Сборник “Нефантасты в фантастике”. Рассказы и повести советских писателей. Том 19 - Тендряков Владимир Федорович - Страница 80

За это время м-р Мак-Кинли успел одеться и теперь занят утренним завтраком. Миссис Перкинс, его милая хозяйка, перетирает посуду на кухне, переговариваясь со своим жильцом через дверь… Словом, можно еще жить на белом свете!

Хозяйка. Вас не разбудила ночная буря, мистер Мак-Кинли? Я даже побоялась, как бы стекла не выдавило ветром…

Мак- Кинли. О, я сплю без пробуждений, миссис Перкинс!

Хозяйка. Зато потише и посуше стало к утру. Как я и предсказывала, такая приятная погода установилась на улице… Верно, к зиме. По моим приметам, рождество будет отличное в этом году.

Мак- Кинли. Вы у нас домашнее метеорологическое бюро, миссис Перкинс.

Хозяйка (со вздохом) . Мои предсказания так дорого мне обходятся, что я не пожелаю вам того же, м-р Мак-Кинли. (На грохот в соседней комнате.) Что ты там делаешь, дрянная девчонка?

Девочка. Я падаю…

Мистер Мак-Кинли поднялся было бежать на помощь.

Хозяйка. Не волнуйтесь, пейте свой кофе, мистер Мак-Кинли. Это ее личное дело, берегите силы на главное. (Притворясь, будто забыла о планах своего жильца относительно сальватория.) Кстати, что вы делаете сегодня вечером?

Мак- Кинли (со значением) . Видите ли, миссис Перкинс, я не решил пока…

Хозяйка (не давая досказать) . Вот и отлично. Тогда не занимайте вечера… Попозже обещала забежать Мисс Беттл. Очень смешную историю по телефону рассказала, как на последнем своем свидании она пыталась разбудить вашу ревность с помощью одного знакомого морячка. Никак не может понять только, где вы прятались в тот раз?

Мак- Кинли. Там же, в одном баре визави.

И оба, хозяйка и жилец, смеются счастливому завершению дела.

Хозяйка. Ну, мисс Беттл так и догадывалась. Кстати, знаете, она дивно загорела у тетки и похорошела, я едва узнала ее… Приходите!

Мак- Кинли. О, вы всегда бесконечно добры к нам, миссис Перкинс!..

Как всегда, он торопится на службу. Бульвар, летящие листья, играющие дети… И потом само собою образуется торжественное шествие малышей с барабанами и флагами, как бы по случаю того, что м-р Мак-Кинли решил не покидать их на этом свете.

М- р Мак-Кинли оборачивается к ним, потом увлажнившимися глазами смотрит на обступивших его ребят, как бы впускает их в себя, и вот, впервые за весь фильм, улыбается этому доверчивому множеству невинных и беспомощных глаз и протянутых рук.

Диктор (растроганно) . О, я всегда безоговорочно верил в вашу исключительную порядочность, дорогой мистер Мак-Кинли!

— Алло! Парнас! Парнас! Как меня слышите? Прием.

— Слышу вас хорошо. Какие распоряжения насчет эвакуации? Прием.

— График тот же. Через три часа всем быть на космодроме. Как поняли?

— Понял хорошо. Докладываю обстановку. Коллекции не влезают! Двенадцать отсеков загружены до предела. Прометей предлагает часть оборудования раздать ахейцам, а освободившееся место заполнить коллекциями. Твое мнение, шеф? Прием.

— Парнас! Парнас! Разрешаю отдать тринадцатый отсек под коллекции. Оборудование взорвать! Чтоб и следа не осталось! Поручить это дело Прометею. Как поняли? Прием.

— Понял очень хорошо. Оборудование взорвем. Меркурий просит разрешения подарить свой велосипед Гераклу.

— Повторяю. Никаких следов нашего пребывания на этой планете не останется. Меркурий — идиот. Неужели он не понимает, что велосипед нужен Гераклу в политических целях?

— Юпитер, ты сердишься. Значит, ты не прав.

— Это еще что за шуточки? Прием.

— Шеф, я Мельпомена. Скажи Аполлону, пусть подбросит на полчасика вертолет. Забыла отснять театр в Эпидавре.

— Шеф! Шеф! Чепе. Гименея схватили. Опять тащат на свадьбу.

