Сорвать банк - Гарднер Эрл Стенли - Страница 3

• Предыдущая
• 3/48
• Следующая

Мы расселись. Уайтвелл вопросительно взглянул на меня, потом на Берту и сказал:

– Вашего представителя я ожидал увидеть другим... иного типа человеком.

Берта словно извлекла из нафталина скромную девичью улыбку, натянула ее на свою решительную физиономию и произнесла игриво:

– И я тоже вас удивила, не так ли?

– О, в высшей степени, миссис Кул, не могу себе представить... элегантная леди – и в бизнесе подобного рода? Вам он не кажется... ну, хоть бы страшноватым для женщины?

– Ни в коей мере, – промолвила она высокопарно и сладкоречиво одновременно, – это очень, очень интересное дело, поверьте. Конечно, не я выполняю всю грязную работу... Ну, так что же вы от нас хотите, мистер...

– Уайтвелл. Я хочу, чтобы вы, ваше агентство нашло одну молодую женщину.

– Дональд с этим прекрасно справляется. Он как раз закончил такое дело... с женщиной связанное.

– Ну, боюсь, у меня – особый случай.

Берта осторожно спросила:

– Вы отец этой молодой особы?

– Нет. Я отец молодого человека, который очень обеспокоен... слишком обеспокоен, по правде сказать, тем, что... – Мы ждали продолжения. Уайтвелл отрезал кончик сигары. – Не возражаете, если я закурю?

– Нет, нет, пожалуйста, – ответила Берта. – Мне нравится, когда мужчина курит сигару. Это выглядит... в высшей степени мужественно.

Уайтвелл аккуратно положил обгоревшую спичку в пепельницу.

– У меня единственный сын – Филипп. Мой бизнес – рекламное агентство. Я руковожу им, а Филипп работает со мной. Я собираюсь расширить дело. И намеревался в качестве свадебного подарка преподнести Филиппу половину прибыли.

– Славный замысел.

– Видите ли, Филипп не питает особого интереса к работе. Возможно, я был слишком снисходителен. Но когда он влюбился, все изменилось... Он просто с ума сходил по этой молодой женщине. Она была секретарем у руководителя одного авиационного завода. Энергичная, уверенная в себе. Любила, чтобы дело кипело, а не кисло, и накачала Филиппа идеями. Он вдруг решил, что тоже должен снять пиджак и засучить рукава. Волшебное превращение, как видите.

– Должно быть, вам оно было приятно.

– Да, но...

– Вы не хотели, чтобы он на ней женился?

– Я не хотел, чтобы он вообще женился, пока не утвердится в деле. Ему двадцать восемь, и он никогда ничем не занимался, все играл да путешествовал. Мне самому не удавалось заинтересовать его какой-то постоянной деятельностью.

– Понятно. Что же случилось с женщиной?

– За два дня до свадьбы она исчезла.

– А записку или что-то в этом роде она оставила?

– Ни клочка. Просто испарилась – по сей день.

– Если вы не хотите, чтобы сын женился на ней, почему бы вам... не оставить все как есть? – спросила Берта. – У нее была причина для исчезновения? И почему вы стремитесь ее разыскать?

Уайтвелл беспомощно махнул рукой:

– Филипп – вот моя причина... Я говорил вам, что она его сделала абсолютно другим человеком... Если честно, я против свадьбы. Но ее исчезновение – свершившийся факт, так что я просто обязан найти ее – ради сына. Филипп не спит, не ест, впал в прострацию, теряет в весе.

Берта сказала:

– Ладно, Дональд найдет ее.

Уайтвелл повернулся ко мне.

– Расскажите все, что знаете об исчезнувшей девушке, – попросил я.

– Как я уже сказал, Корла работала секретарем у одного из руководителей Авиационной компании Рэндольфа. Жила в квартире еще с одной девушкой. В день ее исчезновения выглядела угрюмой, не в себе была. Девушка, с которой она вместе проживала, говорила, что, мол, у нее, у Корлы, все в порядке... Утром десятого числа примерно без десяти девять, как обычно, появилась на работе. Ее шеф потом свидетельствовал, что выглядела Корла тоже как обычно, если не считать, что как-то притихла. Еще до этого она подала заявление, что собирается уволиться, как только найдется замена. Шеф пытался уговорить ее остаться. Молодые собирались свой медовый месяц отложить на более поздний срок. Я упоминаю об этом лишь потому, что хочу подчеркнуть, насколько добросовестно она относилась к работе. Если даже произошло нечто, что заставило ее бросить Филиппа, она не позволила бы себе, я в этом точно уверен, оставить своего шефа без помощницы...

