Дьюма-Ки - Кинг Стивен - Страница 9

• Предыдущая
• 9/150
• Следующая

Она думает: «Когда я пытаюсь сказать „Ханна“, я говорю: „Анн! Анн!“ Когда я пытаюсь сказать „Мария“, я говорю: „И! И!“ И они смеются, эти злюки. Я плачу. Мне нужен мой папа, и я не могу вспомнить, как его назвать; это слово ушло. Слова — будто птицы, они летают. Летают и улетают. Мои сёстры говорят. Говорят, говорят, говорят. У меня в горле пересохчо. Я пытаюсь сказать „пить“. Я говорю: „Ить! Ить!“ Но они только смеются, эти злюки. На мне повязка, я ощущаю запах йода, запах пота, слушаю их смех. Я кричу на них, кричу громко, и они убегают. Приходит няня Мельда, её голова красная. Потому что волосы повязаны косынкой. Её кругляши сверкают на солнце, и называются эти кругляши браслетами. Я говорю: „Ить, ить!“ — но няня Мельда меня не понимает. Тогда я говорю: „Ака! Ака!“ — и няня сажает меня на горшок, хотя на горшок мне совсем и не нужно. Я сижу на горшке и вижу, и повторяю: „Ака! Ака!“ Входит папочка. „Чего ты кричишь?“ — всё его лицо в белых пузырях пены, кроме полосы гладкой кожи. Там, где он провёл той штуковиной, которая убирает волосы. Он видит, куда я указываю. Он понимает. „Да она хочет пить“. Наполняет стакан. Комната залита солнцем. Пыль плавает в солнце, и папина рука движется сквозь солнце, неся стакан, и называется это — „красиво“. Я выпиваю всё-всё. Потом снова кричу, но от радости. Он целует меня целует меня целует меня, обнимает меня обнимает меня обнимает меня, и я пытаюсь сказать ему: „Папочка!“ — но по-прежнему не могу. Потом я вдруг думаю о его имени, и в голове появляется „Джон“, вот я и думаю о его имени, и пока я думаю „Джон“, с моих губ срывается: „Папочка!“ — и он обнимает меня обнимает меня ещё сильнее».

Она думает: «Папочка — моё первое слово после того, как со мной случилось плохое».

Правда кроется в мелочах.

Географическое предложение Кеймена сработало, но если уж говорить о приведении в порядок моей головы, думаю, что на Флориду выбор пал случайно. Это правда, я там поселился, но в действительности там не жил. Нет, географическая терапия Кеймена сработала благодаря Дьюма-Ки и «Розовой громаде». Для меня эти два места составили собственный мир.

Я отбыл из Сент-Пола десятого ноября с надеждой в сердце, но без особых ожиданий. Провожала меня Кэти Грин, королева лечебной физкультуры. Она поцеловала в губы, крепко обняла и прошептала:

— Пусть все твои сны сбудутся, Эдди.

— Спасибо, Кэти, — ответил я, тронутый до глубины души, хотя из головы у меня не шёл сон с Ребой, воздействующей на злость куклой, в котором она, выросшая до размеров ребёнка, сидела в кресле в залитой лунным светом гостиной дома, где я прожил с Пэм много лет. Несильно мне хотелось, чтобы этот сон сбылся.

— И пришли мне свою фотографию из «Диснейуолда». Хочу увидеть тебя с мышиными ушами.

Обязательно, — пообещал я, но не побывал ни в «Диснейуолде», ни в «Сиуолде», ни в «Буш-Гарденс», ни на «Дантона-Спидуэй».[21] Когда я покидал Сент-Луис в комфортабельном салоне «Лир-55» (уход на пенсию при деньгах имеет свои преимущества), температура воздуха опустилась до пяти градусов ниже нуля, и на землю падали первые снежинки, предвестники длинной зимы. В Сарасоте я вышел из самолёта в жару под тридцать градусов и солнце. Даже пересекая полосу асфальта, отделявшую меня от терминала частных пассажирских самолётов, по-прежнему опираясь на верную красную «канадку», я буквально чувствовал, как правое бедро не устаёт повторять: «Спасибо тебе».

