Враг у порога - Гаррисон Гарри - Страница 47

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая

Убрав ключ в карман, Андертон вышел. На первом этаже у входа в здание находилась дверь с табличкой «Пинкертон». Постучав, Андертон вошел. Мужчина, читавший за столом газету, вопросительно поднял на него глаза.

– Мистер Крейг, – начал Андертон, – помните, что вы говорили нам насчет того, что мы должны на работе держать ушки на макушке? Ну…

Прочитав письмо в туалете, Джорджио едва не сомлел от потрясения. Вытащив свои четки, он принялся перебирать их, мало-помалу осознавая масштабы содеянного. Нельзя ли пронести письмо обратно? Комната будет заперта. Что же тогда делать? Надо донести шотландцу. А что потом? План понемногу начал складываться у него в голове. Он дотянул до конца рабочего дня, почти не замечая, что делает. Внутренне он будто окоченел. Он был так поглощен собственными ужасными мыслями, что даже не заметил мужчину в кепке, увязавшегося за ним, когда Джорджио вечером покидал военное министерство. Он так и не заметил, что тот же человек вошел вслед за ним в бар, пристроившись у задней стены. Потягивая вино из стакана, Джорджио снова и снова мысленно повторял слова, которые скажет шотландцу, когда тот войдет.

– Я выяснил то, что вы хотели знать, мистер Маклеод. Это важно, как я и думал.

– Молодец, парниша. Ты получишь свои десять долларов, непременно.

– Нет, сэр. Я хочу пятьсот долларов, – он вздрогнул, сказав это, но не отвел взгляд.

– А с какой это стати мне платить такие деньжищи?

– Потому что у меня настоящий приказ кораблям, который следует распечатать лишь в открытом море. Корабли пойдут вовсе не туда, куда все думают. Первоначальные приказы – липа.

– Тогда скажи мне, куда они пойдут?

– Чтобы узнать это, вы должны выложить пять сотен, – расправив плечи, Джорджио уставился шпиону прямо в глаза.

«Наклевывается что-то крупное», – понял Пейсли. Если писарь говорит правду, дело стоит пять сотен и даже сверх того.

– Лады, парниша, – встав, Пейсли похлопал его по спине. – Но я не ношу с собой такие деньги. Вернусь через полчаса. А ты жди здесь.

Человек в кепке проводил новоприбывшего взглядом, когда тот встал и вышел. Подождал еще четверть часа, увидел, как Джорджио заказывает еще стакан вина. В желудке у Крейга заурчало, и он понял, что пропустил обеденный час. Допил свой бокал с пивом и вышел. Агентство Пинкертона платит ему за дневную работу и пусть не рассчитывает, что он будет пропускать из-за этого обед. Не более пяти минут спустя после его ухода вернулся Пейсли. Опасливо оглядевшись, он передал Джорджио конверт.

– Только поосторожнее пересчитывай, тут уйма народу, готового трахнуть тебя по башке за половину того, что внутри.

Сгорбившись над деньгами, Джорджио пересчитал их: двадцатидолларовые купюры, двадцать пять штук. Убрав деньги в карман сюртука, он извлек приказ и подвинул его через стол. Взяв листок бумаги, Пейсли поднес его к свету. Вытаращив глаза, забормотал под нос проклятья, когда понял всю значимость приказа. Спрятал его в карман и поспешно удалился без единого слова.

Проводив его взглядом, писарь почувствовал грандиозное облегчение. Все кончилось, наконец-то кончилось. Прошло и забыто. Покончено с работой, покончено с трудами – и с этой страной. Он просил эту невероятно большую сумму, потому что после содеянного конец и ему, и Америке. Теперь он может заплатить за билет на пароход до Италии – да притом денег останется довольно, чтобы купить себе в Неаполе небольшое дельце. Писарь – уважаемый человек среди безграмотных рабочих на юге. А уж тот, кто может писать еще и по-английски, – ну, такой-то уж непременно заработает себе на хлеб с маслом! Он даже начал подумывать о том, чтобы жениться. Вот будет здорово! Поскольку родители умерли, тревожиться ему не о ком. Он с радостью покинет свою меблированную комнатенку. А все его пожитки уместятся в одном чемодане.

