Призрак Ивана Грозного - Усачева Елена Александровна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/32
• Следующая

Из-за поворота появился директор. Голова его снова отвалилась, он держал ее под мышкой. В другом щупальце у него была зажата старинная стрелецкая секира.

– О-о-о! – взвыла голова. – Снова наш послушненький ученик пришел. Умный ученик, почтенный ученик. Он всегда делает уроки, слушается старших и не обижает друзей. – Секира взлетела в сторону ребят. – Ты почему не на уроке?

– К-каком уроке? – заикаясь, спросил Мишкин, внимательно следя за перемещением опасного оружия. – Ночь ведь, Иван Васильевич.

– А послушненькие детки уже давно за партами своими сидят. – Голова директора в руке качнулась. – Пойдем со мной, – поманил он. – На первый раз опоздание на урок тебе простится.

Длинное щупальце метнулось в сторону Кольки и схватило его за плечо. Оторванная голова оказалась прямо напротив него.

– Пойдем, пойдем, – шептали синюшные губы, не забывая при этом улыбаться.

Мишкин на полусогнутых ногах поплелся за директором. Взгляд желтых глаз Ивана Васильевича приковывал к себе, не давал дернуться и убежать. В полуобморочном состоянии Колька дошел до третьего этажа. Директор толкнул первую дверь направо, ту самую, куда Мишкин заглядывал в прошлую ночь.

Сейчас класс был ярко освещен огромной луной, висевшей как раз напротив окон. За партами сидели ученики. У доски топтался историк с совиной головой и птичьими лапками вместо рук. Увидев вошедших, он обрадованно защелкал, заклекотал, радостно взмахнул лапками.

– Кто пришел, кто пришел! – воскликнул он, и все головы тут же повернулись к вошедшим.

Колин взгляд перебегал с одного синюшного лица на другое, пока за третьей партой он не заметил Вику Будкину с неизменными крупными бусами на шее. Рядом с ней сидел Женя Краскин, в руках у него снова была перьевая ручка. А перед ним лежал журнал!

Коля бросился вперед. В графе было уже выведено «Мишкин». Женя, обмакнув перо в чернила, приготовился писать имя.

Разбежался!

Мишкин захлопнул журнал, опрокидывая пузырек с чернилами. Черная краска брызнула на белое лицо привидения.

– Замечательно! – выдавил из себя пищащим голоском Николай Сигизмундович. – Как мы рады тебя видеть!

Мишкин, прижимая к себе журнал, стал пятиться по проходу обратно.

– А мы тут как раз эпоху Ивана Грозного проходим, – щелкая клювом, приговаривал историк. – Очень интересная тема. Посиди с нами.

Коля допятился до двери, но тут дорогу ему преградил директор. Наставив на него секиру, он с неизменной улыбкой промурлыкал:

– Куда же ты, ненаглядный наш? Познакомься со своими новыми друзьями.

И тут весь класс, как по команде, встал и развернулся к Мишкину. Луна вспыхнула ярче.

Более кошмарных лиц Коля до этого не видел – у кого глаз вытек, у кого рот съехал набок, у кого ухо переползло на место носа.

Вперед шагнул Женя Краскин с бельмами на глазах и черными пятнами на лице и, улыбаясь, протянул Мишкину руку.

– Иди к нам, – произнес он звонким детским голосом.

Из коридора послышалось сопение и звуки борьбы.

– А ну, разошлись! – ревел мощным басом Веселкин. – Зашибу!!!

Коля еле успел увернуться от секиры, полетевшей прямо ему в голову. Открыв спиной дверь, в класс ввалилась Маргарита Ларионовна, на лбу у нее красовалась большущая шишка, которая стремительно росла. Она сбила с ног Ивана Васильевича, и вместе они покатились по полу.

Мишкин бросился в открывшийся проход. В коридоре уже шла настоящая потасовка. Бориса со всех сторон теснили учителя. Превратившаяся в высохший скелет Муза Ивановна тянула к нему руки, скалясь и щелкая зубами. Сросшиеся физруки колотили направо и налево кулаками. Но так как договориться между собой у них никак не получалось, то лупили они в основном себя. Ольга Ароновна летала вокруг всех в ступе, подгоняя себя метлой, и пронзительно визжала. К драке подтягивались другие учителя. Появилась химичка Эльвира Богдасаровна. Тело ее изогнулось, ногти на руках стали тонкими и красными, зубы утончились, с них капала кровь. Она клацала челюстью, вращая безумными глазами. По лестнице с трудом поднималась Эльза Яковлевна, учительница начальных классов. Молодая, подвижная днем, сейчас она с трудом удерживала себя воедино, норовя растечься бесформенным блином по лестнице.

