Новая приманка для ловушек - Гарднер Эрл Стенли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая

Дверь во внутренний коридор отворилась, и девушка нервно вскочила. Учтивый человек с портфелем в руках сказал:

— В 12-А все готово, мисс Смит.

Женщина за столом кивнула, улыбнулась, подняла трубку и что-то сказала, но я не расслышал.

Человек, у которого в 12-А было все готово, удалился, и дверь мягко закрылась за ним. Женщина за столом обратилась ко мне:

— Вы можете пройти на условленную встречу, мистер Лэм.

Потом она сделала паузу, улыбнулась девушке и сказала:

— Всего несколько минут, мисс Крестон.

— Спасибо, я подожду, — ответила девушка.

Я подошел к столу. Секретарша вручила мне листок бумаги и сказала:

— Третья комната справа.

Я взглянул на листок. На нем стоял номер 12-А. Открыв дверь третьей комнаты, я вошел в небольшой коридор, в котором было шесть дверей — по три с каждой стороны. Последней справа была дверь комнаты 12-А. Я открыл ее. Крупный смуглолицый мужчина с жирными волосами рассматривал меня такими же холодными строгими глазами, как у Берты Кул.

— Мистер Лэм? — спросил он.

— Да.

— Садитесь.

В небольшом кабинете находились внутренний телефон, стол с вращающимся креслом, два обычных стула, несколько картин. Больше ничего не было.

Человек за столом представился:

— Меня зовут Родней Харнер, мистер Лэм. Я очень рад вас видеть. Вы пишете, что читали наше объявление в газете.

— Да.

— И вы можете рассказать нам о свидетеле происшествия?

— Точно.

— Расскажите о нем подробнее.

— Я его знаю. Харнер улыбнулся:

— Естественно.

Должен сказать, что мистер Родней Харнер был человеком внушительных размеров. Особенно бросались в глаза здоровенные руки, лежащие перед ним.

Я спросил:

— Обещано вознаграждение?

— Обещано, — ответил он, — а пока я должен объяснить вам кое-что, чтобы потом между нами не было непонимания.

Харнет нагнулся, открыл чемоданчик, вынул карту, расстелил ее на столе, потом достал две игрушечные машинки и поставил их на карту. Это была масштабная схема перекрестка Гилтон-стрит и Крэншоу-стрит. Улицы были специально помечены.

— Ну вот, — сказал Харнер, — эта машина — «форд-гэлакси», ехавшая по Гилтон-стрит. Кстати, на этой улице стоит светофор, мистер Лэм. Итак, «кадиллак» ехал по Крэншоу-стрит, а «форд» — на большой скорости по Гилтон-стрит. Когда «форд» приблизился к перекрестку, на светофоре со стороны Гилтон-стрит горел желтый, и водитель, видимо, сделал отчаянную попытку проскочить до того, как зажжется красный. Но когда он подъехал, красный уже загорелся, а у «форда» была слишком большая скорость. Он не смог остановиться, оказался на перекрестке и ударил «кадиллак».

Я молчал.

Харнер передвинул машинку, которая обозначала «кадиллак», ехавший по Крэншоу-стрит.

— Вот, — сказал он, — «кадиллак», который подъехал к перекрестку. Там была еще одна машина. Она стояла в правом ряду. «Кадиллак» был в левом, и водитель уже собирался остановиться на красный. Но зажегся зеленый, и «кадиллак» въехал на перекресток.

— Он видел «форд»? — поинтересовался я. Харнер немного замялся:

— Он смотрел на светофор. Потом «форд», который так необдуманно проследовал на красный, на большой скорости оказался на перекрестке слева.

— Когда он ударил «кадиллак»? — спросил я.

— Этот момент, конечно, смущает, — ответил Харнер. — «Кадиллак» ехал на зеленый свет на средней скорости. Водитель внезапно увидел «форд» и нажал на тормоз. А «форд», вместо того чтобы сделать то же самое, прибавил скорость, попытался проскочить, и получилось, что именно «кадиллак» ударил «форд». «Кадиллак» в это время почти остановился…

— Понятно, — сказал я.

— Очевидно, что виноват водитель «форда».

— О да, — сказал я.

— У вас есть свидетель? — спросил Харнер.

— Вы упомянули о вознаграждении, — опять ненавязчиво заметил я.

