Благородный воин - Гарвуд Джулия - Страница 32

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая

– Ты скажешь мне, почему так поступил? – наконец проговорила она.

Девушка по-прежнему стояла на коленях у кровати, но теперь ее голова горестно упала на постель.

Золотистые волосы разметались по плечам и скрыли от мужа искаженное мукой лицо.

Джеффри послышалась в ее голосе угроза. И хотя по утрам он обычно бывал не в лучшем расположении духа, на этот раз все же процедил ответ:

– Вечно ты со своими вопросами. Отвечу только потому, что знаю, насколько все это для тебя важно. Но сначала успокойся и дай мне как следует проснуться. Договорились?

Элизабет слушала суровую, холодную, отрывистую речь Джеффри и была способна только кивать. Нежный воин вновь обернулся рассерженным зверем. Что ж, пусть так. Но если его объяснения не смогут успокоить, она ответит холодным словом на каждое холодное слово, криком на каждый крик. Довольно веры и слепого повиновения! Муж потребовал от нее доверия, но не объяснил, почему она должна ему доверять. Однако хватит! Пора прекратить подчиняться его воле.

– Я тебе поверила, – таким же холодным и суровым тоном произнесла она, – а теперь хочу знать, не совершила ли я ошибки.

Джеффри оставил ее вспышку без внимания и продолжал одеваться. Элизабет понимала, что он ее слышал. Но он стоял, отвернувшись, и по выражению лица девушка не могла судить, как он отнесся к ее требованию. Она добьется своего! Заставит его ответить. Элизабет вскочила на ноги, бросилась к двери и, загородив ее собой, сложила на груди руки. «Пусть видит мой вызов, поймет, что я восстала. Я получу ответы!»

Джеффри прикрепил на поясе меч и лишь после этого подошел к жене. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

Он действовал быстро, как ястреб, и прежде чем та сообразила, что он собирается сделать, Джеффри поднял жену так, что ее глаза оказались напротив его глаз.

– Никогда, – проговорил он угрожающим шепотом, отчего девушку пронзило леденящим холодом, – никогда ничего у меня не требуй.

Он встряхнул Элизабет, и она почувствовала, как дрожат его ладони. Золотистые искорки в его глазах превратились в льдинки. Но девушку это не остановило. Она было раскрыла рот, чтобы возразить, сказать, что у нее есть право знать о его намерениях, но барон встряхнул ее еще сильнее.

– Если не собираешься извиняться, лучше молчи.

Элизабет тут же прикусила язык. Ни о каких извинениях не могло быть и речи. Извиняться должен муж, решила она.

– Вот так-то.

По тому, как исказилось лицо жены и от злости потемнели глаза, Джеффри понял, что не дождется извинений.

Барон никогда в жизни не поднимал руку на женщину, но Бог свидетель, дерзкое поведение Элизабет могло привести к чему угодно.

– Ты упряма, как осел, – процедил он. С этими словами Джеффри поставил ее на пол и вышел из комнаты.

– Вот так-то, – повторил он, спускаясь по лестнице.

Непослушная девчонка! Элизабет могла вывести из себя кого угодно. Джеффри поклялся, что заставит ее заплатить за упрямство и непослушание. Пусть помучается и подождет до вечера, пока он не соизволит с ней заговорить. И к ночи Элизабет непременно извинится.

Джеффри с треском распахнул входные двери и через минуту уже приказывал седлать коня. Скачка по лесу прочистит мозги и избавит от гнева. Либо в седло, либо назад в спальню душить жену. Нелепая мысль заставила барона улыбнуться: он прекрасно знал, что не способен тронуть Элизабет даже пальцем, и чувствовал, что большая часть его гнева улетучится от первых солнечных лучей. «Жена, жена, – покачал он головой, направляясь в конюшню. – Ты не ведаешь, что значит настоящее унижение».

Как только дверь за бароном закрылась, Элизабет принялась сбрасывать с себя одежду, при этом ругаясь по-латыни – на случай, если кто-нибудь ее подслушивает. Потом она переоделась: сегодня темно-синяя туника больше подходила по цвету и покрою ее мрачным мыслям. Ярость настолько душила Элизабет, что она не находила себе места и не представляла, что делать. Нужно срочно выйти на воздух, ощутить на лице солнечный луч, дуновение ветерка в волосах, почувствовать настоящую свободу, которую давала лишь быстрая езда на лошади. Физические упражнения всегда ее успокаивали и возвращали способность здраво рассуждать.

