Из любви к искусству - Воронин Андрей Николаевич - Страница 17
- Предыдущая
- 17/78
- Следующая
Сергей улыбнулся, между делом удивившись тому облегчению, которое испытал, увидев Белкину живой и здоровой. В глубине души он не очень-то верил клятвам Варвары, обещавшей, что их совместная деятельность ограничится только музеями и архивами. Она могла сколько угодно говорить, что не намерена влезать ни в какие криминальные истории, и при этом свято верить собственным словам, но Муму успел основательно ее изучить и знал, что намерения Варвары Белкиной, как правило, сильно отличаются от ее поступков. Она принадлежала к той категории людей, которые, увидев золотого идола, не могут удержаться, чтобы не ковырнуть его ногтем: а вдруг подделка? И не ее вина, что под тонким слоем позолоты действительно сплошь и рядом оказывалось олово, а то и просто сушеное овечье дерьмо… Хранилища музеев и архивные подвалы скрывают в себе очень много информации, которую многие богатые и влиятельные люди предпочли бы похоронить навеки, а Варвара Белкина была, есть и будет универсальным прибором для выкачивания информации – самоходным, не нуждающимся в подзарядке, самопрограммирующимся и обладающим великолепным чутьем на скандалы и сенсации.
Дорогин вынул из кармана брелок с ключом от машины и нажатием кнопки отключил сигнализацию. Сирена коротко вскрикнула в последний раз и смолкла. Белкина удивилась и пнула колесо. Отключенная сигнализация продолжала молчать. Варвара пнула колесо посильнее, как будто потусторонние вопли сигнализации доставляли ей удовольствие, но и этим ничего не добилась.
– А ты ее, проклятую, камнем, – вкрадчиво посоветовал Дорогин, бесшумно подойдя к Варваре со спины.
Белкина вздрогнула, резко обернулась, но, увидев Дорогина, расслабилась.
– Развлекаешься? – спросил Сергей, открывая перед ней дверцу автомобиля. – Где это ты бродишь с утра пораньше?
У него вдруг возникло очень неприятное предположение, почти уверенность в том, что Варвара все-таки ухитрилась влипнуть в очередную историю и теперь прячется, боясь даже на минутку зайти домой. А весь вчерашний разговор насчет музеев, архивов и скучного задания был затеян только для отвода глаз, чтобы Муму согласился помочь. Расчет был верный: Варвара точно знала, что Дорогин ее в беде не бросит. По телефону он еще мог бы отказаться, а теперь… Теперь поздно.
Придерживая распахнутую перед журналисткой дверцу машины, Сергей окинул двор и окна домов быстрым профессиональным взглядом. Все было спокойно.
Белкина заметила этот взгляд и возмущенно фыркнула. – Ты, кажется, вообразил, что я обвела тебя вокруг пальца? – с вызовом спросила она. – Расслабься. Ничего интересного нам с тобой, увы, не предстоит.
Сергей мягко закрыл за ней дверцу, сел за руль и снова посмотрел на Варвару. Да, она совсем не походила на беглянку в этом своем облегающем мини-платьице и длинном просторном жакете. Макияж у нее тоже был в полном порядке, накладывала она его явно не второпях, и пахло от нее не страхом и потом, а дорогими духами. Прическа, как всегда, без затей, да и к чему какие-то затеи, когда у тебя такие роскошные волосы? На шее скромное колье, которое на первый взгляд выглядит как бижутерия, но это только на первый взгляд. На самом деле никакой бижутерией здесь не пахнет. Ногти на руках в идеальном порядке: любовно отполированы, обработаны, ухожены и сверкают темным лаком.
Именно ногти убедили Сергея в том, что Варвара не лжет. Уж если у нее хватило времени и желания заниматься ногтями, значит, ничего любопытного в ее жизни действительно не происходит. Есть время заняться собой и между делом состроить кому-нибудь глазки…
– Ты так на меня смотришь, – сказала Белкина, – что мне начинает казаться, будто впереди у меня все-таки маячит какое-то приключение.., скорее приятное, чем опасное.
– Не обольщайся, – сказал Сергей. – Я просто пытаюсь сообразить, где ты была, раз уж получить ответ от тебя не удается.
– Фи, – разочарованно сказала Варвара, – всего-то… Если хочешь знать, я была в министерстве культуры. – Она без спроса вытянула сигарету из лежавшей на приборном щитке пачки и выжидательно уставилась на Дорогина. Муму чиркнул зажигалкой и дал ей прикурить. – Мерзавцы, – продолжала Варвара, выпуская через нос две толстые струи дыма. – Представляешь, назначили встречу на восемь пятнадцать! Я им как вчера позвонила, так у меня на весь остаток дня настроение испортилось. Из-за всякой ерунды подниматься в такую рань!
