Невольница любви - Айзекс Мэхелия - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

— С моей матерью?! — В голосе Синтии зазвенело неподдельное презрение. — Когда это я хоть о чем-то советовалась с ней? Думаешь, мне хочется быть похожей на нее? Ни за что!

Джун пожала плечами, в глубине души признав, что эта идея и впрямь не из лучших. Родители Синтии разошлись, когда она была совсем еще маленькой, и Синтия никогда не знала своего отца. Миссис Туайдел неизменно предпочитала перекладывать заботу о дочери на плечи других, и уже в отрочестве Синтия с матерью стали совершенно чужими.

— Как бы то ни было, я отлично знаю, что делаю! — объявила между тем Синтия. — Я намерена выйти замуж за Анри, и все тут. Не дура же я, в конце-то концов!

— Ты хочешь выйти за него, потому что беременна?

— А на твой взгляд, этого недостаточно? — саркастически осведомилась Синтия. — Или ты полагаешь, что из меня выйдет хорошая мать-одиночка? — Она одарила Джун пренебрежительным взглядом. — Извини, детка, но меня не слишком-то привлекают радости материнства!

Просто я хочу знать: что бы ни случилось в будущем, я могу быть уверена в.., прочности своего положения.

— Ты имеешь в виду деньги?

— Вот именно, деньги. Ты хоть представляешь, как велико состояние семейства ле Брени?

Джун пожала плечами.

— Должно быть, немаленькое.

— Точно! — Синтия картинно раскинула руки. — Только вообрази: одна эта вилла стоит миллионы франков!

— Я не разбираюсь в французской валюте, — сухо заметила Джун.

— Ну ладно, зануда, миллион фунтов стерлингов! Тебе ли не знать, что одно лишь антикварное старье в этом доме стоит целое состояние!

— Ну и что?

— Как — ну и что? — опешила Синтия. — Брось, подружка, пошевели мозгами! Неужели ты отказалась бы от такой заманчивой перспективы?

Джун прерывисто вздохнула.

— А разве.., разве Анри уже сделал тебе предложение?

— Нет еще, — с легким раздражением призналась Синтия. — Его так просто на крючок не поймаешь. Все мужчины боятся свадьбы как огня — уж нам ли с тобой этого не знать! По правде говоря, Пол — помнишь моего первого мужа? — тоже не хотел жениться. Все мужчины одинаковы. Им бы только попользоваться нашей слабостью, а там — дай Бог ноги!

Джун покоробило от такого цинизма, но в глубине души она знала, что Синтия права. Всем мужчинам нужно лишь одно, и Анри не исключение. Тем отвратительнее казалась ей мысль о его браке с Синтией. Как сможет подруга доверять такому человеку?

— И все-таки я считаю, что ты совершаешь ошибку, — ровным голосом сказала она. — Подумай хорошенько, дорогая. Если тебе понадобится моя помощь…

— Еще чего! — хмыкнула Синтия. — Тебе не терпится включить меня в свой список добрых дел?

В отличие от твоей матери я пока еще не инвалид.

Джун стиснула зубы, стараясь подавить вспышку гнева.

— Моя мать — совсем другое дело, — процедила она.

— Ну да, ты всегда ценила родственные связи… в отличие от меня, — небрежно согласилась Синтия. — Кстати, о родственных связях. Что скажешь насчет несносной дочурки Анри? Мне совсем не улыбается, чтобы она вечно крутилась у меня под ногами. К тому же они со старухой заодно.

— Мне она нравится. И потом, Софи ведь студентка. Что плохого, если ей захотелось провести каникулы с отцом?

— Ну да, и особенно хорошо ей это удалось нынче утром, — ядовито отозвалась Синтия. — О Господи, легка на помине!.. Пойду-ка приму ванну.

Джун спала.

Ей снилось, что она вновь оказалась на руинах часовни — только на сей раз стояла ночь. Тоненький серп месяца, то скрываясь за тучами, то выныривая, едва озарял ночной мрак, зато в бархатно-черном небе над головой ярко сияли звезды. Воздух был теплым, точно парное молоко, и полуразрушенные стены древней часовни причудливо чернели на фоне звездного неба. В их очертаниях была какая-то дикая, необычная красота.

Джун нисколько не боялась — напротив, ощущала себя небывало сильной. Земные узы более не сковывали ее, и южная ночь, как сестра, распахнула ей свои чарующие объятия.

