Шел по осени щенок - Черемнова Тамара - Страница 6

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая

Проснулся щенок оттого, что кто-то совсем близко от него громко разговаривал.

— Ты точно, Егорыч, вчерась тута ее оставил? — спрашивал один.

— Дык мы с тобой вместе здесь пузырь распивали, — бубнил второй. — Куда она могла затеряться… Можь, кто подобрал… А старуха-то меня ж домой не впустит, если я ее чертову сумку не найду.

— Егорыч, да вот же она, смотри!

И чьи-то руки схватили сумку вместе со щенком так, что тот закачался, как в люльке. Щенку это не очень-то понравилось, и он насторожился.

— Слышь, Егорыч, а она чтой-то тяжелая, можь, мы с тобой вчерась здесь еще один пузырь забыли, иль ты его от меня припрятал?

— Ничего я там не прятал. Отдай-ка ее сюда.

И тут к щенку в сумку полезла грубая волосатая рука, и тот, возмущенный такой наглостью, недолго думая, взял да и тяпнул ее. Ничего не подозревающий мужик от неожиданности подпрыгнул и заорал: а-а-а-а-а!

— Ты чего, Егорыч? — не понял его напарник.

— А-а-а, в ней какая-то змеюка сидит и меня за палец ужалила! — ревел мужик.

— Так вытряхни ее.

— Вот сам и вытряхивай!

— Ну и вытряхну, подумаешь, змеюка! — Сумка перевернулась кверху дном, и из нее вывалился щенок.

— Убью заразу! — заревел мужик и занес над щенком волосатый кулачище.

— Погодь, Егорыч, не горячись, — остановил его напарник. — Это ж спаниель, это такая собачья дорогая порода. Счас мы его отнесем на рынок: знаешь, нам какие деньжищи отвалят, сможем тогда целый месяц водяру пить.

— Вот ты и неси его на рынок, а с меня и одного пальца хватит, — огрызнулся Егорыч.

Но щенок уже был не в сумке. Этого как раз два друга и не учли: едва Егорычев напарник протянул руки, чтоб схватить щенка, как тот ловко увернулся от его рук и пустился наутек. Напарник ринулся за ним.

— Егорыч, помогай ловить эту тварь, а то убегут наши деньжищи! Егорыч, жми ему наперерез, а то уйдет, гад!

Егорыч, перепрыгивая через все скамейки, которые ему попадались на пути, бежал резвее своего напарника. Волшебное слово «деньжищи» придавало ему силы, так как он вчера легкомысленно прокутил все деньги, выданные ему супругой для покупки на рынке продуктов по списку. И вот, оказывается, можно за счет этой маленькой твари разбогатеть. А щенок, видя, что к нему бегут сразу с двух сторон, резко остановился и сел. Егорыч с напарником тоже остановились, но потом, обрадованные, ринулись к щенку с растопыренными руками. Однако щенок в последнюю секунду искрой проскочил между двумя мужиками, и те, с разбега налетев друг на друга, повалились. В парке послышалась такая брань, что прохожие останавливались и с любопытством смотрели, как два нетрезвых мужика лежат на спинах и беспомощно дрыгают ногами и руками. А щенок убежал в дальний конец парка и, забившись под скамейку, затаился.

Но долго он там не поскучал: к скамейке вскоре подошла пожилая женщина с коляской, в которой сидел малыш и внимательно рассматривал окружающий мир круглыми удивленными глазами. Женщина уселась на скамейку и стала забавлять малыша погремушкой, приговаривая «мой внучонок Темочка, мой любимый мальчик, мой птенчик, мой зайчик», потом достала бутылочку с молоком и дала ее внуку. Щенок, завидев молоко, не вытерпел, вылез из-под скамейки и потянулся заглянуть к малышу в коляску. Малыш, увидев щенка, улыбнулся беззубым ртом и радостно протянул ручонку.

— Нельзя, ишь ты какой! Это молочко для Темы, — пояснила Темина бабушка, погрозив щенку пальцем.

Но щенок не отступал и все равно лез в коляску к малышу, потому что ужасно проголодался, ведь сегодня он еще ничего не ел. Темина бабушка посмотрела в голодные глаза щенка и сочувственно вздохнула:

— Ну, хорошо, подожди, я посмотрю у себя в сумке, если что найду, то, так и быть, угощу тебя, только больше не лезь в коляску к Теме, ладно? — Она раскрыла сумку, поискала там и вытащила для щенка сочную сосиску. — На, ешь на здоровье. — И, встав со скамейки, покатила коляску с малышом дальше.

Щенок, управившись с угощением, побежал по дорожке, по которой ушла бабушка с коляской, но, пробежав немного, остановился. Он увидел, что сидевший на самой крайней лавочке мальчишка с аппетитом пьет молоко прямо из надорванного пакета. Щенок подбежал к нему и просительно заскулил.