– Продолжайте свой рассказ о том дне – о десятом, – сказала Берта.

– Так вот, Корла стенографировала примерно до десяти часов, затем принялась за расшифровку. Поработала и с текущей корреспонденцией – ей доверялась и первоначальная разборка конфиденциальных данных... Ее шеф вышел из офиса, закончив диктовку, ему надо было посовещаться о чем-то с другими руководителями компании. Их беседа продолжалась двадцать минут. Когда шеф возвратился, Корлы за столом не оказалось. В машинку был заправлен лист бумаги. Она прервала работу на середине предложения... Шеф подумал, что Корла пошла в комнату отдыха. Минут через пятнадцать, когда ему нужно было поправить деловое письмо, уже готовое для отправки, он нажал кнопку вызова Корлы. Она не появилась. Шеф вышел в приемную, там ничего не изменилось, все – как и четверть часа назад. В машинке оставалось недопечатанное письмо. Он вызвал к себе другую секретаршу и отправил ее в комнату отдыха выяснить, не заболела ли Корла. Корлы там не было. Вот с того момента нигде ни намека на след! Ее сумочка лежала на столе, в ней – долларов пятьдесят. Это, кстати, все, что у нее вообще имелось. Банковского счета у Корлы не было. Помада, пудра, ну, вся косметика, ключи – все находилось в сумочке.

– Полицию известили? – спросил я.

– Да. Они ничего не смогли до сих пор узнать.

– Какие-нибудь улики?

– Только одна, пожалуй.

– Какая?

– По словам все той же квартирантки, за сутки до исчезновения Корла сияла от счастья. Я попытался выяснить, что же, собственно, случилось за последние двадцать четыре часа. Единственное, что я нашел в какой-то степени примечательного, пожалуй... Перед исчезновением она получила письмо... От какого-то Фрамли из Лас-Вегаса, Невада.

– Как стало известно имя автора письма?

– Видите ли, почту по квартирам разносит домовладелица. Ее девичья фамилия была Франли. Через «н». По ее словам, ей никогда бы в голову не пришло смотреть почту своих жильцов: откуда она, кем написана... разве только удостовериться, в какие квартиры отнести.

– Конечно, конечно, – с сарказмом заметила Берта. – У нее и мысли не могло возникнуть, чтоб посмотреть почту жильцов.

Уайтвелл мимолетно улыбнулся.

– Так вот, хозяйка утверждает, что фамилия Фрамли в левом верхнем углу конверта была так похожа на ее собственную девичью фамилию, что она на мгновение подумала, что это написано кем-то из ее семьи. Затем она увидела, что в фамилии стояло «м», а не «н».

– И она заметила, что письмо из Лас-Вегаса...

– А какой адрес в Лас-Вегасе?

– Она не помнит.

– А кто писал: мужчина или женщина?

– Неизвестно. Письмо от Фрамли из Лас-Вегаса... Это, конечно, очень слабая зацепка, но единственная. Имеет ли письмо связь с исчезновением или нет, неизвестно. Других деталей, чтобы нам помочь, тоже нет.

– А ее записная книжка? – спросил я. – Может, какие-то стенографические пометки о важном и секретном...

– И книжка, и стенографическая тетрадь лежали на ее столе, – ответил Уайтвелл. – Там нет ничего такого, что бы указывало на связь между ее службой в фирме и исчезновением. По-видимому, причины его – исключительно частного характера.

– И вы думаете, что действительно существует в Лас-Вегасе некто Фрамли, кто причастен к исчезновению Корлы? – спросила Берта.

– Да, миссис Кул. Существует некая Хелен Фрамли, она живет здесь, в Лас-Вегасе. То есть, видите ли, она живет здесь уже несколько недель.

– Вы заходили к ней? – этот вопрос задал я.

– Что заставляет вас предполагать, что я к ней заходил? – осторожно осведомился Уайтвелл.

– Раз вы ее обнаружили... Вряд ли стоит платить деньги сыскному агентству, если вы уже добыли информацию собственными силами. Я предполагаю, что такую попытку вы уже предприняли и потерпели неудачу.

• Предыдущая
• 3/48
• Следующая