Звездно-полосатый контракт - Гаррисон Джим - Страница 13

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая

Бизнесмены за обедом строили догадки о том, как может повлиять на экономику неожиданный переход власти к вице-президенту. Будет ли он должным образом учитывать интересы бизнеса и как это отразится на фондовой бирже?

Родители обратили все в урок истории, приводя имевшие ранее случаи покушений на жизнь президентов. Они особенно скорбели об Аврааме Линкольне и восхваляли его, словно являлись современниками президента и под каблуком убийцы Линкольна были раздавлены их личные планы и устремления.

Затем родители перевели разговор в другое русло и принялись обсуждать между собой, надо ли детям знать о суровой действительности. Как бы, по-вашему, расценил доктор Спок душевную травму, нанесенную шестилетнему ребенку гибелью любимого героя, его возможные поступки?

В течение двадцати четырех часов страна была вся внимание и участие. Политические воззрения, возраст и местожительство не играли никакой роли. Ведь событие в представлении нации являлось в высшей степени драматичным и волнующим: интриги, убийство и соучастие в этом лиц, наделенных высшей властью.

К сенсации проявили больший интерес, чем к любому зрелищу.

Однако к концу недели, хотя история потихоньку, несколько вяло, но все же раскручивалась, мысли американцев вновь вернулись в обычное русло повседневных забот, мелкой раздражительности, скуки и полузабытья.

И тот великий подъем, которым страна жила день или два, постепенно прошел, оставив лишь тихое перешептывание и апатичные вздохи.

Каждый мог честно признаться себе, что состояние сопричастности длилось недолго и было реально ощутимым, но сказать об этом вслух никто не осмеливался. Американцы понимали, что скука вновь одолела их и они в который раз послушно заглотнули то, что предлагали хваленая Америка и общество потребления. И сохранить подобное ощущение подъема никогда больше не удастся.

Сохранить в жизни настоящее вообще становится все труднее и труднее.

Но американские граждане, как, впрочем, и остальные, за исключением одной небольшой группы лиц, не подозревали о том, что все только еще начиналось.

Даже Колин Макферрин не ведал, что, хотя всеобщий ажиотаж и закончился, произошли события, привлекшие к нему серьезное внимание. Случившееся являло собой завершение второй стадии операции по удачной оркестровке явлений, тщательно спланированных, контролируемых и направленных на достижение одной-единственной цели.

Женщину звали Адель Дитц, недавно ей исполнилось шестьдесят. Адель не пыталась скрыть седину, напротив, короткая модная стрижка под мальчика игриво выделяла прядки стального оттенка. Она чем-то напоминала восточный тип женщин, возможно миндалевидным разрезом глаз.

В последнее время Адель чуть располнела, но по-прежнему казалась миниатюрной, легкий загар подчеркивал ровные белоснежные зубы. Дама производила впечатление весьма интеллигентной и, похоже, гордилась этим. Хотя внешне Адель Дитц излучала шарм и теплоту, на самом деле она была холодной и безжалостной как скальпель и всегда работала в одиночку.

На гангстерском жаргоне ее бы величали «боевиком». Но для военных из Разведуправления министерства обороны Дитц известна как «чистильщик» и считалась нерядовым сотрудником этой службы, поскольку занималась «чисткой» самого РУМО. Адель Дитц входила в четверку, которая избавляла ряды РУМО от смутьянов и излишне любопытных сотрудников.

Детство Адель прошло в штате Алабама; после успешной учебы в университете, где она защитила довольно необычную в то время диссертацию по Китаю, Дитц поступила на дипломатическую службу. Позднее, пройдя курс обучения в Управлении стратегических служб, она работала под непосредственным руководством «дикого» Била Донована в Англии. Поговаривали, что после второй мировой войны ее в качестве агента, наверно, внедрили где-нибудь в Азии.

Адель Дитц вновь всплыла где-то в начале шестидесятых годов, работая «чистильщиком» уже на РУМО, выполняя отдельные задания с явным увлечением и удовольствием.

