Закон популярности - Усачева Елена Александровна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/31
• Следующая

– Я бы на твоем месте не стал смеяться, – наконец произнес он. – В том, как к тебе относятся ребята, виноват ты сам.

– А как они ко мне относятся? – привстал со своего места Васильев. – Эй, народ, как вы ко мне относитесь?

– Нормально относимся, – заторопился с ответом Ротов.

– Нормально, – как эхо подтвердил Когтев.

– Васильев, мы за тебя! – поднял вверх кулак Голодько.

– Вот видите? – развел руками Андрюха.

– А социометрия показала, что ты изолируемый, – с видимым удовольствием произнес математик. – Ты здесь никому не нужен. Твои выступления – работа шута в балагане. И ничего более. Так что сиди и молчи.

– Правда, достал уже всех, – недовольно зашипела Олеся Маканина. – Без тебя так хорошо было!

– Ой ли? – с усмешкой протянул Васильев и уставился на учителя.

Червяков постоял, опершись руками о стол, потом бросил ручку в журнал и раздраженно прошел перед доской.

– Я тебя не понимаю! – развел он руками. – Неужели ты ничего не видишь вокруг себя? Тебя никто не выбрал! Тебе никто не доверяет! Ты можешь шутить и травить анекдоты, сколько влезет. Все пойдут дальше своей дорогой, а ты так и останешься со своими глупыми шуточками и розыгрышами. Неужели тебе все равно?

– Чего мне беспокоиться? – Андрюха еле сдерживался. Ему хотелось наговорить учителю гадостей, а еще лучше врезать по его довольной холеной физиономии, чтобы сбить с лица эту ухмылку, вышибить из него уверенность, его подлую обманную уверенность. Но Васильев силой заставлял себя сидеть и улыбаться. Стоило подождать, немного подождать. – Вы там чего-то себе решили, а я вам верить должен!

Ахнула Смолова. В классе стало тихо. И в этой тишине с удвоенной силой загудели лампы дневного освещения.

– Так. – Математик вернулся к столу. – Мне ты не веришь? Правильно. Кто я для тебя? Ты вот у своих друзей спроси, кто из них вообще вспомнил про тебя. – Он повернулся к притихшему классу. – Ну? Что присмирели? Поднимите, поднимите руку, у кого фамилии Васильева не было в списке. Что ты на меня смотришь? Ты оглянись!

Васильев продолжал сверлить взглядом учителя. Он боялся увидеть страшное – поднятые руки, которые, как секиры палача, взметнулись бы над его головой.

– Так, а что вы сидите и на меня смотрите? – выпрямился Юрий Леонидович. – Чего испугались? Никто вас за это не тронет!

Заскрипели парты и стулья. Над головами, как знаки вопроса, стали подниматься руки с вяло повисшими кистями.

Одна, две, три. В основном девчонки. С усмешкой глядя на Андрюху, потянула руку Рязанкина. Сидящий рядом Гребешков присоединился.

– Так! – Чтобы прийти в себя, Червяков несколько раз глубоко вздохнул. – Вы что же, боитесь собственного мнения? Вы сами писали ответы. Никто вас не заставлял. Когтев! Цымлин! Ротов! Голодько! Что головы опускаете? Или вы забыли тех, кого назвали друзьями?

– А чего сразу Когтев? – прогудел с последней парты Стас. – Чуть что, сразу Когтев.

– Мне вам ваши же ответы напомнить? – заметался между рядами Юрий Леонидович. – Я не поленюсь, схожу в кабинет психологии, принесу листочки, и вам же стыдно будет.

– А вы принесите! – нервно хихикнул Андрюха, стукнув кулаком по лежащему на столе рюкзаку. – Знаем мы ваши результаты! «Ты беременна, но это временно!»

– Помолчи! – не выдержала Ксюша, мучительно краснея за Андрея, но Васильев в ответ громко захохотал.

– Ладно! – Математик яростно раздувал ноздри. Казалось, еще чуть-чуть, и он взлетит. – Только как после всего этого вы будете в глаза друг другу смотреть? Какой позор! Лжете и не стесняетесь собственного вранья!

Он ураганом понесся к выходу. Хлопнула дверь.

– Ну, чего, братва? – развернулся к классу Васильев. – Чего притихли?