– Перезвонила бы мне, – сказал Дорогин, запуская двигатель. – Я бы приехал пораньше и отвез тебя в твое министерство… Кстати, что ты там делала?
– А! – Варвара досадливо махнула рукой с зажатой в ней сигаретой. – Общалась с пресс-секретарем. Этакий лощеный хорек, вонючка в галстуке. Ведет себя так, словно я пытаюсь выведать у него военную тайну. Как будто это не они затеяли всю эту бодягу, а я…
– Какую бодягу? – спросил Муму, видя, что Варваре необходимо выговориться.
– Ты что-нибудь слышал о Басманове?
– О Басманове? А, это тот французский коллекционер! Белогвардеец, кажется… Слышал конечно. Все уши о нем прожужжали. Очередной шаг к улучшению российско-французских отношений. Что-то такое он нам завещал.
– Что-то… – передразнила Варвара. – Поехали в центральный исторический… Не что-то, – продолжала она, когда Дорогин тронул машину с места и вывел ее со двора на улицу, – а золотой чайник работы Фаберже. По слухам, чайник этот принадлежал царской фамилии.
– Интересно, – сказал Дорогин. – Только я что-то не слышал, чтобы Фаберже занимался какими-то чайниками. Пасхальные яйца – это понятно, это у всех на слуху. Украшения, безделушки всякие, статуэтки, мелкая пластика – это да. Но чайники… Впрочем, я не специалист.
– Специалисты тоже разводят руками, – сказала Варвара. – Так, во всяком случае, утверждает этот министерский хлыщ. Но в том, что это именно Фаберже, никаких сомнений нет. Чайник прошел чуть ли не сотню экспертиз – именно потому, что это чайник, а не брошка какая-нибудь. Представляешь себе – чайник! Не уменьшенная копия, не безделушка, а вполне нормальный заварочный чайник, только золотой и с царским гербом.
– Ну и что? – пожал плечами Дорогин, перестраиваясь в левый ряд. – В конце концов, Фаберже был официальным поставщиком царской семьи. Значит, поступил такой заказ… Не понимаю, почему ты этим занимаешься.
– Это все Якубовский, – проворчала Варвара. – Совсем с ума сошел. Кстати, тот материал, который мы с тобой летом раскопали, он мне так и не дал напечатать.
– Про Гаспарова?
– Ну да! Представляешь, уперся и ни в какую! Неактуально, говорит. А по-моему, ему то ли заплатили, то ли припугнули его так, что он готов меня зубами загрызть, лишь бы я помалкивала.
– М-да, – неопределенно сказал Дорогин. Ему было известно об этой истории гораздо больше, чем Варваре, и он подозревал, что за странным поведением главного редактора стоит конкурент убитого Гаспарова Андрей Петрович Мамонтов. Но сообщать о своих подозрениях журналистке Муму не собирался. Мамонт был очень опасным человеком, и связываться с ним по собственной инициативе Дорогин не хотел.
– Вот тебе и «м-да»! – сердито продолжала Белкина. – Я с ним третий месяц собачусь. А тут этот чайник подвернулся. В субботу его привезут в Москву. В министерстве культуры состоится церемония передачи. Церемония! Речи, музыка, шампанское, операторы с камерами, целое стадо писак… И все вокруг этого несчастного чайника. Тоска! Как представлю себе все это, прямо скулы сводит. Но мы, продажные журналисты, обязаны писать то, за что нам платят, и писать добросовестно. Тем более что у нас не ежедневная газета, а еженедельник. Если дать обыкновенную информашку с опозданием на пять дней, это будет полный пшик. Кому интересно читать то, о чем почти неделю назад подробно рассказали по телевизору?
– И теперь ты должна подсыпать в эту преснятину соли и перчику, – закончил за нее Дорогин. – Да, тебе не позавидуешь. Слушай, а ты сочини что-нибудь этакое, скандально-детективное… Басманов умер, Фаберже умер, не говоря уже о царской семье, так что судиться с тобой никто не станет. А публика будет довольна. Дураки станут неделю обсуждать все перипетии сочиненной тобой истории, а умные в течение той же недели будут ругать желтую прессу и покупать вашу газету для того, чтобы повозмущаться по поводу твоей статьи. Нет, правда… Ну, зачем тебе в архив?
- Предыдущая
- 17/78
- Следующая
