Великолепие чести - Гарвуд Джулия - Страница 69
- Предыдущая
- 69/81
- Следующая
— И ты вообразил, что Рэчел обратилась к тебе за поддержкой, не так ли, братец? — Кларисса зло рассмеялась. — Ты влюбился в нее! А Рэчел, несмотря на это, находила тебя отвратительным и презирала тебя. Если бы не ребенок, думаю, она покончила бы с собой. Господи, а ведь я так часто предлагала ей сделать это! Кстати, дорогой братец, полагаю, что она вовсе не сама упала с тех злосчастных ступенек. Думаю, ее кто-то подтолкнул.
— Ты всегда ревновала к Рэчел, Кларисса, — огрызнулся Луддон. — А теперь точно так же ревнуешь к ее дочери.
— Да ничего подобного! — завопила Кларисса. — Господи, я жду не дождусь, когда смогу наконец рассказать Мадлен всю правду о ее мамаше! Пожалуй, даже скажу ей, что это ты прикончил Рэчел!
— Нет! Ты будешь молчать! — вскричал Луддон, вырывая бокал из рук Клариссы. — Ты просто дура, сестра! Я не убивал Рэчел. Она случайно оступилась и упала со ступенек.
— Ну да, она упала, потому что вырывалась из твоих рук, братец, — огрызнулась Кларисса.
— Ну хорошо, пусть даже так, — заорал Луддон. — Но никто не должен знать, что Мадлен — не одной с нами крови. Это повлияет и на твою, и на мою жизнь!
— Но станет ли маленькая потаскушка делать то, что ты от нее потребуешь? Скажет ли королю все, что следует? Или, может, она основательно навредит тебе, братец?
— Она сделает то, что я велю ей, — расхвастался Луддон. — Она покорна мне, потому что боится. Какая же она трусиха! Ничуть не изменилась с тех пор, как была ребенком. К тому же малышке Мадлен известно, что я убью Дункана, если она меня не послушается.
— Жаль, что Моркара нет в живых, — проговорила Кларисса. — Уж он-то бы заплатил за Мадлен. А теперь ее никто не захочет.
— Ты ошибаешься, сестра. Я хочу ее. И не позволю никому жениться на ней.
Мадлен прикрыла дверь, услышав вульгарный хохот Клариссы. Она едва успела добежать до ночной вазы — ее выворачивало наружу от услышанного.
Мадлен плакала о своей матери, захлебывалась слезами, вспоминая, в какие пучины ада загоняли ее отец и Луддон. Она была в ужасе от того, что ее мать вышла замуж, нося под сердцем ребенка от другого мужчины. Но вдруг слезы горя сменились слезами радости: только сейчас Мадлен поняла, что не имеет к Луддону никакого отношения.
Она слышала, как Дункан упоминал имя Рейнхолда, знала, что они были союзниками. Интересно, а сейчас барон Рейнхолд находится при дворе? Ей так хотелось увидеть его.
Женат ли он? Да, Луддон прав: никто ничего не должен знать, но уж Дункану-то Мадлен расскажет всю правду. Наверное, он обрадуется не меньше нее.
Наконец-то Мадлен сумела взять себя в руки. Она твердо решила, что постарается защитить Дункана и отца Бертона. А ведь Луддон надеялся, что она с радостью предаст одного для спасения другого. Что касается Аделы, то Мадлен решила пока не думать о золовке. Все равно Джеральд скоро женится на Аделе, и тогда угроза, что король отдаст Аделу в руки этого чудовища Луддона, отпадет.
Всю ночь Мадлен провела в раздумьях. Она молила Бога, чтобы Луддон не придумал еще чего-нибудь ужасного, чтобы Дункан оказался в безопасности, а она, Мадлен, обрела бы наконец недостающую ей смелость.
Прошло немало времени, прежде чем сон смежил ей веки, Мадлен привиделся тот же сон, что и в детстве. Только если в детстве ей снилось, что от Луддона ее защищает отважный Одиссей, то теперь вместо античного героя на ее защиту встает Дункан.
Да, она нашла человека, сила которого превосходила силу самого Одиссея. У нее теперь был собственный волк.
На следующий день Мадлен в сопровождении Луддона отправилась к королю. Но как только они подошли к покоям короля, брат повернулся к ней и, улыбаясь, прошипел:
— Я рассчитываю на твою честность, Мадлен. Ты должна лишь правдиво рассказать Вильгельму обо всем. Остальное я беру на себя.
— Ты надеешься, что правда причинит вред Дункану?
Улыбка мгновенно исчезла с лица Луддона — ему не понравилось, как сестра разговаривала с ним.