— Это ты, Марс? Пальни из ракетницы. Пусть разбегутся. Мельпомена, никаких вертолетов! Раньше надо было думать. Аполлон! Куда смотришь? Девять лаборанток — и никакого порядка!

— Шеф, это опять Марс! У меня только красные ракеты. Они поймут это как сигнал к войне.

— Пора бы знать, что причины у войн социальные. При чем тут цвет ракеты? Действуй!

— Папочка, какую статую мы сейчас грузим! Помнишь, я позировала одному скульптору? И представь себе, в храме никого не было.

— Немедленно вернуть статую в храм! Она шедевр человека и принадлежит людям.

— Папочка, откуда такое почтение к храмам? Ты же атеист!

— Лучше бы вместо богини любви они придумали богиню уважения. Парнас! Парнас! Где Гименей? Где Прометей?

— Гименей уже на космодроме. Прометей у меня, получает на складе взрывчатку. Чтоб не пугать местных жителей, предлагаю ненужное оборудование сбросить в кратер Везувия и взорвать его там. Тогда это будет принято за нормальное извержение.

— Это ты, Вулкан? Придумано неплохо. Действуй!

— Шеф, я Аполлон. Может, все-таки оставим что-нибудь? На память? Пусть знают, что мы были здесь.

— Они превратят наши приборы в идолы, в фетиши. Они будут мазать наши телевизоры и вертолеты бычьей кровью и поклоняться им. Все взорвать!

— Может, зароем таблицы? Клио их уже приготовила. Они откопают их, когда займутся археологией, прочтут, когда откроют кибернетику, когда они станут такими, как мы.

— Понял тебя, Аполлон. Прежнее распоряжение остается в силе. У них странное свойство объяснять икс игреком. Где гарантия, что они не попытаются приписать нам все свои достижения? Между тем все, что они создали и создадут, было и будет делом их единственных рук. И нечего примешивать к этому сверхъестественные силы. Например, нас. Все взорвать!

— Докладывает Нептун. Океанографический отряд закончил работу. Батискаф затоплен. Отбываем на космодром.

— Докладывает Нептун. Геологи взяли последние керны. Буровые установки уничтожены. Минут через пятнадцать-двадцать отбываем на космодром.

— Причина задержки?

— Цербер погнался за куропаткой. Вот паршивец!

— Ребята, погодите, не сворачивайте рации. Я Аполлон. Шеф, скажи ребятам что-нибудь красивое.

— Что же сказать? Слушайте все! Поработали хорошо. Хорошо, говорю, поработали. От имени руководства экспедиции благодарю и поздравляю весь коллектив…

— Внимание! Чрезвычайное сообщение. Прометей задержан на космодроме. Пытался взорвать ракету.

— Он сошел с ума. Эскулап! Немедленно освидетельствовать этого безумца!

— Я Эскулап. Энцефалограмма хорошая. Отклонения от нормы незначительны. Он здоров.

— Дать его сюда! Прометей, я слушаю тебя. Прием.

— Шеф! Я хотел, чтобы мы остались на Земле и помогли людям. Чтобы они были счастливы.

— Мальчишка! Они не созрели для этого. Они придут к этому сами. Я верю в них. А вот ты, как я вижу, не веришь.

— Шеф, я остаюсь на Земле. Я отдам людям свои знания, свой огонь.

— К твоему сведению, они просили у нас все, что угодно, кроме знаний.

— А ты предлагал им знания?

— Мы прилетели исследовать, а не воспитывать. Ладно, марш в ракету! Договорим в пути.

— Я остаюсь с людьми.

— Они убьют тебя и все свалят на нас.

— Я остаюсь!

— Я не узнаю тебя, мой мальчик! Ты забыл родную планету. Ты чуть было не лишил нас возможности вернуться домой. Чем они тебя опоили? Что они о тобой сделали? Прием.

— А что они сделали с тобой? Почему ты скрыл от них, что мы не бессмертны? Почему позволил поклоняться нам, как божествам?

— Это было сделано исключительно в интересах безопасности сотрудников экспедиции. Повторяю: марш в ракету! Сейчас не время обсуждать эти вопросы!

— Я человек, и мой долг — остаться с людьми!

— Что ты сказал? Че-ло-век… Ты изменник! Эй, кто-нибудь, связать его и затолкать в ракету! Мы будем его судить.

— Я Фемида. Даю справку. Если он человек, то действие наших законов на него не распространяется. Мы не имеем права брать его с собой.