Армагеддон. Книга 1 - Коул Аллан - Страница 7

– Американский ударный крейсер. Замаскирован под пассажирский лайнер.

– Ждать в полной готовности. Сначала я сам попытаюсь связаться с ними и разобраться в недоразумении, если это действительно недоразумение.

– Есть!

Мгновение передышки. И одновременно – разочарование. Он был готов к бою. Готов стрелять, чёрт побери! Нет, стоп, спокойно, Долгов. Главное – осторожность и выдержка. Пусть сначала главный колдун попытается разобраться в ситуации и предотвратить неминуемую после этого боя войну.

Если удастся, если удачно сложатся обстоятельства, если повезёт и порядок наложения заклятий окажется соответствующим схеме защитных заклинаний противника – если сложатся все эти «если», тогда главному колдуну удастся вызвать моторного беса американского корабля. Эти чудовища, чувствующие себя в гиперпространстве как рыба в воде, обычно защищены самыми мощными заклинаниями и силовыми щитами. Если кто-либо и может остановить сейчас америкашек, так это только их собственный моторный бес.

Пока колдун пытался связаться с вражеским моторным бесом, Игорь внимательно следил за кораблём противника, изучая его до мелочей. На мониторе ясно просматривался контур пассажирского корабля. Но броня, силовые щиты, разведывательно-навигационное оборудование – такую защиту и оснащение мог нести только ударный крейсер первого класса. Внутреннее пространство корабля было деформировано, чтобы вместить огромные генераторы, накопители плазмы и подающие редукторы мощнейшего гипердвигателя. А управлял работой этой гигантской машины молодой, полный сил и энергии моторный бес, явно недавно заступивший на вахту и с энтузиазмом взявшийся за настоящее дело. Игорь знал, что всё, что он видит и слышит, становится также достоянием чертей в оружейном отсеке. Они сейчас, наверное, вне себя от ярости из-за такой продолжительной задержки. Их невесомая, бескровная кровь должна кипеть от нереализованного желания убивать. Убивать, убивать, убивать…

– Долгов! – раздался в шлеме голос колдуна.

– Я!

– Не повезло.

Игорь понял, что вызвать моторного беса вражеского корабля не удалось. На миг колдун замолчал, видимо, в последний раз взвешивая все «за» и «против» нанесения превентивного удара.

Наконец решение было принято:

– Сбейте его, Долгов!

Игорь, не целясь, занёс ладонь над большой красной кнопкой в центре клавиатуры. Он не ошибся ни на миллиметр, не задержался ни на миг. И лишь тренировки да железная воля удержали его от последнего движения. Офицер, находящийся у кнопки пуска, не имеет права на неточность. Ни в движениях, ни в их обосновании.

В шлеме зазвучал голос командующего крепостью контр-адмирала Амириани:

– Долгов, нам не удаётся остановить приближающуюся цель.

– Приказывайте, товарищ адмирал! Я жду приказа!

Каждое слово, каждое заклинание, каждая команда – любое формулирование мысли или волевого посыла с момента включения сигнала тревоги записывалось «чёрными ящиками». Поступала туда и информация извне крепости – с датчиков и антенн на борту, на зондах и передаваемая бесплотными разведчиками и бойцами. Что ж, в базе данных «Бородина» уже накопилось достаточно информации, оправдывающей применение оружия: без всяких сомнений, американский ударный крейсер первого класса, закамуфлированный под пассажирское судно – круизный лайнер, совершает маневр, квалифицируемый единственно верным образом как сближение для нанесения удара. Датчики показывают наличие на его борту заряженного, приведённого в боевую готовность и нацеленного на русскую космическую крепость оружия. В общем, более чем достаточно, чтобы предъявить в Организации Объединённых Планет в качестве свидетельства применения силы в оборонительных целях. Ничего, эти американцы ещё попляшут!

Приказ прозвучал отрывисто и резко:

– Огонь!

– Есть!

Команда на пуск… Оружейный отсек, пусковой расчёт… Все системы в норме. Цель опознана и засечена сопровождением…

– Пуск!

Игорь нажал наконец красную кнопку…

– Вот и поехали! – ухмыльнулся Чивайст.

