Безымянный дракон (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 8

На дракона он взглянул уже новыми глазами.

— Не верю! Драконы были всегда и будут всегда!

— Всегда… Так не бывает… — снова улыбнулся Перл.

— Почему ты сказал мне?

— А какой смысл скрывать? — совсем по-человечески пожал плечами дракон.

— Ты согласился — по этому?

Дракон долго молчал, прежде чем ответить:

— Не только…

— Перл, послушай, — Соно был смущен говорить о таких вещах с юнцом, который наверняка еще не был с женщиной, — Драконы же умыкали девиц… И что, неужели…

Перл опять пожал плечами:

— Драконом нужно родиться не телом, а сердцем…

Сильно сказано! Соно снова задумался. И даже вздрогнул, когда Перл заговорил снова.

— Меня все равно не приняли бы…

— Потому что ты был… в плену? Служишь мне?

— Нет.

Против воли Соно ощутил облегчение.

— Дракон считается взрослым, принимает имя — когда становится на крыло, становится достойным для схватки…

— Ну уж у тебя-то схваток было достаточно!

— И все из них я проиграл!

Соно почувствовал угрызения совести: мало чести в том, что бы скрутить истощенного голодом и неволей мальчишку — пусть и дракона! А смог бы он сам так же неистово раз за разом бросаться на тех, кто его пленил? Даже зная о бесполезности таких попыток…

— Ни одна из них не была честной! — признал Соно.

— Жизнь не бывает честной. Так что… прости — я не совсем настоящий дракон! Я слишком слаб!

Принц поднялся и подошел к своему дракону. Дракону? Мальчишке, который боится быть драконом, боится летать, и сам себя считает позором для рода… Последнему из этого самого рода… Смутное тяжкое подсердечное чувство, которое он так долго гнал от себя — наконец оформилось.

— Ты хотел умереть… потому что нет большего позора для дракона, чем слабость…

— Мне все равно оставалось не долго… А ты предложил мне свое сердце, как будто я достоин его! — Перл закусил губы, что бы они не дрожали.

Соно развернул его к себе, заставляя смотреть в глаза.

— Достоин! Ты — достоин! Оно твое…

В устремленных на него глазах были растерянность и смятение…

Принц был испуган и смущен тем, на что внезапно обнаружил себя способным. Он прилагал громадные усилия, что бы не признаваться в этом никому — в первую очередь себе. А особенно — Перлу, ибо уже достаточно знал, что бы понимать: его покровительство для дракона было бы тягчайшим оскорблением!

Но к непосредственному и диковатому юноше, он вдруг испытал полностью захватившее его чувство, для которого у него не было названия.

Жалость? Но дракон одновременно восхищал его и вызывал зависть: каким-то образом он умудрялся быть совершенно независим от внешних обстоятельств. Его не интересовали выгоды его нынешнего положения любимца, и не трогала окружающая роскошь, как раньше не смогли сломить лишения. Хотя некоторые преимущества Перл все же ценил — почти полную свободу передвижения и возможность пользоваться купальней в любое время. Пошутивший над этой его склонностью Соно, сравнивший его с одалисками, был осажен спокойным замечанием:

— Запах: чем меньше ты пахнешь — тем ближе подпустит добыча. И потом, это приятно, разве нет?

Дракон мог откровенно зевать, не считая нужным скрывать скуку на церемониалах, в которых был обязан принимать участие Соно, как наместник и принц. Ему не надо было разбираться в чиновничьем крючкотворстве, тем более, что принц знал — они все равно обратят все к собственной выгоде!

А бесконечное преклонение дракона перед совершенством просто поражало. В первый раз, заметив несколько необычную реакцию дракона на танцовщиц, Соно списал это на другое. Когда, повинуясь властному жесту принца и трепеща до самого кончика длинных шелковых рукавов, одна из девушек опустилась перед зачаровано взирающим на их танец Перлом, он спросил:

— Нравится?

— Да… — выдохнул дракон, восторженно следивший за переливами огня на камнях в подвесках к шпилькам в высокой прическе танцовщицы.

— Хочешь, она придет к тебе?

