

Корова, совсем запутавшись, чего хочет от нее всадница, остановилась и начала меланхолично объедать придорожный куст.

– А ты был в кормильне? – неуверенно спросила Рыска.

– Сто раз!

– В этой самой?

– И в этой тоже. Вполне приличное заведение… то есть дрянное, конечно, но перекусить здесь можно.

В животе заурчало еще требовательнее.

– Заодно расспросим о твоем дружке, – продолжал соблазнять Альк. – Сплетни стекаются в такие места, как помои в сточную канаву. Или ты так и собираешься разъезжать по городу взад-вперед, вглядываясь в мужиков? Тогда о тебе точно кой-чего подумают.

Пока спорили, кормильня осталась позади, пришлось разворачивать Милку. Стоило ей остановиться у коровязи, как откуда-то выскочил парнишка лет четырнадцати и услужливо придержал скотину, пока девушка слезала.

– Спасибо, – немного растерянно поблагодарила Рыска.

– Заходите, госпожа, я коровку сам привяжу, – кланяясь, пригласил парнишка. Девушка еще шире распахнула глаза: какая из нее госпожа-то? Может, он, бедный, слепенький? – Чистить, кормить надо?

– Нет.

– Почему? – забывшись, спросила Рыска у Алька.

– Дык потная же, – удивился парнишка. – И голодная, наверное.

– Потому что в городской кормильне за это берут втрое больше, чем в придорожной.

– Нет, – поспешно сказала девушка. – То есть ничего не надо, спасибо.

Оставив разочарованного парнишку украдкой крутить пальцем у виска, Рыска с замиранием сердца потянула на себя тяжелую дверь кормильни. Пахнуло спертым воздухом, равно пропитанным запахами еды и потных тел. Гостевая комната оказалась небольшой, половину дома занимала кухня. Ближайший к двери угол был отгорожен стойкой с кружками, кувшинами и пивным бочонком. Дальше двумя рядами стояли шесть столов. Увидев за одним из них степенную пару с ребенком, жадно пьющим из кружки (не варенуху же!), Рыска немного успокоилась. Больше похоже на обычную лавку, чем на злачное место.

– Тебе чего, красавица? – окликнул ее кормилец, выглянув из-за бочонка. – Кваску или покрепче?

– Мне бы покушать, – робко призналась девушка. – У вас есть что-нибудь?

– Что-нибудь – есть. Каша, яйца вареные, хлеб… Супы и мясное, не обессудь, еще не поспели – мы их только в печь поставили, к обеду. Могу мальчишку в погреб послать, нарезки колбасной настругать…

– Нет-нет, спасибо, – торопливо перебила Рыска, – мне и каши с хлебом хватит.

Кормилец уговаривать не стал: весчане всегда заказывали чего подешевле и попроще, даже во время еды свободной рукой прижимая тощий кошель.

– Так садись, щас все подам.

Рыска огляделась. Семья уже ушла, за двумя столами сидело по мужику. Оба нахально глазели на девушку, чавкая, как боровы у корыта. Хорошо бы удрать от них в самый угол и отвернуться спиной… но вдруг тут, как в гостях на свадьбе, не принято занимать пустой стол, если за другими еще есть места?

– А куда?

– Куда хочешь, – ухмыльнулся кормилец. – Что, впервые в городе?

– Ага, – жалобно подтвердила девушка. – А вон за тот можно?

– Можно, если осторожно, – хохотнул мужик.

Что он имеет в виду, Рыска не поняла, но на всякий случай проверила и стол, и стул – не шатаются ли.

Каша оказалась невкусной, переваренной и несоленой. Покрошенный в нее укроп не спасал дело, даже наоборот – навевал грусть по вареной картошечке, к которой пришелся бы куда более кстати. Зато хлеб был только что из печи – пышный, еще теплый, с хрустящей корочкой. Рыска съела оба ломтя, украдкой отправив кусочек за пазуху.

– Отрубной, – презрительно заметил Альк, но из пальцев его мигом выдернул.

Разомлев от сытости, девушка облокотилась на стол и уже спокойнее рассмотрела кормильню. А тут ничего, забавно! Хуторской чердак немножко напоминает, тоже везде пучки душистых трав, плетенки лука и низки сушеных грибов висят. Рыска пригляделась и обнаружила, что грибы эти – мухоморы.

– Они же ядовитые! – возмущенно прошептала она.

– Кто? А, конечно. И лук наверняка прошлогодний, давно сдохший.

– Фу, гадость какая! – сморщила носик девушка, поняв, откуда берется легкий душок гнильцы.

– Хм? А для чего они здесь, по-твоему?

– Ну, наверное, чтобы отрывали и закусывали, – почуяв подвох, неуверенно сказала Рыска.

– Вот из-за таких простофиль и приходится одну дрянь вешать. Иначе всю красоту сожрете.

Рыска вконец смутилась. Весчане тоже украшали избы, но лишь по праздникам, цветами и ветками, а не едой. В косы лук только для удобства сплетали.

Кормилец, заметив, что девушка уже поела и что-то бормочет под нос – не блаженная ли? – подошел к ее столу. Со стороны двери, чтоб не сбежала до расплаты.

– С тебя семь медек, гостьюшка.

– Сколько?! – охнула Рыска. Ну у них в городе и цены!

– Скажи, что больше двух эти помои не стоят.

– Что?

– Семь монет, – повторил кормилец, переставая улыбаться.

Остальные едоки с интересом наблюдали за представлением, наслаждаясь превосходством над наивной весчанкой: уж с них-то тройную цену не слупишь, калачи тертые!

– Давай плати, девка! – усилил нажим мужик, видя испуг на девичьем личике. – Или юбку задирай.

Тут он сглупил: честная Рыска, повздыхав, все-таки отдала бы ему запрошенные деньги. Если добром попросить. Но стоило кормильцу посягнуть на святое, как девушку словно Саший за язык ущипнул.

– Вы, дяденька, лучше не охальничайте, – срывающимся голоском заявила она. – А то как бы вам совсем интерес к юбкам не потерять!

Срезав хама, Рыска полезла за деньгами, наткнулась на Алька и машинально, как путающуюся под рукой вещь, выложила крыса на стол. Следующим был узел с монетами, но кормилец неожиданно затряс головой и руками, попятился, чуть не свалив лавку, и сбежал за стойку.

– Чего это он? – растерянно поинтересовалась у Алька девушка.

– Чего, чего… – Всклокоченный крыс прижался к столу, щурясь от света. – Влипли мы. Путников в кормильнях до второго сребра поят-кормят бесплатно.

– Но я же…

• Предыдущая
• 42/77
• Следующая