– А чего будет-то? – буркнул Когтев, зачем-то убирая тетрадку в чемодан.

– The Show Must Go On[2] – широко улыбнулся Андрюха. – Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет. А, Маканина?

– Придурок, – выдохнула Олеся, отворачиваясь.

Юрий Леонидович вошел в класс неожиданно тихо, осторожно прикрыл за собой дверь, секунду постоял на пороге, словно боясь сделать лишнее движение.

– Ладно, – он, наконец, отлип от дверного косяка. – Тестов нет. Но я напомню вам их результаты. Васильева не выбрал никто. Следом идут Когтев и Голодько. У девочек все по замкнутой системе, то есть они выбирали друг друга. В целом обстановка в классе нормальная, если бы не Васильев, который своим шутовским поведением все портит! Что молчите? Разве я не прав? – повернулся к классу учитель. – Или он вас до того запугал, что вы собственного голоса боитесь?

– Пока они боятся только вашего голоса! – хмыкнул Андрюха.

– Что? – Математик метнулся к васильевской парте. – Думаешь, тебя и дальше будут здесь терпеть? Твои выходки? Твое хамство? А вы-то, вы чего притихли? – побежал он по классу. – Чего присмирели? Или вы настолько трусливы, что и слова сказать не можете? Ну, я вас последний раз спрашиваю? Кто не написал Васильева в своем листке? Или мне позвать Ольгу Владимировну и попросить ее второй раз устроить вам проверку?

– А давайте мы на учителей такой же тест проведем! – выкрикнул Андрюха. – Чего вы все на нас эксперименты ставите? Мы вам не кролики!

– Васильев, выйди из класса! С тобой у меня будет другой разговор! И не здесь, а в кабинете директора.

– А чего сразу к директору? – поднялся Андрюха. – Никто ничего не сделал, а вы сразу директором прикрываетесь! Полкласса руки не подняли, а вы шумите, будто во всем я виноват.

– Они не подняли, потому что тебя боятся! Ну что? Боитесь? А он же никто! В математике даже такого числа нет. Это не ноль, это пустота! И вы такие же пустые и никчемные люди, если даже за свои слова ответить не можете. Трусы! Как вы жить дальше будете?

– Западло это, Юрий Леонидович, – подал голос Волков. – Обещали, что ничего за тест не будет.

– Так ничего и не было бы, если бы вы себя нормально повели! А вы врете, постоянно врете! Мне с вами работать не хочется. – Математик подошел к столу и стал демонстративно собираться.

– Да ладно, сидите. – Андрюха потащил со стола свой рюкзак, из которого еще не успел ничего достать. – Мы сами уйдем. – Он двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, посмотрел на обалдевший от такой наглости класс. – А чего вы застыли? Вас будут в дерьмо опускать, а вы сидите и слушаете? Ну-ну…

Он шагнул в коридор. За спиной послышались хлопки и шарканье ног, значит, кто-то шел следом. Васильев довольно улыбнулся.

Он уже поворачивал к лестнице, когда в коридоре раздались истошные вопли математика:

– Вернитесь! Немедленно вернитесь!

Их бегство заметили, когда толпа повалила мимо раздевалки.

– Это куда вы направились? – шваркнула перед ними мокрой тряпкой уборщица.

– У нас физкультура на улице! – нашелся Волков и стал пробиваться вперед.

– А портфели зачем? – не сдавалась бдительная женщина.

– Зачеты ставить будут. – Маленьким танком Влад шел вперед.

9-й «Б» клубился вокруг Андрюхи, вопросительно заглядывая ему в глаза. Первый порыв прошел, многие стали понимать, что погорячились, что ссориться с математиком, да еще в конце года, когда от Червякова будут зависеть годовые отметки, глупо.

У Васильева в голове снова произошло странное раздвоение. Он смотрел на мелькающие перед ним знакомые лица и не понимал, что происходит.

Сейчас весь этот народ готов был идти за ним куда угодно. И в то же время они не написали его в этой дурацкой анкете. Они считают его виновным в драке на вечеринке. Они первые его заложат, как только возникнет такая возможность. Но в эту минуту они смотрели на него как на бога и ждали, что он скажет.

• Предыдущая
• 15/31
• Следующая