Девушка, едва ли старше самого дракона покачнулась. Наверняка она была бледна, но это скрывали три традиционные краски, положенные женщине: красный для губ, черный для глаз, белый для всего прочего.

— Нет… Она — бабочка… На бабочек — нужно смотреть…

Вздрогнул пристыженный принц. Вздрогнула танцовщица, решившись поднять на дракона удивленный и заинтересованный взгляд…

Точно такое же жадное, слегка удивленное выражение лица Соно увидел, когда мастер фехтования, его собственный учитель, демонстрировал владение саблями — две красавицы порхали и извивались в стремительном танце, подчиняясь направляющим их рукам… Дракон подался вперед всем телом, — только другое, драконье чувство позволяло ему сохранять равновесие… Перл жадно следил за малейшим движение кисти, полуоткрыв рот…

— Сейсиро, — обратился к наставнику принц, взмахивая ненавистным ему веером, лишним в этом климате, — Твое искусство, как и прежде не знает себе равных!

Мастер клинков преклонил колено и опустил голову.

— Научишь его своей науке? — поинтересовался принц, кивая в сторону дракона, сидевшего у его ног.

— ЕГО?!! — холодный режущий взгляд мастера метнулся вслед знаку принца Соно.

Соно не успел даже ощутить гнев, когда жесткая и шершавая ладонь дракона легла на его руку:

— Не надо! Я понял… — поднявшись, Перл поклонился мастеру по воинскому канону.

И ушел, не дождавшись следующего момента, когда лицо мастера станет озадаченным и смятенно-растерянным.

Что бы загладить неловкость, Соно отвел его в оружейную, где Перл совсем потерялся. Но под пристальным взглядом принца, дракон выбрал лишь одно, — кинжал-каму — драгоценный не столько отделкой, сколько качеством стали.

— Он твой… — только и мог сказать Соно, вознагражденный в ответ сияющим взглядом.

Счастливый Перл вертел его в пальцах не менее искусно, чем Сейсиро играл своими саблями.

Нет! Это была не жалость! Точнее — не только жалость…

Дружба? У него, Соно, никогда не было друзей, и он не знал такого понятия.

Кровные узы, наставничество, кровное братство в сражении — это он понимал… А того, что происходит с ним — нет!

Возвращавший силы дракон, с радостью сходился с ним… Он был быстр, как молния, и — неистовей Вьюги, о которой рассказывал! И даже сейчас дрался в серьез, в полную силу. Но — ему не хватало опыта в схватках с себе подобными обликом… Он знал об этом и охотно наверстывал упущенное, воспринимая бои с Соно необходимым уроком.

— Ты не монах, — заметил принц, в который раз удивленный силой и ловкостью, вдруг пробуждающейся в выглядевшем почти хрупким в свободных туниках драконе, — Или драконы тоже обучаются тайной системе Ци Гун?

Перл на мгновение задумался, потом кивнул, поняв вопрос:

— Специально нет. Но это просто! Когда сражаешься за жизнь — уже не думаешь о том, что ты можешь, а чего — не можешь!

— По-твоему, стоит сражаться только за жизнь?

— Но ведь жизнь — это самое ценное! — возразил Перл.

— А свобода? — вкрадчиво поинтересовался принц.

— Свобода — это и есть жизнь! — не задумываясь, ответил дракон.

Соно смотрел на него с какой-то тоской, непонятной ему самому. Ведь ясно же, что дракон не лжет. И Перл не мог не видеть, что захоти он уйти, Соно не стал бы его удерживать — во всяком случае, старыми методами кнута и решеток, — и почему-то именно это, похоже, побуждало его остаться. За чем? Этого-то Соно понять и не мог…

Он не мог понять что это, но это было нечто большее, чем то, что он привык вкладывать в понятие дружбы. Может любовь?

Ни раньше, ни сейчас принц Соно не питал склонности к хорошеньким мальчикам, и забавы, подобные тем, которыми ублажал себя его сводный брат, вызывали лишь презрение. Наоборот, его наложницам никогда не приходилось жаловаться на недостаток внимания.

Но он почти не расставался с Перлом, словно зная, что не смотря на всю его решимость и волю, удержать дракона ему все же не дано, — кто из них оказался приручен, кто из них сдался первым, и кто же все-таки победил?