Ей снилось, что камни под ее ногами поросли жесткой горной травой. Отчего-то Джун была босиком, но это нисколько ее не смущало. Она лишь наслаждалась прохладой травы, которая покорно стелилась под ее босые ступни, наслаждалась небывалой, неведомой прежде свободой.

И лишь когда легкий ночной ветер всколыхнул подол ее рубашки, Джун осознала, что не просто боса, — под тонкой рубашкой она была нага. Прохладный ветерок с дерзостью опытного любовника ласкал ее бедра, и в безумном восторге Джун запрокинула руки над головой и закружилась в беззвучном танце.

Не сразу поняла она, что не одна. То ли шорох чужого дыхания вспугнул ее, то ли обжег чей-то взгляд — но она медленно обернулась и увидела Анри. Он сидел на том самом месте, откуда они любовались орлиным гнездом.

Анри вытянул вперед ногу и подпер кулаком подбородок. В отличие от Джун он был одет полностью — весь в черном: гибкий, загадочный и нестерпимо притягательный.

Сердце Джун стремительно застучало, кровь запела в жилах. Анри протянул руку, и она, не задумываясь, шагнула навстречу этому безмолвному властному зову.., однако тут же остановилась, вспомнив, какие преграды разделяют их.

Но Боже милосердный, как изнывала ее плоть от желания оказаться в объятиях Анри!

— Не бойся, — тихо сказал он, но Джун не тронулась с места, и тогда Анри встал и шагнул к ней. — Ты ведь сама искала меня.

— Вовсе нет! — ужаснулась Джун, но он лишь тихо засмеялся.

— Искала, — повторил, подходя вплотную. — А я искал тебя, так что мы квиты.

Джун судорожно сглотнула.

— Чего ты хочешь?

— А чего хочешь ты?

— Я? — смятенно переспросила она. — Не понимаю, о чем ты…

— Отлично понимаешь. — Кончиками пальцев Анри провел по ее обнаженному плечу. — Потому и пришла сюда. Что проку возражать и спорить? Твое тело всякий раз выдает тебя.

— Что ты знаешь о моем теле?

— Кое-что. — Ладонь его легла на ее бедро. — Знаю, что ты вся дрожишь и сердце твое бьется, как безумное. Этого довольно.

Рука его скользнула под невесомый край рубашки, и Джун в испуге отпрянула.

— Не надо!

— Разве? — мягко переспросил Анри. Темный жаркий взгляд его будто прожигал Джун насквозь. — Почему же не надо? Здесь никого нет, кроме нас с тобой.

— Потому что.., потому что так нельзя!

— Нельзя? — Он наклонился ниже, губами прижался к ее шее, и она ощутила на коже холодок его ровных зубов. — А я думаю — можно. И нужно.

— О нет! — бессильно взмолилась Джун, чувствуя, как властная рука, проникнув меж ее бедер, касается сокровенной влажности лона; Прошу тебя…

— Чего просишь? — прошептал Анри. — Чтобы я не касался тебя? Чтобы даже не смотрел?

Ты прекрасна. Не бойся своего тела.

— Я и не боюсь, — дрожащим голосом шепнула Джун, хорошо сознавая, что лжет.

Тело предавало ее прежде и готово было предать теперь: она знала это, но ничего не могла с собой поделать.

— Тогда позволь мне делать то, что хочу я, — прошептал он, чувственным поцелуем впиваясь в ее приоткрытые губы.

Дерзкая ладонь его все откровеннее ласкала Джун, затем Анри выше приподнял на ней рубашку и обеими руками сжал полные напрягшиеся груди. Джун застонала, более не, в силах сдерживаться, и с губ Анри сорвался удовлетворенный вздох, когда она помимо воли приникла к нему всем телом.

Она знала, что играет с огнем, но пальцы ее сами собой уже нашарили и расстегнули молнию на его джинсах, коснулись горячей и напряженной мужской плоти, и пламя блаженного торжества охватило Джун, когда она поняла, как велико желание Анри.

Непостижимо как, но миг спустя они, обнаженные, уже лежали на траве. Свободной рукой Анри расплел косу Джун, и освобожденные волосы волной накрыли их, Что-то шепча, Анри прильнул к ней всем телом. Джун не могла дольше противиться зову страсти. Никогда в жизни не испытывала она такого упоения. Анри осыпал поцелуями ее влекущее тело, постепенно опускаясь все ниже, и, когда его губы коснулись влажных завитков сокровенного треугольника между бедер, Джун затрепетала от неведомого доселе нетерпения.

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая