Изменяющие облик - Роберсон Дженнифер - Страница 40

— Это не твое дело.

— Он — мой рухолли, ты — рухолла… Мне всегда есть дело до вас.

— Уходи! — крикнула она — и разрыдалась.

Финн не ушел. Он посмотрел на нее с насмешливым удивлением, потом шагнул внутрь Шатра. Аликс отвернулась от него и закрыла лицо руками.

— Что, неужели и вправду так плохо? — тихо спросил он.

— Ты — последний, кому я расскажу, — сумела выговорить она сквозь всхлипывания.

— Почему? У меня тоже есть уши.

— Но ты никогда не слушаешь.

Финн вздохнул и сел рядом с ней, стараясь не касаться ее.

— Он мой рухо, Аликс, но это вовсе не делает его совершенным. Если ты расскажешь мне, как ужасно он вел себя с тобой, я охотно выслушаю.

Она метнула в него гневный взгляд:

— Дункан не может вести себя «ужасно». Он поднял брови:

— Еще как может! Ты забыла — мы росли вместе.

Что-то в его небрежном тоне — может быть, тень участия — разрушило последнюю преграду в душе Аликс. Слезы почти иссякли, но лучше ей не стало.

— Он никогда раньше не гневался на меня, — прошептала она.

— Ты думаешь, Дункан выше этого? Большую часть времени он заботится о нашем вымирающем народе, но в остальном он такой же, как и все. Мой рухо всегда был спокойнее, чем я, но горечи и злости в нем не меньше. Просто он лучше умеет скрывать это. Всякое бывает…

Аликс вспомнила о том, что так разгневало Дункана — и поняла, что Финну об этом рассказать не сумеет. Это было слишком новым, слишком ее. Может, по законам Чэйсули такая весть — радость для всех, но… нет, не теперь.

— Мне очень тяжело, — сказала она, смахнув слезы.

— Быть его чэйсулой? — удивленно спросил Финн, — Что ж, у тебя был выбор… когда-то, — его лицо скривилось в сардонической усмешке. — Тебе всего-навсего надо было стать моей мэйхой…

— Я не об этом, — резко оборвала его Аликс. — Я говорила о новых законах, которые узнаю, о том, что мне приходится вести себя, как женщине Чэйсули.

Финна ее слова заставили задуматься:

— Может, это и правда. Я никогда об этом не думал, — он пожал плечами. — Я просто не знаю другой жизни.

— Зато я знаю, — тяжело выговорила она.

— У меня была другая жизнь, которую ты украл у меня, а теперь мне приходится привыкать к новой. И, смею тебя уверить, иногда я жалею о том, что мы вообще встретились.

— Ну да, ведь ты могла бы и дальше миловаться с малюткой принцем, а, повзрослев, стала бы его любовницей.

— Может быть. Но ты отнял у меня последнюю возможность жить так.

— Лучше не говори этого при Дункане, — спокойно посоветовал Финн.

Несмотря на все свое горе, Аликс была удивлена:

— Дункан знает о моих чувствах к Кэриллону. Разве нет?

— Финн помедлил с ответом:

— Он до сих пор боится, что ты вернешься к принцу.

— Почему?

— Кэриллон может предложить тебе больше, чем мы. Роскошь Хомейны-Мухаар, богатство, высокая честь быть любовницей принца… Это много больше, чем может дать Чэйсули.

— Я выбираю мужчину не потому, что он что-то может предложить мне, твердо ответила она, — а по любви. Дункан говорит, что нас свела толмоора, может, это и так, но не она соединяет нас теперь.

Похоже, этот разговор заставлял Финна чувствовать себя неуютно:

— Значит, ты останешься с кланом?

— Дункан не отпустил бы меня, ты, кажется мне, тоже, — Аликс смотрела прямо в глаза Финну, — И я сама не хочу возвращаться назад… теперь. Мое место с Дунканом.

— Несмотря на то, что тебе трудно понять нас?

Аликс обреченно вздохнула:

— Постепенно пойму…

Финн взял ее за запястье:

— Если твои чувства к нему изменятся, или если он погибнет в этой войне…

Аликс, ты можешь прийти ко мне, — он не дал ей возможности возразить. — Нет. Не потому, что ты желанна мне — хотя это так и есть… Я хотел сказать, ты можешь прийти ко мне, если тебе нужна будет поддержка.

