Штурмовики идут на цель - Гареев Муса Гайсинович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая

— Так уж получилось, — говорю я. — Но обещаю, что больше такого не будет.

Галя вскинула на меня темные, полные слез глаза и торопливо кивнула.

— Только ты, пожалуйста…

Я не дал ей закончить, взял под руку, и мы не спеша пошли вдоль деревни.

У ворот дома, где она временно проживала с подругами, мы остановились. Летом мы посидели бы на лавочке, а сейчас сырой осенний холод пробирает до костей.

— У тебя ноги в сапогах совсем застыли, кашлять будешь. Иди. Завтра встретимся, — говорю я.

А она как-то особенно задумчива. Ей хочется что-то сказать. Я замечаю это и прихожу к ней на помощь.

— Ты что-то скрываешь от меня, Галя?

— Нет, нет… Хотя… Я давно хотела тебе сказать? Она начинает внимательно рассматривать свои рукавички.

— Я давно хотела сказать, Муса.

— Ну, ну, говори.

— Только ты, пожалуйста, не сердись!

— О чем ты хочешь сказать?

— Я давно думаю, может быть, нам лучше расстаться?

— Ты этого желаешь?

— Не во мне дело.

— А в ком?

— В ком, в ком.., как маленький. Неужели ничего не видишь?

— А что я должен видеть?

— Летчики подсмеиваются. Некоторые приставать с вопросами стали.

— Кто?

— Ну, хотя бы инженер полка.

— Что ему надо?

Не пойму; в шутку или всерьез, но упрекает… Инженер полка Григорий Иванович Суглобов, Галин начальник, не раз говорил мне:

— Ох, Гареев, Гареев! Сбиваешь с пути истинного моих подчиненных. Смотри — женю!

— Я бы рад…

— Рад, рад… Знаю я вас, ухарей! Ходит, ходит, а потом, глядишь, и «подарочек». Куда она с ним пойдет, в войну-то?

— Да что вы, Григорий Иванович! Разве можно!

— То-то! Женился бы лучше. Вон Павлов — раз, два и свадьба!

Инженер Суглобов был добрым и порядочным человеком. Конечно, над Галей он подшучивает, как и надо мной.

Галя смотрит на меня вопросительно. И я решился на то, к чему готовился уже не один месяц.

— Завтра пойду к командиру полка.

— Зачем?

— За разрешением на свадьбу.

— Что ты, Муса! Не разрешит! — тихо сказала она.

— Разрешит. Павлов женился? А я что, хуже? Пойдем завтра вместе.

— Что ты, что ты! Иди один, я боюсь… Это уже было согласие. А разрешения командира полка я добьюсь.

На следующее утро мы пошли к полковому. Спрятавшись за самолетами, Галя осталась ждать моего возвращения, а я решительно направился к землянке командира полка. К моему счастью, он в этот момент зачем-то вышел на улицу. Я — к нему.

— Товарищ майор, разрешите обратиться?

— Слушаю тебя, Гареев.

— Хочу жениться. Дайте разрешение!..

— Жениться?

— Так точно!

— Недавно Павлов женился, теперь тебя потянуло. А воевать кто будет?

— Мы, товарищ майор!

— Какой ты летчик, если обзаведешься женой? Полетишь, а думать о чем или о ком будешь?

— Как лучше выполнить приказ, товарищ майор! Полковой задумался, вздохнул и недовольно сказал:

— Война, а тут хоть ясли открывай. На ком хоть жениться собираешься?

— На укладчице парашютов Галине Мигуновой.

— На той сибирячке?

— Так точно!

— Хорошая девушка, плохого не скажешь, — сказав так, командир полка запрокинул голову вверх и стал рассматривать забившие небо низкие осенние тучи.

— Опять погода мокрая, а воевать надо. Только что из дивизии звонили: нужны штурмовики.

Он долго еще глядел в небо, ругал погоду, ворчал на кого-то, а я стоял и ждал.

Выговорившись, он окинул меня сердитым взглядом:

— Ты все стоишь, Гареев? Чего еще надо?

— Так, товарищ майор. Я за разрешением.

— А я что, запретил? Женись, раз не терпится. Но чтобы летал мне лучше всех в полку!

— Постараюсь, товарищ майор. Спасибо! — радостно выпалил я.

— Передай привет невесте. Жалко мне ее, намается она с тобой.