Вспоминая то время, я вижу бурлящий котёл эмоций: любви, желания, страха, ужаса, сожаления и глубокой нежности. Испытать эти чувства могут лишь те, кто побывал на грани смерти. Думаю, то же самое ощущали Адам и Ева. Конечно же, они оглядывались на Эдем (едва ли вы не согласитесь в этом со мной), когда босиком двинулись по дорожке, приведшей туда, где мы сейчас и находимся, в наш мрачный, пронизанный политикой мир с пулями, бомбами и спутниковым телевидением. Смотрели ли они за спину ангела с огненным мечом, который охранял закрывающиеся ворота? Безусловно. Думаю, они хотели ещё раз увидеть зелёный мир, который потеряли, со сладкой водой и добрыми животными. И, разумеется, со змеем.

От западного побережья полуострова Флорида в море брошен браслет с амулетами-островами. Если у вас завалялись семимильные сапоги, обув их, вы сможете шагнуть с Лонгбоута на Лидо, с Лидо — на Сиесту, с Сиесты — на Кейси. Следующий шаг приведёт вас на Дьюма-Ки (девять миль в длину и полмили в самом широком месте), расположенный между Кейси-Ки и Дон-Педро-Айлендом. Большая часть острова необитаема, заросли баньянов, пальм и казуарин, неровный, в дюнах, берег, который смотрит на Мексиканский залив. Выход на пляж охраняется полосой униолы метельчатой, высотой по пояс. «Униоле здесь самое место, — как-то сказал мне Уайрман, — но вся остальная хрень не должна тут расти без полива». Большую часть времени, которое я провёл на Дьюма-Ки, там, помимо меня, жили только Уайрман и Невеста крёстного отца.

Я попросил Сэнди Смит, моего риелтора в Сент-Поле, найти тихое местечко (не уверен, что употребил слово «изолированное»), но достаточно близкое к благам цивилизации. Помня совет Кеймена, особо отметил, что хочу арендовать дом на год, и цена значения не имеет. При условии, что я не останусь без гроша в кармане. Пусть меня мучила депрессия, да и боль практически не отпускала, я не хотел, чтобы кто-либо воспользовался моей слабостью. Сэнди ввела мой запрос в компьютер, и программа выдала «Розовую громаду». Я будто вытащил счастливый билет. Да только я в это не верил. Потому что даже в самых первых моих рисунках вроде бы, ну, не знаю, что-то было.

Что-то.

В день прибытия на Дьюма-Ки (на арендованной машине, за рулём которой сидел Джек Кантори, молодой человек, нанятый Смит через одно из агентств по трудоустройству Сарасоты), я ничего не знал об истории острова, за исключением одного: добраться до него можно с Кейси-Ки по мосту, построенному в эру УОР.[22] Я обратил внимание, что только северная оконечность свободна от растительности, заполонившей весь остров. Здесь территорию облагородили (применительно к Флориде это означало создание ирригационной системы, посадку пальм и травы). Вдоль узкой, в заплатах асфальта, дороги на юг построили полдюжины домов, и замыкала ряд огромная, но, безусловно, элегантная гасиенда.

А неподалёку от съезда с моста, на расстоянии, не превышающем длину футбольного поля, я увидел розовую виллу, нависшую над Заливом.

— Это она? — спросил я, думая: «Пусть это будет она. Именно она мне и нужна». — Это она, не так ли?

— Понятия не имею, мистер Фримантл, — ответил Джек. — Сарасоту я знаю, а вот на Дьюму попал впервые. Не было повода приезжать. — Он остановился рядом с почтовым ящиком с красным числом 13. Посмотрел на папку, что лежала между нашими сиденьями. — Нам сюда, всё так. «Салмон-Пойнт», номер 13. Надеюсь, вы не суеверны.

Я покачал головой, не отрывая глаз от виллы. Меня не тревожили разбитые зеркала или чёрные кошки, перебегающие дорогу, но я искреннее верил в… ну, может, не в любовь с первого взгляда, по мне такое для книг и фильмов — в чистом виде Ретт-и-Скарлетт — но в притяжение? Точно. Так меня потянуло к Пэм, когда я увидел её в первый раз, на двойном свидании (она была с другим парнем). И то же самое я испытал, увидев «Розовую громаду».

Дом стоял на сваях, его «подбородок» далеко выступал за линию высокого прилива. Рядом с подъездной дорожкой, на покосившейся деревянной палке, крепилась табличка с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», но я полагал, что ко мне эта надпись не относится.

«Как только вы подпишете договор аренды, дом ваш, — объяснила мне Сэнди. — Даже если его продадут, новый владелец не сможет выселить вас до истечения срока аренды».

• Предыдущая
• 9/150
• Следующая