— Финн…

Он выпустил ее руку:

— Я не всегда такой грубый, рухолла. Ты просто не даешь мне возможности быть другим.

Он вышел прежде, чем она успела собраться с мыслями и хоть как-то ответить.

И в первый раз Аликс пришла в голову мысль, что, быть может, она все-таки была несправедлива к Финну.

На следующее утро они простились. Женщины Чэйсули прощаются с мужчинами перед их шатрами, на виду у всех — древний обычай, сказал Дункан, воину трудно отправляться в путь, оставляя дома рыдающую женщину, это отнимает у него уверенность. Перед всеми женщине приходится сдерживать слезы.

Аликс уже решила, что будет делать, но на словах признавала правоту Дункана и соглашалась, что ей нужно остаться в Обители.

И воины ускакали по пылящей дороге: крылатые лиир с криками летели впереди, четвероногие бежали следом за лошадьми.

Я буду ими всеми, подумала Аликс с мрачным удовлетворением.

Молодая женщина была очень спокойна и рассудительна. Она хорошо понимала, что ей придется нелегко. Лишь дважды Аликс была волком, да и то результат оказался плачевным — хотя вряд ли по ее вине. На этот раз у нее получится лучше, решила она. Должно получиться.

Но ей придется лететь, как птица — В незнакомом облике: волк бежит слишком медленно, чтобы догнать отряд воинов.

Если бы Кай был здесь и научил меня летать…

На душе у Аликс было неспокойно. Наверно, страшно впервые подняться в воздух, доверившись хрупким крыльям. Но она знала, что должна уйти вслед за воинами.

Аликс собралась быстро: ей нужно было отправиться в путь не позже вечера.

Она вытащила из сундука пару старых штанов и мягкую кожаную куртку Дункана, подогнала их под себя. Верхняя часть платья, которое она надевала в Хомейне-Мухаар, превратилась в грубое подобие рубахи: не слишком красиво, зато закрывает руки и помогает скрыть фигуру. Полоса кожи служила поясом, на ногах была обувь из волчьей шкуры с ремешками до колен. Аликс мрачно оглядела себя.

Я выгляжу воином не больше, чем какой-нибудь мальчишка Чэйсули, решивший поиграть во взрослого. Но придется терпеть. На войне юбок не носят.

Она присела на шкуру у огня и задумалась. Итак, как же стать птицей?..

Аликс попыталась забыть обо всем, что ее окружало и представить себя птицей.

Она думала об облаках и вершинах деревьев, о небе и быстром как молния соколе, о перьях, когтях и загнутом клюве, ярких глазах и чудесной свободе полета…

И только когда она вылетела из шатра, ныряя и кружа в струях воздуха, когда ветер туго ударил в ее распахнутые крылья, Аликс поняла — ей удалось.

Сперва она просто кружила, пьянея от восторга, над Обителью, над разноцветными шатрами, приютившими последних из древнего народа Хомейны. Шатер Дункана был единственным серо-голубым пятном среди других, окрашенных в цвета земли, камня и листьев.

Потом Аликс решила, что достаточно наслаждалась радостями полета, и отправилась на поиски других лиир.

Однако с непривычки она быстро устала, ей пришлось признать свое поражение. К долгим перелетам нужно было привыкать. К тому же, она была голодна, необходимость сохранять облик лиир стоила ей слишком больших усилий молодая женщина была почти на пределе, а потому опустилась на землю и приняла человеческий облик, возблагодарив богов за то, что одежда изменялась вместе с ней. Невесело было бы оказаться в лесу голой…

Аликс поднялась по скале, покрытой тонким слоем земли, и остановилась у пещерки, полу скрытой кустами и тенью. Она подошла ближе и разглядела, что пещерка тщательно и довольно искусно прикрыта ветвями и листвой — это явно сделал человек. Аликс раздвинула ветви и вползла в неглубокую пещеру.

На неровном полу было расстелено коричневое одеяло, сотканное из грубой шерсти, рядом, у разгорающегося костерка — кожаный мешок, заколотый деревянной шпилькой. Аликс задумалась: возможно, здесь вовсе не будут рады незваной гостье.

Ее размышления прервал треск в кустах, заставивший женщину испуганно распахнуть. глаза.

В пещеру, тяжело дыша, вполз человек с луком грубой работы на одном плече, пожалуй, подумала Аликс, разглядывая висящий у него на поясе длинный нож, она поторопилась, забравшись сюда. Подмышкой человек держал убитого кролика.