— Ничего, привыкнет! — крикнул я. В этот момент я простил полковнику и его крикливость, и грубоватость. Я был очень благодарен ему и не скрывал своего ликования. Галя ждала. Увидев меня, она словно засветилась.

— Разрешил?

— Еще бы не разрешил!.. Разрешил, Галинка! Готовься к свадьбе!

Подхватив девушку на руки, я закружил ее на виду у всего аэродрома.

Несмотря на плохую погоду, группа наших штурмовиков, тяжело гудя и разбрызгивая колесами жидкую черную грязь, вырулила на старт.

В этой группе ведущим пары лечу и я бомбить вражеский аэродром.

Самолет за самолетом медленно разбегаются по разбухшему от осенних дождей полю аэродрома и с трудом отрываются от земли. В воздухе, собравшись в группу, мы берем курс на запад и вскоре подходим к линии фронта.

Густая низкая облачность буквально прижимает нас к земле. Линию фронта проскакиваем на бреющем полете без особых трудностей.

Теперь — на аэродром!

Противник, видимо, не ожидал, что в такую погоду авиация поднимется в воздух, и всполошился лишь тогда, когда наши бомбы стали рваться на стоянках самолетов. Заработали зенитки, но огонь их не достигал цели. Вдобавок наш комэск для борьбы с ними выделил два самолета. Продолжаем наносить удары по аэродрому.

На поле стоит несколько «юнкерсов» и «мессершмиттов». Один «юнкере» горит, вспыхивает и «мессершмитт». А куда это под бомбами спешит юркий заправщик?

На крайней стоянке я различаю длинное тело истребителя. Теперь все ясно-хочет взлететь! Ну, нет. Этого мы не допустим!

Пикирую на заправщик. Несколько выстрелов из пушки — и он вспыхивает так ярко, что я невольно закрываю глаза.

Налетаю на пытающегося подняться в воздух «мессершмитта». Вижу, как снаряд точно попадает в цель.

Задание выполнено, можно возвращаться домой…

На стоянке меня уже поджидает Галя. Спрыгнув на землю, беру ее под руку, и мы отправляемся искать инженера полка Суглобова, чтобы доложить о нашей женитьбе и пригласить на свадьбу. Какое веселье без Григория Ивановича! Его уважают в полку и считаются с его мнением»

Суглобов встретил нас приветливо:

— Все боитесь разлучиться? Все вместе?

— Мы поженились, Григорий Иванович. Доложить вам пришли.

— Ну! Решились наконец. А у полкового были? Разрешил?

— Разрешил. Против свадьбы не возражает.

— Это хорошо…

Суглобов согласился взять на себя роль посаженного отца, хозяйка, у которой он жил, — роль посаженной матери. «Даже на фронте все должно быть как следует, — говорил Григорий Иванович. — Свадьба — самый большой праздник в жизни человека». И мы были согласны с ним.

Свадьба прошла весело, шумно, с тысячами всяческих пожеланий.

А на следующий день рано утром полк подняли по тревоге.

Через несколько минут, попрощавшись с Галей, я шел к своему самолету.

Кирьянов встретил меня веселой улыбкой;

— Вот как начался ваш медовый месяц, товарищ командир!

— Да, Сашок, начался. Постараемся, чтобы фашистам он запомнился так же, как и мне.

Летне-осенняя кампания 1943 года была завершена советскими войсками блестяще.

За это время Красная Армия окончательно захватила стратегическую инициативу в свои руки и нанесла по врагу тяжелые удары, после которых он уже не мог оправиться. Сталинград и Курск стали символом грядущего поражения фашистской Германии. Успехи советских войск во втором периоде войны создали все предпосылки для окончательного освобождения нашей территории и полного разгрома фашизма.

В это время из-под Мелитополя наш полк перебазировался поближе к Никопольскому плацдарму на аэродром Успеновка. Здесь мы простояли почти пять месяцев, — до начала боев по освобождению Крыма.

Пока наши наземные войска готовились к новому мощному наступлению, мы, авиаторы, трудились без отдыха. Не давали засевшему на плацдарме противнику покоя — бомбили его переправы, штурмовали подходившие резервы, батареи и другие объекты. Командование фронта использовало авиацию и для нанесения штурмовых ударов по войскам противника, лихорадочно готовившегося к обороне в Крыму.

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая