Тайная комната - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/7
• Следующая

Впрочем, Бустов уже признался себе, что единственно верный способ в создавшемся положении — малость запрессовать мужичка «специальными методами». А много и не потребуется — персонаж на вид хлипкий, и долго не продержится.

С этической точки зрения «специальные методы» оправданы. Драницкий попался едва ли не с поличным, и теперь с непозволительной наглостью пудрил милиции мозги. За такое принято наказывать...

— Владимир Николаевич, деньги нашли! — радостно прокричал в трубку Пичугин. — Три с половиной тысячи!

— И это все?

— Больше ничего. Квартирка, надо сказать, нищая. Телевизор черно-белый, обои драные и вообще...

Бустов с досадой опустил трубку. Деньги сами по себе ничего не значат. Даже если Леня опознает их как свои и покажет листок с переписанными номерами купюр. Деньги они и есть деньги. Был бы чемодан с долларами, тогда другое дело, а так...

— Черт знает что! — в голос выругался Бустов.

Еще утром они почти поздравляли себя с успешным окончанием расследования, а через полчаса следователь подпишет постановление об освобождении Драницкого из-под стражи.

Ничего себе лох...

Бустов воспользовался своим авторитетом и убедил начальство, что речь идет о коварном и опытном преступнике, который надеется водить за нос всю криминальную милицию.

Начальство такого расклада потерпеть не могло и санкционировало наблюдение за освобожденным из-под стражи Драницким. Не успел он отойти на сто метров от райотдела, а в хвост ему уже пристроился неприметный сотрудник в штатском.

Вечером Бустов получил первый отчет: подозреваемый пошел домой, побыл там полчаса, вышел в магазин, купил молока и пельменей, после чего вернулся в квартиру и более не выходил.

«А что было ожидать? — сказал себе Бустов. — Что он сразу помчится выпрятывать из загашника свое золото? Нет, не будет этого. Он, может, и лох, но не настолько».

На следующий день он отправил Пичугина собирать на Драницкого досье. Хотелось понять, что он за человек и что от него ожидать. Бустов бы не удивился, узнав, что подозреваемый — никакой не инженер, а на самом деле прожженный медвежатник с длинным хвостом криминальных приключений.

Пичугин ничего сногсшибательного не накопал.

Да, действительно, Сергей Сергеевич Драницкий, уроженец райцентра такого-то, приехал на ПМЖ в таком-то году, поступил в институт. Учился средненько, но экзамены сдал неожиданно хорошо, вернее, отлично. Поступил работать в НИИ, уволился, ушел на завод, проработал пять лет в должности мастера участка. Женился, развелся... И далее в том же духе. Обычная серая жизнь, каких миллионы.

Бустов впервые задал себе вопрос — может, Драницкий ни в чем не виноват? Может, это, действительно, какая-то фатальная ошибка?

Прошло три дня. Пару раз названивала дамочка из салона, интересовалась, когда вернут ее драгоценности. Разок побеспокоило начальство: долго ли еще отвлекать людей на слежку за скромным тихим горожанином, не проявляющим криминальных наклонностей.

Бустов начинал потихоньку беситься. Самое скверное, что он не мог сосредоточиться на других делах, пока над душой висела эта проклятая история.

Долгожданный звонок застал его дома после ужина.

— Владимир Николаевич, он завтра собирается уезжать, — сообщил агент наружки. — Только что заехал на автостанцию и купил билет на девять утра.

«Попался, голубчик, — Бустов радостно потер ладоши. — Поехал продавать золотишко в другой город».

Осталось только позвонить в дежурку и заказать на утро машину. Ну и, конечно, Пичугина разыскать.

Утром Бустов лично проследил, как Драницкий садится в автобус. Выглядел он как типичный забитый жизнью русский интеллигент — грустный, сгорбленный, плохо одетый. И тот же самый обшарпанный портфель опять был при нем.

Никак не подумаешь, что этот задохлик — обладатель целой кучи драгоценностей и вор немалого масштаба.

— Как бы не сорвалось, Владимир Николаевич, — беспокоился Пичугин. — В прошлый раз вон как готовились — и все к черту полетело. А мы тут с вами вскочили ни с того, ни с сего, без поддержки, без плана.