— Что, молочка хочешь? Иди сюда, — пригласил мальчишка и похлопал рукой по лавочке.

Но сколько щенок ни пытался запрыгнуть, у него это не получалось: ведь лавочка была для него слишком высокой.

— Что, не дорос еще? — ухмыльнулся мальчишка и поднял щенка сам. — Ну, открывай свою пасть, — сказал он и капнул на мордочку щенка молоко из пакета.

Щенок облизнул молоко, и дело пошло. Напившись молока, оба еще немного посидели на лавочке, но тут осень снова распахнула свои тучи, и снова зарядил дождь. Щенок, спрятавшись под куртку мальчишки, все равно промок и дрожал от холода. И он чувствовал, как по худому мальчишечьему телу тоже пробегает дрожь.

— Вот что, пошли где-нибудь спрячемся от дождя, — предложил мальчишка и, выпустив щенка из-за пазухи, заторопился из парка. Щенок побежал за ним.

А осень будто старалась изо всех сил именно сегодня смыть последние яркие краски в этом и без того неуютном городе, насквозь продуваемым ветром. И поэтому на улице было так безрадостно. Мальчишка, подняв воротник куртки, забежав в подъезд дома, запустил за собой щенка, и они уселись возле холодной батареи. Щенок по-хозяйски залез мальчишке за пазуху, и они попытались хоть чуть-чуть согреть друг друга. Они даже начали подремывать, умиротворенные: в подъезде хоть и холодно было, но зато дождь не лил и ветер не сек.

Но тут появилась дворничиха, подошла к мальчишке и затрясла его за плечо:

— Эй, Василиса, ну-ка вставай, иди домой к матери! Ты ее когда-нибудь на тот свет загонишь своим бродяжничеством. Мать вся испереживалась, а ей хоть бы что. Пожалела бы мать! И что за мода — одеваться, как мальчик? Ты же девочка! Да еще собачонку притащила, — возмущалась дворничиха, заметив выглянувшую из-за пазухи щенячью мордочку.

— Не пойду к ней! У нее теперь есть новый ребенок, вот пусть его и воспитывает, а я как-нибудь и без нее проживу, — буркнула Василиса.

— Как это ты без матери обойдешься? Не дури! Вон скоро совсем невестой станешь, тебе материнская помощь ой как нужна будет. Ступай-ка домой, так-то будет лучше, чем по подъездам скитаться.

— Сказала, не пойду — значит, не пойду!

И Василиса, вывернувшись из рук дворничихи, выбежала на улицу, не выпуская щенка. И сейчас же на них обрушился ледяной дождь, даже щенок у нее за пазухой сердито заворчал.

— Ты тоже хочешь сказать, что я не права? — спросила она щенка.

— Гав, гав, гав, р-р-р-ы-ы-ы-ы!!! — еще громче заворчал он.

— Хотела бы я знать, что это значит, — вздохнув, проговорила Василиса.

А щенок подумал: вот глупая, нашла, на что обижаться — на то, что у мамы появился еще один малыш, этому же только радоваться надо. А ты, дурочка, сбежала в осеннюю промозглость.

Девочка Василиса со щенком за пазухой шла, опять сама не зная, куда. Щенок снова промок и весь дрожал, дрожало и худенькое девчоночье тело, и она поплотнее запахнула курточку, которая совсем не защищала их от холода. Она просто шла, размазывая слезы вперемешку с дождем, не смущаясь: ведь все равно никто не видел, что она плачет.

Внезапно возле них, взвизгнув тормозами, остановилась машина. Из нее выскочили два человека, схватили Василису, браня ее за то, что ушла из дому и болтается по улицам в такую погоду, хорошо, что дворничиха подсказала, где ее искать. Сопротивляющуюся Василису затолкали в машину и увезли. Она только и успела выкинуть щенка из-за пазухи. Щенок, отбежав на несколько шагов от того места, сел на дороге.

На щенка вовсю лил дождь, его насквозь продувало ветром, но он сидел и думал. Как странно бывает: вот он потерял маму и поэтому ушел из того подвала, где жил и родился, этот подвал без мамы ему показался темным и холодным. Но там он был бы укрыт от дождя и пронизывающего осеннего ветра, и кто знает, если бы он не убежал так далеко от того места, у него было бы, куда спрятаться от непогоды. И не сидел бы он сейчас под дождем, и совсем уж странно было бы добровольно уйти из дому в такую погоду, когда дома ничего худого нет и за тебя там волнуются, и, тем более, переодеваться в мальчишку, когда ты на самом деле девочка. Просто Василисе надо было перетерпеть глупую обиду и все, ведь этот малыш, что появился в доме, — это так же и Василисин малыш. Щенок вздохнул и опустил голову.

• Предыдущая
• 6/26
• Следующая