Спящая красавица - Айвори Джудит - Страница 2

• Предыдущая
• 2/59
• Следующая

Женщина опустила глаза.

— На самом деле я плакала не от боли. — Она попыталась улыбнуться. — Зуб плохой, мистер Лимпет только что сказал, что его надо удалить.

Джеймс пожал плечами — такие вещи не редкость.

— Что ж, вы почувствуете облегчение, после того как избавитесь от него.

Незнакомка кивнула.

— Мне страшно.

Джеймс удивился: она была достаточно самоуверенна, чтобы заговорить с первым встречным и рассказать о своих страхах.

— Очень больно не будет, — предположил он. — Мистер Лимпет может дать вам веселящий газ. Вы и не почувствуете, как все произойдет.

— Но меня пугает не то, что зуб удалят...

— Тогда что же?

Она ответила так, словно ее слова что-то объясняли:

— На следующей неделе мне исполняется тридцать семь.

Незнакомка была на семь лет и восемь месяцев старше Джеймса. Однако по ней этого не скажешь. В молодой женщине угадывалась какая-то безмятежность, весьма редкое качество, — между тем она сидела перед ним, комкая в руках мокрый от слез платок. В ее манере держаться недоставало сдержанности и изысканной скромности, отличавшей аристократок.

Ее милые, приветливые глаза улыбались, губы приоткрылись, обнажив белые зубы исключительной красоты.

— Да, — спокойно произнесла она. — Мне все лучше и лучше! О, благодарю вас! Я так рада. Мой зуб действительно успокоился. Я сегодня пришла для того, чтобы мистер Лимпет сгладил и отполировал край. Я должна была сделать это давно, но он изранил мне весь рот.

Джеймс протянул ей серебряную табакерку, наполненную гвоздикой:

— Возьмите. Возможно, вам это еще понадобится. Возможно, зуб пройдет сам по себе. Такое ведь случается.

Ее пальчик закрыл крышку.

— Благодарю, я ценю ваш жест. Мне приятно, что вы подарили мне свою гвоздику. — Она продолжила совершенно искренне: — Видите ли, я никогда не удаляла зубы. Кажется, что становишься... — она запнулась, потупившись, — беззубой, старой каргой.

Женщина засмеялась, Джеймс тоже. Ее беспокойство было смехотворным. Все еще улыбаясь, дама протянула ему свою руку — жест, нехарактерный для англичанок. Из мехового манжета узкого рукава показалось запястье. Джеймсу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, для чего она ему ее протягивает. Затем Стокер прикоснулся к ее прохладным пальцам и поцеловал их.

— Миссис Уайлд, — представилась она, затем отняла руку с достоинством королевы. — Обычно я не представляюсь незнакомым мужчинам после нескольких секунд знакомства, но... — Она снова рассмеялась. Женщина, которая так много смеется, всегда немного переигрывает. — Но вы только что спасли мой зуб... — Она на мгновение замолчала, затем на лице ее расцвела приятная улыбка, и она продолжила с такой серьезностью, что Джеймс даже опешил: — Я вам так признательна! — Подавшись вперед, миссис Уайлд на мгновение сжала его руку, затем отодвинулась. — Боль прошла. Вы так умелы и изобретательны.

— А мистер Уайлд? — спросил Джеймс. Он уже успел скользнуть взглядом по ее руке в поисках обручального кольца — его там не было. — Похоже, он англичанин в отличие от вас.

— Мой муж был англичанином. Прошло почти два года с тех пор, как он умер.

— О! — Джеймс постарался не подать вида, как его обрадовало данное обстоятельство.

— По происхождению я француженка. Мы жили за границей. Я приехала сюда всего несколько месяцев назад.

Джеймс кивнул.

— Сэр Джеймс Стокер, — представился он, пытаясь скрыть самодовольство. Если она читает газеты, то должна знать его имя.

Однако Джеймса ждало жестокое разочарование: на ее лице ничего не отразилось.

— И что вы затеваете в Англии, мистер Стокер? — спросила она. — Отчего вы так счастливы?

— Счастлив?

— Да. Вы просто переполнены радостью сегодня. Дайте подумать, — поддразнивала она его. — Полагаю, вы только что сделали предложение девушке вашей мечты и она приняла его.

Джеймс вздернул одну бровь и рассмеялся. С недавнего времени его расположения добивалось огромное количество семейств. И ему надо спешить, если он хочет найти девушку своей мечты. Было столько забавных ситуаций: за ним даже ухаживали.

— Ах, кажется, я ошибаюсь. В таком случае, — отважно заявила миссис Уайлд, — должно быть, та женщина, которую вы безнадежно желаете, наконец-то разрешила вам прийти — поздравляю.

Джеймс хмыкнул:

— Теплее. Я только что вернулся из Африки и никогда — слышите, никогда! — не поеду туда снова. Африка отпустила меня. И я очень рад. — Он на мгновение прервался, удивившись своей откровенности. Эти слова не походили на те, которые он обычно подбирал, описывая благоприятное стечение обстоятельств в своей судьбе.

Позже Джеймс понял, почему так разоткровенничался. Миссис Уайлд глубокомысленно покачала головой и с серьезным выражением вздернула брови.

— В самом деле? — спросила она. — Для меня это тоже не континент. Я слышала, там живут дикие племена. Там вас могут и съесть. Эти люди обычно заставляют своих пленников сражаться с львом или леопардом.

Они дружно посмеялись над этой романтической чепухой. Но Джеймс почувствовал раздражение: она симпатизирует ему, считает три года, проведенных им в Африке, благородным, отважным приключением, однако это не так. Он сказал:

— Да, я даже не могу передать вам, как счастлив, что могу каждую ночь спать далеко-далеко от этих мелеющих рек, наполненных пиявками, от пустынь с плюющимися верблюдами. И я испытываю огромное облегчение от того, что нахожусь на недосягаемом расстоянии для комаров и летучих мышей.

Мыши! О Всевышний! Как приятно забыть об этой вопящей и смердящей порхающей массе из костей и меха. Он никогда прежде не рассказывал о летучих мышах, которые в бесчисленных количествах висели на деревьях, как гроздья фруктов.

Свет в комнате померк из-за туч, набежавших на солнце. Миссис Уайлд слегка повернулась к Джеймсу, изогнувшись и положив локоть на спинку стула.

Джеймс рассчитывал перевести разговор, превратив его в пустую утонченную болтовню, с минимумом неприятных впечатлений.

Но она продолжила:

— Я очень высокого мнения о путешественниках, хотя бессмысленно подвергать себя таким опасностям, не говоря уже о неудобствах.

Отвечая, Джеймс даже вспылил.

— Вы знаете, что меня раздражает? — Откровения так и полились из него, как будто он находился под влиянием веселящего газа. — Сломанный зуб. Могло ли быть хуже? Я не знал, что делать: потерявшийся, больной, готовый умереть, среди людей, с которыми я едва мог объясниться. Я имею в виду, что лучше уж было потерять ногу, руку или носить повязку на глазу. Но нет! Ни одного шрама! Я здоровее и сильнее, чем в день, когда покинул Англию. Но зуб, который я повредил во время одного из бесчисленных происшествий, когда приходилось мазать лицо черной краской, чтобы не привлекать к себе внимания... — Он фыркнул от отвращения. — И в течение часа все это затвердевало... — Он перевел дыхание.

Боже, будь у него достаточно времени, он рассказал бы миссис Уайлд историю своей жизни.

Его рассказ не походил на разговор, имевший место в обществе королевы. Джеймс не поделился с ней своими душевными муками. Сейчас он немного испугался, услышав свои признания, — однако получил особое удовлетворение. Это было правдой — он изливал душу незнакомой женщине в приемной у дантиста только потому, что та, казалось, была способна выслушать и выразить сочувствие.

Он сжал губы, неуверенный в правильности своего поступка.

Дама улыбнулась и слегка наклонилась к нему. Снова его рука ощутила легкое прикосновение ее руки, но она тут же отодвинулась.

— Не переживайте, — сказала миссис Уайлд, словно прочтя его мысли. — Я не буду вспоминать об этом. Я догадываюсь, что вы смущены оттого, что заговорили со мной так откровенно. Но поверьте, в этом нет ничего плохого, все поправимо.

Она помахала рукой так, словно отмахивалась от огорчений.

— Я сохраню ваши секреты. Это неприлично, не правда ли, выбалтывать то, что один человек доверил другому? Я хочу сказать, что если вы решите, то расскажете все сами.

• Предыдущая
• 2/59
• Следующая