— Некогда планировать, Пичугин. Работать надо.

— Владимир Николаевич, может, обгоним его, договоримся с гаишниками, чтоб автобус остановили и вывели его под белы ручки вместе с портфелем, а?

— А если он опять пустой? А если у него сообщник? Нет, Пичугин, брать будем только при сбыте, чтоб наверняка. И только после того, как я сам цацки увижу.

— Так спалит он вас! Лицо-то уже знакомое.

— Будем стараться, чтоб не спалил.

Драницкого водили по городу два утомительных часа. Вели по всем правилам — меняясь по очереди, поддерживая связь по радио, даже в меру возможностей переодеваясь.

Бустов за эти два часа вымотался, словно отпахал целую смену на разгрузке угля. Молодой Пичугин пережил все легче, для него это было просто приключение.

Сомнениям уже не было места — подозреваемый точно собирался сбыть золото. Он ходил от антикварной палатки к ломбарду, от ломбарда к скупке, что-то спрашивал, что-то записывал. Легко было догадаться, что именно.

Бустову и Пичугину с большим трудом удавалось быть с ним рядом и оставаться неузнанными. Наконец, Драницкий дал себе отдых — а заодно и приморившимся операм.

Он уселся в скверике с хотдогом и бутылкой газировки, достал калькулятор и принялся что-то вычислять, сверяясь со своими записками.

— Навар считает, сволочь, — сказал на это Пичугин.

— Это хорошо, — отозвался Бустов. — Значит, этап сбора информации он закончил. Готовься к решительным действиям.

И в самом деле, Драницкий бодренько встал, выбросил в урну недопитую бутылку и куда-то зашагал.

— Кажется, час близок, — пробормотал Бустов.

Как и следовало ожидать, Драницкий отправился в один из уже изученных пунктов приема драгметаллов, где, судя по всему, сулили самую высокую цену.

Это была небольшая ювелирная мастерская, которая занималась и ремонтом, и скупкой, и комиссионной продажей. Бустов отправил Пичугина вперед — обогнать подозреваемого, оказаться в мастерской раньше него и тихонько встать где-нибудь спиной ко входу, а еще лучше затеряться среди посетителей.

Пичугину повезло — мастерская делила помещение с пунктом видеопроката, где всегда кто-то слонялся среди витрин. Замаскироваться не представило труда.

Бустов дождался, пока Драницкий войдет, и, немного выждав, тихонько скользнул за ним. Почти сразу он встретился взглядом с Пичугиным. Тот энергично и выразительно закивал головой — мол, все сходится.

Бустов и сам уже все видел. Драницкий что-то тихо говорил и крутил перед носом у ювелира раскрытой бархатной коробочкой, в которой поблескивали большие платиновые серьги. Ювелир уважительно кивал.

Бустов обратил внимание на портфель — свободной рукой Драницкий бережно прижимал его к боку. Портфель нужно изъять в первый же момент задержания, чтобы подозреваемый даже не успел подумать о том, чтобы снова сфокусничать.

— Работаем! — тихо скомандовал он Пичугину, и через несколько секунд опер привычным движением припер Драницкого к стенке, а Бустов моментально завладел портфелем.

Ювелир испуганно отпрянул за витрину — сцена перед его глазами больше всего напоминала грабеж. Тем более, что вид у жертвы был соответствующий — во взгляде Драницкого смешивались дичайший испуг и непомерное удивление.

— Спокойно, граждане, — громко сказал Пичугин. — Работает уголовный розыск.

Он освободил одну руку и полез за удостоверением.

Лучше бы он оставил это Бустову. Драницкий почувствовал, что его держит только одна рука, совершил немыслимый рывок с переворотом и в мгновение ока оказался возле Бустова, вцепившись в портфель.

Неясно было, на что он надеется, вытворяя эти странные вещи в присутствии двух здоровяков-сыщиков.

Бустов не успел даже предположить, потому что в следующее мгновение оказался в полной темноте.

• Предыдущая
• 4/7
• Следующая