Его слух ловил малейшие звуки, доносившиеся сейчас из оружейного отсека. Вот приподнялась на магнитной подушке ракета; завыли вихри энергетических потоков – вскрылись силовые щиты, обнажив воронку пускового канала; вот ракета медленно, словно не проснувшись, выскользнула из чрева крепости; вот её сон сменился дремотой, вот и та рассеялась как утренний туман, – и наконец ракета, словно очнувшийся от спячки, алчущий добычи хищник, понеслась вперёд, всё точнее и точнее наводясь на ещё не близкую цель.

Поиск и сближение, слившиеся в единый процесс, единое действие. Поиск, сближение. Поиск-сближение.

Честно говоря, Игорь едва в штаны не наложил в тот момент, когда его рука коснулась заветной кнопки. А затем его поглотила эйфория, провоцируемая пьянящим потоком поступающей информации: расстояние, углы, скорость, чьи-то голоса, запах колдовства, грохот металла и мелкая возбуждённая дрожь, передающаяся от его тела корпусу базы, уходящая в бесплотный мир и возвращающаяся обратно…

Потрясающее ощущение!

Это был его первый боевой пуск. Все упражнения на тренажёрах и полигонные стрельбы заменились новым – бесценным, ни с чем не сравнимым боевым опытом.

Ракета, в боеголовке которой замер Чивайст, неслась к цели.

Её двигатель разогревала небольшая бригада гоблинов, поочередно изрыгавших огненные заклинания. Сам же Чивайст, похожий на скрученную в кроваво-красный шар пружину, замер в центре боевой части и жадно всматривался в приближающийся крейсер противника. Своими органами чувств призрак смерти мог проникать сквозь силовые поля и заклятия, защищавшие борта корабля.

Игорь частью сознания следил за тем, что передавали по информационному каналу органы чувств Чивайста. С удивлением он был вынужден сосредоточиться именно на этой информации. Цель оказалась бронирована и заколдована гораздо слабее, чем это полагалось крейсеру. Но может быть, это тоже часть их маскировки?

Игорь вздрогнул, когда в его мозг ворвалось возбуждённое шипение, передающее «мысли» Чивайста.

– Эй, командир! Я у цели! Отделяю ступень-носитель. Гоблинов потом подберем… Готово… Вхожу в цель… Есть!

– …Отлично, командир… Ну! Ну же!..

Миг – и снова «голос» Чивайста, невероятно спокойный и столь же невероятно жестокий в этом спокойствии:

– Готово, командир.

А затем – как гром среди ясного неба:

– Эй, командир?.. Командир, тут какие-то большие контейнеры с человеческими фекалиями…

– Что?!

– Ну… что «что»? Не знаю, командир… но сдаётся мне, что мы попали в задницу. В такую задницу, что нам обоим ещё не ясно, насколько мы в неё влетели.

Тишина.

– Командир… Эй, командир! Командир, вы меня слышите?.. Командир!

Игорь не мог ответить.

Сообщение призрака смерти было ясным и не допускало двоякого толкования.

Игорь, кадровый, без пяти минут боевой офицер, плакал как ребёнок.

Старый Чёрт попал в серьёзную передрягу.

Вокруг корабля да и с самим судном творилось что-то неладное. А эти мягкокожие все как один дрыхнут! Неужели они ничего не чувствуют? Ничего не видят, не слышат, не осязают той паутины, в которую попал корабль?

Ледяная, холодная как смерть паутина. Настолько холодная, что даже он, Старый Чёрт, и то испугался. Нет, он не бросил работу и продолжал гнать корабль вперед сквозь пустоту космоса.

Что? Словно что-то окликнуло его. Или кто-то… Далёкий-далёкий зов.

Чушь!

Опять глюки!

А затем…

Что?!

Что это?!

Голос призрака смерти? Вой и ругань малой моторной бригады гоблинов? Дрожащие голоса перепуганных штурманов: «Ракета!»

Так, спокойно… Принять вправо… Может быть, удастся уйти… Нет, поздно! Слишком поздно! Гром разрази!.. Да ведь на борту – гражданские!

Напрягая все силы, надрывая тело и душу, Старый Чёрт начал закладывать лайнер на борт, вписываясь в крутой противоракетный вираж, доступный, пожалуй, лишь самому маневренному боевому истребителю.