Наконец-то свободен! Вечером, надо уехать сегодня же вечером. Его и след простынет, когда обнаружится, что письма недостает. Он доедет вечерним поездом до Нью– Йорка, а там будет скрываться в Маленькой Италии, пока не отойдет следующий корабль в Неаполь, этот грандиозный эмигрантский порт, где наверняка с распростертыми объятиями встретят итальянца, путешествующего в обратном направлении.

В какой-то сотне футов от доходного дома, где он снимал комнату, был переулок, тьму в котором дальний уличный фонарь разогнать был не в силах. Когда Джорджио уже шагал по переулку, послышался внезапный топот ног. Начав оборачиваться, он ощутил ужасную боль в груди. Попытался крикнуть, но сумел лишь негромко просипеть. Упал, и куда более бездонный мрак поглотил его.

Пейсли затащил труп в переулок. Вытер свой большой складной нож об одежду покойника, сложил и спрятал его в карман. Потом обшарил карманы убитого, пока не нащупал конверт; сжал его в кулаке и улыбнулся в темноте, после чего поспешил прочь, задержавшись лишь на момент под уличным фонарем, чтобы проверить содержимое конверта. И удовлетворенно хмыкнул.

– Это чересчур большие деньжищи для тебя, коротышка. Ты бы лишь истратил их впустую.

Шаги его стихли вдали, и на улице снова воцарилось безмолвие.

Солнце уже клонилось к закату, когда все фрагменты головоломки встали для Густава Фокса на места. Пинкертоновский агент, приписанный к министерству, подал рапорт, согласно которому один из клерков был замечен при подозрительных обстоятельствах. В конце концов этот рапорт лег Фоксу на стол. Агент следовал за подозреваемым до пивной, где тот встретился с посторонним. На этом рапорт заканчивался. Рапорт был зарегистрирован и почти забыт, когда прибыли утренние выпуски газет, а архивариус привлек внимание Фокса к заголовку.

– Один из писарей военного министерства, Джорджио Весселла, найден мертвым при подозрительных обстоятельствах. Подозревают, что он убит, поскольку умер от ножевой раны, а оружия не нашли.

– Как его зовут? – внезапно насторожился Фокс. – И дайте-ка мне последний рапорт агента Крейга.

Имена совпадали. Клерк и жертва убийства. Фокс поспешно вызвал Крейга, чтобы тот дополнил свой рапорт.

– Да, сэр, я следовал за ним, потому что другой клерк питал на его счет подозрения. Как я и указал в рапорте, он встретился с посторонним – седовласым, массивного сложения незнакомцем.

– Видели ли вы его прежде?

– Ни разу, мистер Фокс. Но я могу сказать вам еще кое-что. Я проходил мимо и слышал, как они беседовали, а позже потолковал с барменом. Я был прав, у него сильный шотландский акцент.

До сих пор сплошные подозрения. Чересчур много подозрений, и Фоксу это пришлось не по душе. Убит клерк канцелярии переписки, имеющий дело с жизненно важными военными документами. При мысли об этом кровь в жилах у Фокса заледенела. Покинув кабинет, он попросил о неотложном разговоре с военным министром Стэнтоном. Ожидание было недолгим. Он все еще расхаживал из угла в угол, как зверь в клетке, когда его пригласили внутрь.

– Один из ваших писарей убит, зарезан.

– Это ужасно. Уже выяснили, кто это сделал?

– Есть подозреваемый, но мне потребуется ваша помощь, чтобы узнать больше. Я мог бы действовать в надлежащем порядке, но на это уйдет слишком много времени. Никто в канцелярии переписки не знает, кто я такой. А это расследование надо провести незамедлительно. Не соблаговолите ли вы пойти со мной сейчас же, чтобы мы выяснили, в чем дело?

– Конечно же, конечно.

Присутствие Стэнтона открыло все запертые двери, и в конце концов они проникли в самое сердце канцелярии переписки. Послали за клерком Андертоном, первым подавшим жалобу. Тот был явно расстроен.

– Это пинкертоновские агенты однажды приходили и толковали с нами. Велели быть бдительными и дать им знать, если мы заметим что-то подозрительное. Я сказал им насчет Джорджио – и теперь он покойник. Вы думаете, его убили, потому что я обратился к агенту?

– Пока не знаем. Но если у вас возникли подозрения, то вы поступили совершенно правильно, к чему бы это ни привело. Итак, что же вы заметили?

• Предыдущая
• 47/77
• Следующая