Издавая боевой клич, Веселкин наносил удары направо и налево. Вновь врезавшаяся в толпу Маргарита ловко увернулась от прямого нападения, ушла в сторону от обходного маневра. И когда Борька открылся, прыгнула вперед.

– Разойдись! – крикнул Мишкин в тон Веселкину и вбуравился в водоворот оборотней. – Уйди, покалечу! – орал он, ритмично опуская журнал на руки и головы, с каждым ударом все ближе пробираясь к приятелю. – Бежим! – выдохнул он, вытаскивая Веселкина на свободное пространство.

Борька последний раз дернул ногой, стряхивая прицепившуюся к штанине черную кошку, и побежал за другом.

Коля выскочил на лестничную клетку. Перед ним вновь появилось что-то черное, расправилась темная простыня, загораживая проход.

– Да пусти ты, – не задумываясь, выкрикнул он, прорубая себе дорогу журналом.

Простыня треснула.

На лестнице было темно. Луна, висевшая за окнами класса, еще не успела перебраться на эту сторону школы. Первый пролет им пришлось спускаться в кромешной тьме. Но тут Колька почувствовал, что чернота перед ним еще больше сгустилась. И этот темный сгусток пробежал перед ним. От неожиданности он остановился, испугавшись, что опять влетит в какую-нибудь гадость. Сзади на него набежал Веселкин. Следующий пролет они летели вместе кувырком, затормозив только на площадке второго этажа. Здесь уже становилось светло – из-за угла появился краешек луны. А вслед за ней сверху стали спускаться учителя. Впереди неслась Маргарита Ларионовна.

Убегая от света, темный сгусток метнулся по коридору второго этажа. Колька, не спускавший с него глаз, побежал следом.

– Куда? – крикнул Веселкин, который от испуга ни о чем не мог больше думать, кроме как о выходе из этого проклятого места.

– Скорее! – не оборачиваясь, позвал Мишкин. Он боялся, что в темном коридоре потеряет того, за кем бежит.

Но темный сгусток словно ждал его. Заметив Колю, вынырнувшего из-за поворота, он шагнул в нишу, куда лунный свет попасть не мог, и там замер. Мишкин подошел поближе.

В закутке, тяжело переводя дыхание, стоял паренек, невысокий, хрупкий. Его самого разглядеть не удавалось, только темный силуэт четко вырисовывался на светлой стене.

– Ты черный ученик? – шепотом спросил Коля.

– Кто? – Сзади на них налетел Веселкин.

– Тише! – зашипел паренек, увлекая своих собеседников в еще большую тень. – В темноте они видят и слышат плохо. Им нужен свет. Но если они по школе пойдут с факелами, то быстро вычислят, где мы находимся. Здесь не так много мест, где можно спрятаться. – Он предостерегающе поднял руку.

По лестнице гремели шаги – оборотни бежали обратно. Шум перекинулся на другую лестницу, значит, беглецов пытались взять в кольцо. На второй этаж пока никто не заглядывал.

– Есть подвал, только туда вы не пройдете. Я проведу вас через физкультурный зал.

Черный ученик сделал шаг к лестнице.

– Подожди, – остановил его Мишкин и попытался схватить за руку. Но пальцы его погрузились в темноту, ничего не коснувшись.

На мгновение ученик исчез, а потом снова появился, но уже в другом месте.

– Уходите отсюда, – нервно зашептал он. – Вам нечего здесь делать!

– Правду про тебя сказал сторож, что ты был нормальным, пока из тебя душу не выпили? – не унимался Мишкин.

Темный силуэт дернулся, нырнул в темноту. Вскоре оттуда донесся его зов:

– Идите за мной, к подвалу. Здесь слишком опасно.

В следующую секунду шаги раздались на лестнице, мелькнула на повороте тень.

– Кто это? – Борька остановил дернувшегося было за черным учеником Колю.

– Не знаю. Ходит здесь какой-то. Света боится, по темным углам сидит. Пойдем, надо ему пару вопросов задать.

Он шагнул к лестнице. На верхних этажах гулко отдавались голоса. Стараясь как можно меньше шуметь, ребята пробежали два лестничных пролета и вновь оказались у решетки подвала. Но теперь замок был открыт. Решетка скрипнула, как бы предлагая войти.

• Предыдущая
• 8/32
• Следующая