Осознанность - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 46

— Прощай семь раз. Ученик сказал:

— Ладно.

То, как он сказал: «Ладно», вызвало у Иисуса подозрение; он сказал:

— Я говорю, семьдесят семь раз.

Ученик был немного встревожен, но он сказал:

— Ладно — потому что числа не кончаются на семидесяти семи. Как насчет семьдесят восьмого раза? Тогда я свободен, тогда я могу делать, что хочу!

Сколько правил можно дать людям? Это глупо, бессмысленно. Именно таким образом люди религиозны, и все же не религиозны: они всегда находят способ избежать этих правил поведения и заповедей. Они всегда могут найти обходной путь, черный ход. И характер может дать, самое большее, ложную маску, не глубже кожи — даже не на глубину кожи: лишь поцарапайте немного ваших святых, и вы найдете скрывающееся позади животное. На поверхности они выглядят красиво, но только на поверхности.

Я не хочу, чтобы вы были поверхностными; я хочу, чтобы вы действительно изменились. Но настоящая перемена происходит из центра твоего существа, не из периферии. Характер — это рисунок на периферии, сознание — это трансформация центра.

В то мгновение, когда ты начинаешь видеть свои недостатки, они падают, как сухие листья. Тогда не нужно больше ничего делать. Достаточно их видеть. Просто осознавать свои недостатки — вот все, что нужно. В этой осознанности они начинают исчезать, они испаряются.

Человек может продолжать делать определенную ошибку, только если он остается в отношении ее бессознательным. Бессознательность является обязательным условием, чтобы снова совершать одни и те же ошибки, и даже если ты попытаешься это изменить, то совершишь ту же ошибку в другой форме, в другой ситуации. Ошибки бывают всех размеров и форм! Ты их видоизменяешь, заменяешь одни ошибки другими, но не можешь их отбросить, потому что глубоко внутри не видишь, что это ошибочно. Может быть, тебе скажут другие, потому что они могут видеть...

Именно поэтому каждый считает себя таким красивым, таким разумным, таким добродетельным, таким святым — но никто с ним не соглашается! Причина проста: ты смотришь на других, видишь их реальность, а в отношении себя придерживаешься вымыслов, красивых вымыслов. Все, что ты знаешь о себе, это в большей или меньшей мере миф; это не имеет ничего общего с реальностью.

В то мгновение, когда человек начинает видеть собственные недостатки, устанавливается радикальная перемена. Поэтому все будды веками учили только одному — осознанности. Они не учат характеру — характеру учат священники, политики, но не будды. Будды учат тебя сознанию, не совести.

Совесть — это трюк, который играют с тобой другие, — другие тебе говорят, что правильно и что неправильно. Они навязывают тебе свои идеи, и навязывают их постоянно с самого детства. Когда ты так невинен, так уязвим, так деликатен, что на тебе можно оставить отпечаток, след, они тебя обусловливают — с самого начала. Эта обусловленность называется «совестью», и эта совесть продолжает управлять всей твоей жизнью. Совесть — это стратегия общества, направленная на то, чтобы тебя поработить.

Будды учат сознанию. Сознание означает, что ты не учишься у других тому, что правильно и что неправильно. Не нужно учиться ни у кого другого, нужно просто идти вовнутрь.И внутреннего путешествия достаточно — чем глубже ты идешь, тем больше высвобождается сознания. Когда ты достигаешь центра, ты так полон света, что эта темнота исчезает.

Когда ты вносишь в комнату свет, тебе не приходится выталкивать из комнаты темноту. Присутствия света в комнате достаточно, потому что темнота — это только отсутствие света. Как и все твои ненормальности, безумия.

Человек, переодетый Адольфом Гитлером, пришел к психиатру.

— Как вы видите, у меня нет никаких проблем, — сказал он. — У меня самая лучшая в мире армия, все деньги, которых я только могу пожелать, и вся возможная роскошь, которую только можно себе представить.

— Что же тогда кажется вам проблемой? — спросил доктор.

— Моя жена, — ответил этот человек. — Она думает, что она миссис Томпсон.

Не смейтесь над этим беднягой. Это не кто иной, как вы сами.

Человек пришел в ателье и увидел, что посередине потолка на одной руке висит человек.

— Что он там делает? — спросил он портного.

— А, не обращайте внимания, — сказал портной. — Он думает, что он лампочка.

— Почему же вы не скажете ему, что это не так? — спросил смущенный клиент.

— Что? — ответил портной. — Работать в темноте?

В то мгновение, когда ты знаешь, что ты сумасшедший, ты больше не сумасшедший. Именно это и есть критерий здравого рассудка. В то мгновение, когда ты знаешь, что невежествен, ты становишься мудрым.

Дельфийский Оракул объявил Сократа самым мудрым человеком в мире. Люди поспешили к Сократу и сказали ему:

— Радуйся, празднуй! Дельфийский Оракул объявил тебя самым мудрым человеком в мире. Сократ сказал:

— Все это чепуха. Я знаю только одно: я ничего не знаю.

Эти люди были сбиты с толку и смущены. Они пришли обратно в храм и сказали Оракулу:

— Ты говоришь, что Сократ — самый мудрый человек в мире, но он сам это отрицает. Напротив, он говорит, что он совершенно невежествен. Он говорит, что знает только одно: что он ничего не знает.

Оракул рассмеялся и сказал:

— Именно поэтому я объявил его самым мудрым человеком в мире. Именно поэтому — в точности потому, что он знает, что невежествен.

Невежественные люди считают себя мудрыми. Сумасшедшие считают себя самыми здравомыслящими.

И частью человеческой природы является то, что мы продолжаем смотреть наружу. Мы наблюдаем всех, кроме самих себя; поэтому мы знаем о других больше, чем о самих себе. Мы ничего не знаем о самих себе. Мы не свидетельствуем действие нашего собственного ума, мы не наблюдательны внутри.

Тебе нужен поворот на сто восемьдесят градусов — именно это и есть медитация. Тебе нужно закрыть глаза и начать наблюдать. Поначалу ты найдешь только темноту и ничего больше. И многие люди пугаются и бросаются обратно наружу, потому что снаружи светло.

Да, снаружи светло, но этот свет не сделает тебя просветленным, этот свет совершенно тебе не поможет. Тебе нужен внутренний свет, свет, источник которого находится в самом твоем существе, свет, который не может погасить даже смерть, свет, который вечен. И он у тебя есть, потенциал есть! Ты с ним рождаешься, но держишь его позади себя; ты никогда на него не смотришь. И поскольку веками, много жизней, ты смотрел наружу, это стало механической привычкой. Даже во сне ты видишь сны, а сны — это отражение внешнего. Когда ты закрываешь глаза, ты снова начинаешь видеть сны наяву или думать; это означает, что тебя снова интересуют другие. Это становится такой хронической привычкой, что нет даже небольших интервалов, небольших окон в твое собственное существо, сквозь которые ты мог бы увидеть проблеск того, кто ты такой.