— Да. Награда в триста долларов.

— Все, что я должен сделать, это представить свидетеля?

Харнер постучал пальцем по карте:

— Вы должны представить свидетеля, который сможет показать, что «форд» проехал на красный свет и несет ответственность за происшествие.

— Ясно, — сказал я и замолчал.

— Думаете, вы знаете именно такого? — спросил Харнер.

— Да.

— Тогда мы бы очень хотели с ним поговорить. И конечно, — добавил он с любезной улыбкой, — привести его сюда в ваших интересах.

— Тогда я получу триста долларов?

— После того как вы представите свидетеля, мы поговорим с ним, проверим правильность его показаний и оформим их письменно, — отрезал Харнер.

— После этого я получу триста долларов? — уже навязчиво спросил я.

— После этого вы получите триста долларов.

— А если он даст не такие показания, какие вам нужны?

— А-та-та, молодой человек, — ответил Харнер, — я хочу, чтобы он рассказал все так, как было на самом деле. У нас уже есть изложение этого происшествия шофером, который был застрахован нашей компанией. Мы не дадим вам денег, если у свидетеля будет плохая память или он будет связан с противоположной стороной.

— Этого не будет, — сказал я, — но вдруг я приведу свидетеля, а потом случится что-нибудь, и вы не заплатите мне.

— Я человек слова, мистер Лэм.

— Мне кажется, неплохо будет получить что-то заранее.

— Мы не можем платить деньги до того, как увидим и услышим свидетеля.

— А если я и есть свидетель, то все равно получу вознаграждение?

Он нахмурился:

— Это сложный вопрос. Вы не сказали об этом заранее. По сути, ваши вопросы говорят о том, что вы раньше ничего не знали об этом происшествии.

— Я хотел узнать ваше мнение, — ответил я.

— Вы и правда свидетель? — резко спросил он.

— Я получу триста долларов, если это так? — задал я свой конкретный встречный вопрос.

Он некоторое время поерзал на стуле и затем сказал:

— Ну что ж, мистер Лэм, мне необходимо поговорить с начальством. Возможно, вы и будете нам полезны. Лучше всего, если вы позвоните мне сегодня в три часа по этому номеру телефона. Хотя номер, который я вам даю, не этой конторы, но вы сможете меня по нему найти.

Он небрежно вывел семь цифр на листке бумаги, вырвал его из блокнота, поднялся, пожал мне руку, отдал листок и сказал:

— До трех часов.

— До трех часов, — ответил я как автомат и вышел. Не успел я уйти, как секретарь за столом в приемной сказала:

— Можете идти, мисс Крестон, комната 12-А, последняя дверь справа.

Я спустился на лифте вниз, в холл, купил в киоске пачку сигарет, вышел на улицу и принялся убивать время, рассматривая витрины спортивного магазина и стараясь смешаться с толпой людей, спешащих на обед.

Она вышла примерно через двадцать минут. Я последовал за ней. Девушка прошла два квартала и вошла в вестибюль отеля «Травертин», подошла к одному из кожаных кресел у окна и села лицом к окну.

У нее было очень уверенное выражение лица, какое бывает у людей, которые как раз не совсем уверены в себе и, кажется, вот-вот бросятся куда глаза глядят.

Я решил постоять на тротуаре, откуда мог видеть ее, оставаясь незамеченным, и подождать, когда к ней подойдет служащий отеля и вежливо спросит, в каком номере она живет, что делает здесь и так далее, а потом тактично намекнет, что в вестибюле могут находиться только клиенты отеля.

Но через пятнадцать минут я устал стоять и ждать. Возможно, я заблуждался, но мне показалось, что эта девушка очень несчастна.

Я вошел внутрь, огляделся, сделал вид, что случайно взглянул на нее, улыбнулся и удивленно произнес:

— О, привет!

Она подозрительно улыбнулась и ответила:

— Привет.

Я притворился, что внимательно оглядываю вестибюль, как будто ищу кого-то, опять взглянул на нее. Она смотрела на меня с любопытством и немного с опаской. Я подошел к ней поближе и объяснил:

— Договорился встретиться здесь с другом, чтобы поужинать, но опоздал, а он меня не дождался. Я, черт возьми, знаю вас, но не могу вспомнить, где мы встречались?

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая