Мир тропы. Очерки русской этнопсихологии - Андреев А. - Страница 27

Рассказывая о Тропе, о чем бы ни шел разговор, я все равно пытаюсь понять то, что делает меня русским, то есть одним из ста пятидесяти миллионов, считающих себя единым народом. Кстати, еще один вопрос о самоопределении: кого считать русскими – тех, кто в России и привыкает к имени россиянин, или и тех, кто за рубежом, но считает себя потомком Русов? Для меня это так сложно! Единящую нас идею веками называли русской душой и признавали загадкой. Иногда вообще отрицали. Однако что-то все-таки есть такое, по чему все свои узнаются, и с потерей чего начинается внешняя или внутренняя (культурная) эмиграция и народ распадается. Примеров исчезновения так называемых малых наций в Советском Союзе было более чем достаточно.

Народы живут, пока есть единящая их идея, некая тайна, которую знают все свои, по знанию которой свои узнаются. Нет тайны – нет тайноведения, нет тайноведения – нет народа, потому что тогда наши начинают преклоняться перед чужими тайнами и бегут за ними в ученичество к чужим. Народ, потерявший тайноведение, заслуживает презрение собственных людей. Я это почувствовал на себе. С момента, когда появилась потребность в обретении тайны, я, и на миг не задумываясь, сбежал из России. Сбежал условно, не выезжая за ее границы. Просто я жил в Китае, Японии, Индии, в Америке, в конце концов! Я собрал библиотеку эзотерической литературы, тогда это было еще непросто, и жил в ней как в пространстве сознания, которое, конечно, не было заграницей, но и Россией тоже не было. Я еще не очень презирал Россию, но проявления нашего русского хамства уже вовсю подталкивали меня собрать деньги и уехать или в ашрам к Раджнешу, в Пуну, или в какую-нибудь из японских школ боевых искусств и чайных церемоний!.. В крайнем случае, списаться с Грефом и уехать работать в Институт трансперсональной психологии в Штаты. Причем, ведь я даже ни на миг не задумывался о том, что я русский и обо всем, что с этим связано. Я хотел жить, а Россия меня сдерживала! Вот и все.

Осозналась эта, я бы сказал, болезнь, только когда я столкнулся с хранителями русского тайноведения, можно сказать, с деревенскими колдунами. С осознанием потенциальной глубины нашей собственной культуры мое путешествие в страну Востока закончилось. И не потому, что наше выше или сильнее. Это неизвестно. Но просто потому, что это путешествие не нужно. Все, что необходимо, уже с тобой. Как говорили мои старички: у нас все есть! Даже тайна.

То, что я хочу рассказать, наверняка, очень частный случай, очень узкая традиция, передававшаяся небольшой локальной группой крестьянского населения Верхневолжья, считавшей себя наследниками скоморохов и офеней. Но тайноведение вообще характерно для узких сообществ религиозного или национального толка. Тайноведение существ) ст даже у детей. Меня оно интересует сейчас не с исторической или этнографической точек зрения, а как явление мышления, характерное человеку вообще.

Любое тайноведение имеет понятие лестницы или ступеней духовного роста. Для Руси как для христианской державы символом лествицы долгое время была лестница Иакова – мистическое Библейское видение подымающейся "в горние выси" лестницы, по которой ангелы опускаются на землю и подымаются к Богу, очевидно, сидящему на облаках.

Иными словами, нижней ступенью в христианском духовном росте является Земля, а верхней – Бог Отец. Правда, в отличие от других религий, Православное христианство в своем самоуничижении никогда не говорит, что Бог Отец есть высшая ступень духовного роста, а задача искателя – уподобление Богу вплоть до отождествления. Католицизм гораздо откровеннее в признании этой цели. И сам папа – наместник Бога на земле, что означает уже почти Бог, и лиловые облачения высшей католической иерархии – тоже скрытое признание целью достижения божественного состояния. Скрытое, потому что символика цвета – это другой язык, другой способ сказать то же самое. Ведь цвета тоже складываются в лествицу, начинающуюся с красного и. в соответствии со спектром или радугой, разворачивающуюся до лилово-фиолетового. В православном же христианстве красный цвет означает траур. Служба в дни поста ведется в красном стихаре.