— Ты еще смеешь дерзить мне, Мадлен? Вспомни-ка о своем драгоценном дядюшке! Мои люди готовы в любую минуту поехать к нему! Стоит мне только слово молвить, как горло Бертона будет перерезано. Вот так — чик-чик!
— А почему я должна верить, что ты уже не убил его? — рассудительно ответила Мадлен. — Да, — добавила она, когда Луддон угрожающе схватил ее за руку. — А ты, видно, не владеешь собой, братец? Вообще-то ты никогда не умел держать себя в руках. Так ответь мне, почему это я должна поверить тебе на слово, что ты не убил дядюшку?
И тут, точно в подтверждение ее слов о том, что Луддон не в состоянии владеть собой, тот размахнулся и ударил Мадлен по лицу. Бриллиант в его кольце сильно оцарапал Мадлен губу. Кровь тонкой струйкой полилась по ее подбородку.
— Посмотри, до чего ты меня довела! — заорал негодяй. Он хотел было еще раз ударить Мадлен, как вдруг оказался отброшенным к стене.
Откуда-то из темноты появился Энтони. Схватив Луддона за горло, он явно собирался придушить его.
По правде говоря, Мадлен была не особенно рада вмешательству Энтони.
— Энтони, отпусти его, — приказала она. — Пожалуйста, друг мой! — уже мягче добавила она.
Воин тяжелым взглядом смерил Луддона, но потом отпустил его. Тот, закашлявшись, упал на пол.
Наклонившись к Энтони, Мадлен быстро прошептала ему и а ухо:
— Настала пора привести мои намерения в действие. Что бы я ни говорила или ни делала, не спорь и не возражай. Я защищаю Дункана.
Энтони молча кивнул, но на языке у него так и вертелся вопрос, не входило ли в ее намерения позволить Луддону отправить ее на тот свет. И почему это она решила, что защищает Дункана, позволяя избивать себя? Энтони был недоволен: его госпожа совсем не заботилась о собственной безопасности.
Энтони стоило неимоверных усилий сдержаться, когда Мадлен помогла брату подняться на ноги, — он понять не мог, как она не брезгует дотрагиваться до этого подонка.
— Луддон, послушай, я не верю, что ты оставил в покое дядюшку Бертона, — промолвила Мадлен, когда Луддон попытался оттолкнуть от нее Энтони. — Я должна узнать об этом все здесь и сейчас.
Луддон был поражен решительностью сестры — она не казалась больше ни робкой, ни испуганной.
— Что ты скажешь королю, когда он увидит синяки на моем лице? — спросила Мадлен брата.
— Ты не пойдешь к королю! — взорвался Луддон. — Я передумал! Я отведу тебя назад в твою комнату, вот так-то! А с королем поговорю сам, и от твоего имени тоже! — Он схватил сестру за руку.
Мадлен выдернула руку.
— Король непременно захочет поговорить со мной и услышать от меня, что случилось, — заявила она; — Сегодня, завтра или через неделю, но захочет! Тебе остается лишь ждать, Луддон. А знаешь, что я скажу королю?
— Правду! — огрызнулся Луддон. — Да, твоя дурацкая честность сослужит Векстону дурную службу: ты сама загонишь его в ловушку. — Негодяй злобно засмеялся. — Ты ничего тут не сможешь поделать, Мадлен.
— Я бы сказала королю правду, это так. Но теперь все изменилось! О чем бы он меня ни спрашивал, я буду нема как рыба! Видит Бог, я не произнесу ни слова!
Луддон был так разъярен заявлением сестры, что снова вознамерился ударить ее, но лишь только замахнулся, как Энтони угрожающе шагнул вперед. Решимости у Луддона поубавилось.
— Мы поговорим об этом позже, — заявил Луддон, многозначительно взглянув на Энтони. — Обещаю, ты изменишь свою позицию, как только мы окажемся наедине.
Мадлен удалось скрыть свой страх.
— Нет, Луддон, мы поговорим об этом немедленно, иначе я попрошу Энтони пойти к Вильгельму и рассказать королю о том, как ты со мной обращаешься.
— Думаешь, ему есть до этого дело?! — закричал Луддон.
— Я точно такая же его подданная, как и ты, — вымолвила женщина. — И еще я попрошу Энтони сказать Вильгельму, что ты собираешься убить моего дядю Бертона. Не думаю, что королю будет безразлично мнение Церкви, которой тоже станет известно, что ты задумал прикончить одного из ее служителей.
- Предыдущая
- 69/81
- Следующая