Дитц считалась лучшим специалистом, непревзойденным мастером своего дела и единственная из четверки имела неограниченный доступ в рамках РУМО. Ею восхищались многие, генерал Марк Пучер не был исключением.

Утром двадцать восьмого июля вашингтонские газеты и радиостанции сообщили, что неизвестными убит Дэниел Джей Гринфилд, тридцатичетырехлетний журналист, прославившийся своими военными репортажами.

В последнее время Гринфилд выступил с рядом интересных статей о видных политических деятелях и конгрессменах на страницах «Нью-Йорк таймс мэгэзин» и других воскресных приложений. Смерть журналиста наступила примерно в шестнадцать часов тридцать минут двадцать седьмого июля в результате прямого попадания в голову с близкого расстояния.

Высказывалось предположение, что стреляли, очевидно, в тот момент, когда Гринфилд звонил по телефону-автомату с железнодорожного вокзала Юнион-стейшн. Сообщалось, что какое-то время в конце шестидесятых и начале семидесятых годов Дэниел Гринфилд сотрудничал с Центральным разведывательным управлением. Полиция не располагала пока сведениями, кто и с какой целью совершил это преступление.

Колин Макферрин утром двадцать восьмого июля не читал никаких газет и не слышал никаких новостей по радио. В течение всего дня двадцать восьмого июля он вообще не имел никаких контактов с окружающим миром.

Днем двадцать восьмого июля генерал Марк Пучер прибыл в свою загородную резиденцию на острове Хилтонхед в штате Южная Каролина.

Помощники и секретари генерала получили строжайшие инструкции ни под каким предлогом, за исключением ситуаций, непосредственно представляющих угрозу национальной безопасности, не беспокоить Пучера. Генерал в течение пяти дней хотел отдохнуть, половить рыбу и побыть на природе, чтобы снять напряжение.

Адмирал Торн находился в Кармеле, штат Калифорния, выздоравливая после гриппа.

Генерал Гриссл отбыл в Озаркс полюбоваться природой и птичками.

Генерал Келлер взял отпуск, чтобы провести его с внуками в отеле «Дель-Коронадо» в Коронадо, штат Калифорния.

Двадцать восьмого июля в Пентагоне находился единственный член комитета начальников штабов адмирал Доггетт Энсон, сменивший адмирала Дэвида Джарка на посту начальника штаба военно-морских сил.

Билли Джо Дули двадцать восьмого июля провел большую часть дня в тюрьме. Он был задержан полицией Канзас-Сити по обвинению в незаконном ношении огнестрельного оружия. Залог установили в размере тысячи долларов. Во второй половине дня залог оказался внесенным местным поручителем. Через сорок минут после этого Дули выпустили на свободу. Оружие – пистолет марки магнум – было конфисковано в качестве вещественного доказательства.

Билли Джо Дули вернулся к себе в пансион. Вечером он отправился в центр города, зашел в кафетерий «Барней», заказал бифштекс «Канзас-Сити», поспорил с официанткой по поводу дополнительной платы за поджаренный лук, затем, поужинав, покинул ресторан в компании двух мужчин, которые подсели к нему за столик, чтобы выпить вместе кофе.

Вечером двадцать восьмого июля Эдвард Бурлингейм читал детям главу из «Робина Гуда». Пятилетний сынишка Стивен заплакал, когда по ходу действия должны были повесить Уилла Стутели, а Робин все не появлялся, чтобы спасти его. Президент успокоил мальчика и прочел конец главы, где все хорошо кончалось. Бурлингейм поцеловал детей и отправил их к первой леди страны.

Затем президент провел небольшое совещание со специальным советником Фрэнклином Куиллером. После этого Эдвард Бурлиигейм вышел в сад Белого дома, чтобы на воздухе еще раз просмотреть текст речи, подготовленной для выступления в Канзас-Сити первого августа.

Президент отошел ко сну в двадцать три часа пятнадцать минут, но заснул лишь около двух часов ночи.

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая