Дальние пески - Гарв Эндрю - Страница 15

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая

— Конечно, приходили, — сказал я. — Только идиот не подумал бы об этом… Вот я и хочу развеять эти мысли.

— Тогда ты хочешь невозможного. Лучше пойди ознакомься со специальной литературой про близнецов. Узнаешь много интересного, о чем я тебе не говорила. К примеру, про близнецов с общими криминальными наклонностями — там описано немало интригующих случаев… Один ученый обследовал тринадцать пар идентичных близнецов, из которых один был преступником. Знаешь, что он обнаружил? В десяти случаях каждый второй близнец был преступником!

— Но ведь остаются еще три случая, — возразил я безнадежно.

— Ну, уж мы-то с Фэй не были бы среди них. Мы попали бы в первые десять пар. Мы с ней были точными копиями друг друга. Поэтому, что бы ты ни думал о Фэй, смело переноси на меня.

— Нет… Не могу.

— Ты должен. Если ты считаешь, что она была способна на убийство, считай — я тоже способна. Если же ты не веришь, что такое могу совершить я, ты не должен верить в ее виновность. Видишь, как все просто?

Побледнев, она сгребла в охапку все газеты и унесла их в спальню.

В одиннадцать вечера Кэрол все eщe была глубоко погружена в чтение. Поскольку она уклонялась от продолжения разговора и явно тяготилась моим присутствием, я пожелал ей спокойной ночи и постелил себе в комнате для гостей.

В ту ночь я несколько часов проворочался с боку на бок, сражаясь с отвратительным силлогизмом, который она мне подсунула: «Фэй — убийца. Кэрол в точности похожа на нее. Следовательно, Кэрол — тоже потенциальная убийца».

Проблема заключалась в том, что в этом логическом построении я не в силах был найти изъяна. Видимо, на самом-то деле я никогда не верил, что смогу найти между сестрами сколько-нибудь существенную разницу. Я просто сам себя убедил, что разница существует, когда обнаружилось, насколько скверным человеком была Фэй. Я слишком часто слышал, как об этом говорили они, да и сам достаточно набпюдал за ними. Поэтому упрямая настойчивость Кэрол лишь подтвердила то, что в душе я давно знал: они действительно были копиями друг друга.

А если это так, то вывод напрашивался неизбежный. Я не мог принять его, но не мог и отвергнуть. У меня не было для этого доводов. Я слишком хорошо понимал, что до сих пор не знаю Кэрол по-настоящему. Наши общие корни были неглубоки. Мы не прошли через настоящие жизненные испытания, которые подвергли бы проверке наши чувства. Возможно, будь мы знакомы лет десять, я в состоянии был бы судить, может ли из Кэрол получиться вторая Фэй. Ныне же мне это было недоступно. Гнусный силлогизм существовал, и мне приходилось с ним считаться.

Мысли, которые еще несколько дней назад я отогнал бы как предательские, теперь так и роились в моей голове. Не вступила ли и Кэрол на ту опасную дорожку, по которой шла Фэй? — спрашивал я себя. Разве не вела она себя как авантюристка с самого начала? Мне припомнились обстоятельства нашей первой встречи — как она окинула оценивающим взглядом сначала мою дорогую машину, а уж затем меня самого, как улыбнулась и первой поздоровалась, как сделала все, чтобы мы оказались на подъемнике вдвоем, сколько интереса проявила к моей холостяцкой жизни и перспективам на работе, с какой готовностью согласилась встретиться снова. Тогда все это казалось совершенно естественным. Тогда, но не сейчас. Я вспомнил, что ее юность прошла в бедности, что ей тяжко доставался заработок на эстраде, что жила она в самой запущенной части Бэйсуотера. Словом, ей было от чего бежать… Странно, конечно, что она приняла так немного денег от Артура, когда он ей их предлагал, — здесь было определенное противоречие. Да, но мне-то она обошлась недешево. За последние несколько месяцев она приобрела многое из того, о чем может мечтать женщина. И как она ею наслаждалась. Объективно говоря, она сразу и активно принялась разрабатывать свою «золотую жилу». После того что случилось, как я мог закрывать на это глаза?

