Стихотворения (1922 - февраль 1923) - Маяковский Владимир Владимирович - Страница 7

                        Вдруг вздрогнул, кофий вылья,

                        и слезы брызнули из глаз

                     20 предоброго Эмиля.

                        "Что это? Сказка? Или быль?

                        Не сказка!.. Вот!.. В газете... -

                        Сквозь слезы шепчет вслух Эмиль: -

                        Ведь у эсеров дети...

                        Судить?! За пулю Ильичу?!

                        За что? Двух-трех убили?

                        Не допущу! Бегу! Лечу!"

                        Надел штаны Эмилий.

                        Эмилий взял портфель и трость.

                     30 Бежит. От спешки в мыле.

                        По миле миль несется гость.

                        И думает Эмилий:

                        "Уж погоди, Чека-змея!

                        Раздокажу я! Или

                        не адвокат я? Я не я!

                        сапог, а не Эмилий".

                        Москва. Вокзал. Народу сонм.

                        Набит, что в бочке сельди.

                        И, выгнув груди колесом,

                     40 выходит Вандервельде.

                        Эмиль разинул сладкий рот,

                        тряхнул кудрей Эмилий.

                        Застыл народ. И вдруг... И вот...

                        Мильоном кошек взвыли.

                        Грознее и грознее вой.

                        Господь, храни Эмиля!

                        А вдруг букетом-крапивой

                        кой-что Эмилю взмылят?

                        Но друг один нашелся вдруг.

                     50 Дорогу шпорой пыля,

                        за ручку взял Эмиля друг

                        и ткнул в авто Эмиля.

                        - Свою иекончепную речь

                        слезой, Эмилий, вылей! -

                        И, нежно другу ткнувшись в френч,

                        истек слезой Эмилий.

                        А друг за лаской ласку льет:

                        - Не плачь, Эмилий милый!

                        Не плачь! До свадьбы заживет! -

                     60 И в ласках стих Эмилий.

                        Смахнувши слезку со щеки,

                        обнять дружище рад он.

                        "Кто ты, о друг?" - Кто я? Чекист

                        особого отряда. -

                        "Да это я?! Да это вы ль?!

                        Ох! Сердце... Сердце рапа!"

                        Чекист в ответ: - Прости, Эмиль.

                        Приставлены... Охрана... -

                        Эмиль белей, чем белый лист,

                     70 осмыслить факты тужась.

                        "Один лишь друг и тот - чекист!

                        Позор! Проклятье! Ужас!"

                                   -----

                        Морали в сей поэме нет.

                        Эмилий милый, вы вот,

                        должно быть, тож на сей предмет

                        успели сделать вывод?!

                        [1922]

                      Вокруг "Крокодила"

                      компания ходила.

                      Захотелось нэпам,

                      так или иначе,

                      получить на обед филей "Крокодилячий".

                      Чтоб обед рассервизить тонко,

                      решили:

                      - Сначала измерим "Крокодилёика"! -

                      От хвоста до ноздри,

                   10 с ноздрею даже,

                      оказалось -

                      без вершка 50 сажен.

                      Перемерили "Крокодилину",

                      и вдруг

                      в ней -

                      от хвоста до ноздри 90 саженей.

                      Перемерили опять:

                      до ноздри

                      с хвоста

                   20 саженей оказалось больше ста.

                      "Крокодилище" перемерили

                      - ну и делища! -

                      500 саженей!

                      750!

                      1000!

                      Бегают,

                      меряют.

                      Не то, что съесть,

                      времени нет отдохнуть сесть.

                   30 До 200 000 саженей дошли,

                      тут

                      сбились с ног,

                      легли -

                      и капут.

                      Подняли другие шум и галдеж:

                      "На что ж арифметика?

                      Алгебра на что ж?"

                      А дело простое.

                      Даже из Готтентотии житель

                   40 поймет.

                      Ну чего впадать в раж?!

                      Пока вы с аршином к ноздре бежите,

                      у "Крокодила"

                      с хвоста

                      вырастает тираж.

                      Мораль простая -

                      проще и нету:

                      Подписывайтесь на "Крокодила"

                      и на "Рабочую газету".

                      [1922]

                                                        Напечатайте, братцы,

                                                          дайте отыграться.

                     Есть одно учреждение,

                     оно

                     имя имеет такое - "Казино".

                     Помещается в тесноте - в Каретном ряду, -

                     а деятельность большая - желдороги, банки.

                     По-моему,

                     к лицу ему больше идут

                     просторные помещения на Малой Лубянке.

                     В 12 без минут

                  10 или в 12 с минутами.

                     Воры, воришки,

                     плуты и плутики

                     с вздутыми карманами,

                     с животами вздутыми

                     вылазят у "Эрмитажа", остановив "дутики".

                     Две комнаты, проплеванные и накуренные.

                     Столы.

                     За каждым,

                     сладкий, как патока,

                  20 человечек.

                     У человечка ручки наманикюренные.

                     А в ручке у человечка небольшая лопатка.

                     Выроют могилку и уложат вас в яме.

                     Человечки эти называются "крупь_я_ми".

                     Чуть войдешь,

                     один из "круп_е_й"

                     прилепливается, как репей:

                     "Господин товарищ -

                     свободное место", -

                  30 и проводит вас чрез человечье тесто.