Она расчесала волосы и, задержавшись только для того, чтобы захватить свой маленький лук и стрелы, поспешила к конюшне. Лук она закинула за плечо, а стрелы положила в сделанный дедом кожаный колчан, который прикрепила к плетеному ремешку и надела на шею.

Когда Элизабет подходила к конюшне, Джеффри выезжал из ворот. Он сделал вид, что не заметил жену, но остался доволен. Она уже ищет его, хочет извиниться, удовлетворенно подумал он.

Элизабет, в свою очередь, увидела мужа. Это ее вполне устраивало, и, отдавая приказ оседлать кобылу, она лишь посмотрела ему вслед.

Джеффри покинул замок еще до того, как жена велела конюху выводить лошадь, и тот ошибочно понял, что барон разрешил прогулку. Он спешил изо всех сил, чтобы не заставлять господина ждать свою супругу у ворот.

Створки распахнулись, и резвая лошадь вынесла девушку на волю.

Элизабет не собиралась ехать далеко и даже, в раздражении и обиде пролетая по петляющей дороге, понимала, что это было бы легкомысленной глупостью.

Заслышав цокот копыт, Джеффри натянул поводья и обернулся. Увидев жену, скачущую сломя голову по узкой дороге, он чуть было не вылетел из седла. Барон что-то яростно крикнул и тут же, досадуя на себя, покачал головой: разве он только что не давал себе обещания не замечать Элизабет. Джеффри пришпорил коня и понесся вслед за женой, надеясь перехватить ее до того, как она окажется на лесной тропинке, по которой мог проехать всего один всадник.

Элизабет увидела Джеффри и приготовилась к новой стычке. Она остановила лошадь, перевела дыхание и ждала.

– Ты снова нарушила мое приказание, – проревел муж, как только оказался достаточно близко, чтобы Элизабет могла различать слова.

– Нет, – в ответ прокричала она. – Ты мне никогда не…

– Молчать! – рявкнул муж.

Голос был таков, что неожиданно для себя Элизабет согласно кивнула – ее обуял страх. Джеффри, очевидно, больше нравятся преступники, в отчаянии думала она. Неужели он ее побьет? В следующий миг барон оказался рядом, и по выражению его глаз девушка поняла, что он вполне способен на это. Но до конца поверить не могла. Не было секретом, что мужья частенько колотили непослушных жен, но Джеффри казался не таким, как все.

– Ты меня не ударишь, – спокойный голос Элизабет подействовал, как пощечина его гордости.

– С чего ты взяла! – чуть не завопил барон и, чтобы не сорваться, глубоко вздохнул и выхватил стиснутые в ее кулаке поводья. – Нет, – подтвердил он гораздо тише. – Я разумный человек, Элизабет, а разумные люди жен не бьют. Иногда хотят, но не бьют.

Джеффри подождал, пока его слова дойдут до Элизабет, и произнес:

– А теперь скажи этому разумному человеку, почему ты выехала одна, без сопровождения и где рассчитывала встретиться со мной?

Улыбнуться Элизабет не осмелилась, хотя, как ни странно, испытывала такое желание. Ее гнев прошел. Она видела, что Джеффри старается взять себя в руки, и решила, что теперь уместнее кротость.

– Ты разгневаешься сильнее, если я скажу тебе правду, – ответила она, скромно потупив глаза.

– Сильнее невозможно, – перебил ее муж. – Сильнее некуда. И ты всегда должна говорить мне правду.

– Хорошо, – вздохнула девушка, – Признаюсь, я вообще не рассчитывала на встречу с тобой. Просто хотела прокатиться, чтобы хотя бы на время освободиться от горестей и забот. – И добавила в порыве откровенности:

– Не люблю кричать на тебя. И не люблю, когда ты кричишь на меня. Молодожены не должны так себя вести.

Джеффри изумился ее искренности и подавил в себе остатки гнева.

– Когда жестокие слова готовы сорваться с языка, лучше помолчать. Так учила меня мама. Иначе брак окажется сплошным мучением. Говоришь то, о чем потом жалеешь, но оказывается слишком поздно. – Она робко улыбнулась и добавила:

• Предыдущая
• 32/60
• Следующая