Но, несмотря ни на что, я по-прежнему любил ее. Если бы, как подсказывали мне рассудок и логика, она действительно была второй Фэй, я должен был бы чувствовать себя неуютно в ее присутствии. У меня же не возникло ни тени подобного чувства. Практически на глазах у меня Фэй из очаровательной девушки превратилась в кровавое чудовище, а я все еще был влюблен в ее «второе я». Вообразите муку, которая меня снедала!

Я почти тут же ввязался в спор с самим собой. Хорошо, предположим, что Кэрол — вторая Фэй. Тогда она должна отлично знать, что Фэй виновна. А зная это, не в ее ли интересах было помочь мне отыскать разницу между ними вместо того, чтобы упрямо тыкать мне в лицо их абсолютным сходством? Разве не это было бы для нее самой разумной политикой в сложившейся ситуации? Разве не таким путем должна она в таком случае поддерживать мое доверие? В конце концов, ее материальное благополучие — да что там, все ее будущее — зависит от того, сумеет ли она остаться заслуживающей доверия женой. Если сумеет, то сможет рассчитывать на обеспеченную, легкую жизнь, высокий социальный статус и завидное положение в обществе как супруга человека, который в не таком уж далеком будущем станет лордом Ренисоном. Блестящая перспектива для любой «зо-лотоискательницы». Если же не сумеет и мы разойдемся, ей достанется лишь сравнительно небольшое содержание, она останется в одиночестве, а при том, что она будет известна как сестра убийцы, от которой отказался муж, это одиночество может стать пожизненным.

Так почему же она так себя ведет? Возможно, понимает, что ей недолго удастся скрывать свое полное сходство с покойной сестрой. Вероятно, она предчувствует, что, как бы я ни хотел верить в различие между ними, призрак их похожести будет непрерывно преследовать и мучить меня до — тех пор, когда я уже не смогу выносить этого более. Если она рассуждает так, то она безусловно права… Возможно, ей показалась более надежной позиция непоколебимой веры в невиновность Фэй, и теперь она со всем пылом и горячностью, на которые только способна, будет доказывать мне, что произошла ужасная ошибка. Если ей удастся убедить меня в этом, ее будущее можно считать гарантированным… Но неужели она всерьез считает, что меня можно в этом убедить вопреки всем фактам? Неужели она настолько твердо уверена в своей власти надо мной?..

К черту! Пусть будет, что будет. Время покажет. Я проглотил две таблетки снотворного и уже скоро забылся тяжелым сном.

За завтрак мы сели одинаково бледными и заспанными. Как я догадывался, большую часть ночи она провела переваривая изложение материалов расследования, чем, без сомнения, и объяснялось ее сдержанное поведение. И неудивительно, такие факты вынудили бы отступить любого. Она была вежлива, холодна и так далека от меня, словно не сидела напротив, а находилась за миллион миль отсюда. Я тоже решил держаться с холодной вежливостью.

Когда она налила нам по чашке кофе, я поинтересовался:

— Ну, что ты думаешь обо всем этом по здравом размышлении?

Помедлив немного, она сказала:

— Я вижу теперь, почему ты поверил. Но только сама не верю и не поверю никогда…

— Значит, ты решила отбросить факты и довериться своему «шестому чувству»?

— Видимо, тебе так и должно казаться, хотя это не совсем верно.

— В чем же это неверно?

Ее лицо приняло упрямое выражение.

— Даже если допустить, что Фэй действительно хотела избавиться от Артура, хотя это, конечно же, неправда, в этом деле все равно очень много странного.

— Ну, например?

— Например, этот случай с яликом… Фэй ведь обращалась с ним очень умело.

— Не забывай, при каких обстоятельствах это происходило. Версия инспектора Бернса правдоподобна. Она должна была очень торопиться, а когда потеряла весло, просто запаниковала.

— А как ухитрилась она зацепиться за якорь лямкой купальника?

— Что же здесь удивительного? Ей, естественно, пришлось поднять якорь, чтобы бросить его за борт.

— У ялика был очень легкий якорь — всего несколько килограммов.

• Предыдущая
• 15/34
• Следующая