Другая же, вышедшая из иудаизма, а значит и несущая понятие лестницы Иакова, религия, ислам прямо заявляет в своей мистической суфийской части словами Руми и других мистиков, что их цель – прямое слияние с Богом: "В этом халате нет ничего, кроме Аллаха!"

Так же откровенно в своем желании уподобиться Богам вплоть до того, чтобы самому стать богом или полубогом при жизни или породниться с ними, и любое язычество. Все монархии ведут свое происхождение от богов. Русский царь в средневековье считался одновременно Богом и наместником Божиим на Земле. Лишь при Петре принцип "царь – представитель Бога" был заменен на "царь – представитель государства". Такая легкость в смене самой верхушки нравственной устремленности показывает, что под Богом в лествицах понимается нечто условное, а еще точнее, социально обусловленное. Мои наставники-офени назвали бы это разными видами мышления свойства: те, что карабкаются по нашей лествице – свои, чужие пусть катятся по своей лествице.

Цветовая лествица смыкает христианские системы ценностей с теософско-мистическими системами девятнадцатого-двадцатого веков, в которых низшим из цветов тоже считается красный, а высшим – фиолетовый. Цвет духовного совершенства!

Кроме того, на цвета накладываются "стихии", то есть первоосновы, из которых "состоит" Вселенная. Через систему "стихий" современный мистицизм смыкает христианство с античностью и даже индийской философией, где, как в ньяя-вайшешике, тоже существовало понятие первостихий – земли, воды, огня и воздуха. Но то, что в древних философиях "стихии" имели свое конкретное понятийное наполнение, мало учитывается современной эзотерикой, которая, на мой взгляд, механистично использует многие понятия древности, лишь бы за ними ощущалось присутствие тайны.

Однако путешествие идеи еще не закончено. Все эти лествицы за последнее столетие неожиданно плотно срослись с йогой, настолько плотно, что можно даже говорить о феномене "христианизированной йоги". Семь цветов, стихии и вертикально-ориентированная лестница Иакова настолько "органично" легли на йогические семь чакр, что в итоге стали сегодня одним из нравственных императивов русской интеллигенции. То есть являются одним из рычагов, определяющих выживание нашей нации, поскольку не только дают возможность "оценить" уровень духовного развития человека и его поведение, но, в какой-то мере, определяют и саму цель существования.

В окончательном виде современная лествица выглядит примерно так:

1. Нижняя ступень, Муладхара, красный цвет, стихия Земля, находится в районе копчика. Приблизительно означает агрессию, ярость, борьбу за выживание.

2. Вторая ступень – чакра Свадхистхана, оранжевый цвет, стихия Вода, находится пониже пупка, означает сексуальную устремленность.

3. Третья чакра – Манипура, желтый цвет, стихия Огонь, в районе солнечного сплетения; про "манипурных" людей в народе сказали бы, что у них руки к себе гребут.

4. Четвертая – Анахата, зеленый цвет, стихия воздух (подчеркиваю это!), центр груди. С этой чакры, "если она у человека раскрыта", начинается положительная оценка человека.

5. Пятая – Вишудха, голубой цвет, стихия – "эфир", район горла.

6. Шестая – Аджна, синий цвет, лоб.

7. Седьмая – Сахасрара, фиолетовый, макушка.

Современный мистик считает, что раз человек сотворен из праха, то есть из Земли, то и двигаться к Богу надо вверх, то есть последовательно вскрывать в себе один стихиальный центр за другим, одну чакру за другой от низших к высшим, пока не будет достигнуто освобождение. Такое библейско-йогическое смешение отнюдь не есть нечто абсолютно новое. Ранний христианский мистицизм, по крайней мере, времен Лествичника, совершенно определенно использовал не так уж мало медитационных техник, заимствованных у нагомудрецов, то есть, индийских йогов.