Пятница – game over - Усачева Елена Александровна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая

Сидорова тяжело перевела дух и оглянулась. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Она закашлялась, из глаз полились внезапные слезы.

– Эй, ты чего? – испугался за одноклассницу Владик. – Ты, это, не помирай, слышишь?

Сидорова запрокинула голову, чтобы отдышаться. Воздух в легкие пробивался с трудом. А потом она вообще забыла, как дышать.

Из окна второго этажа, расположенного рядом с козырьком, на нее смотрел Митрофанов и улыбался.

– А ты разве не узнал дом? – неожиданно спокойно спросила она, и только сейчас Костомаровский осмотрелся.

– Так ведь это… – обрадовался он, разглядывая знакомые места. – Мы ж вчера сюда приходили! Здесь Митрофаныч живет. И Стриж…

– И еще кое-кто, – с улыбкой ответила Карина, наблюдая, как Митрофанов делает ей приглашающие знаки. Но тут его кто-то оттолкнул от окна и задернул шторы. – Костомаровский, готовься, сейчас в гости пойдем, – произнесла Сидорова, сурово сдвигая брови.

Она решительно села на лавочку и приготовилась ждать. Для полного счастья нужно было немного – чтобы кто-нибудь из местных вошел или вышел из дома. Чтобы открылась дверь.

Митька был жив. Никаких повреждений видно не было. Вот только открывать глаза он не спешил.

– Емцов! – Викентий Михайлович одной рукой поддерживал голову отличника, а другой брызгал ему в лицо водой. – Емцов! Ты меня слышишь? Ну-ну, давай, приходи в себя.

– Влад, – слабо позвал Митька и закатил глаза.

– Придет твой телохранитель, – улыбнулся историк и тяжело опустился на стул. – С вами, ребята, и до инфаркта добежать недолго. Нарассказывали ужасов, я и правда подумал, что вас убивать собрались.

– А? – Емцов приоткрыл один глаз. – Как это? Чего-то вдруг все так закружилось…

– Это он, что же, в обморок хлопнулся? – ахнул Стриженов. – С перепугу?

Остальные возмущенно загудели.

– Эй, эй, спокойно! – поднял руку учитель. – Каждый имеет право испугаться. Лучше скажите, куда вы Лавренко погнали?

– Так это он во всем виноват! – с готовностью отозвалось несколько голосов.

– Погодите-погодите, – опешил Викентий Михайлович. – Как это – он виноват? В чем?

– Во всем! – громче всех кричали, конечно же, те, кто в этой истории вообще не принимал участия.

Стриженов еще раз повторил доказательства вины Макса. Учитель широко распахнутыми от удивления глазами посмотрел вокруг.

– Да я смотрю, здесь целая следственная бригада собралась, – наконец произнес он. – Одно непонятно, зачем Лавренко это понадобилось…

– Поймаем – спросим! – донеслось одновременно с трех сторон.

– Эх вы, сыщики, – усмехнулся учитель, но смех у него получился грустный.

– А вы что-нибудь узнали, Викентий Михайлович? – вдруг спросил Стриженов.

– Записки появились пока только у нас. – Историк поднялся. – Больше никто такого не получал.

– Ничего, скоро получат, – грозно пообещал Жека, и все согласно закивали.

– Ладно, идите по домам. – Историк прошел к своему столу, где одиноко лежал журнал. – Основные события развернутся завтра. На сегодня концерт окончен. А ты, Митя, посиди чуть-чуть, я тебя потом сам домой провожу. Не бойся, падения в обморок в твоем возрасте не такое уж страшное явление. Все в порядке.

Семиклассники еще пытались возражать, ведь убежавшие за Лавренко не вернулись, а от них можно было бы получить интересные сведения. Но Викентий Михайлович убедил своих подопечных, что никто сегодня в школу не вернется.

– Они его не догонят. – Историк выглядел уставшим. – И даже если догонят, не поведут же они его через весь город с заломленными руками. Не надо так увлекаться детективами. В жизни все немножко сложнее.

7-й «А» нехотя покидал класс.

– Ты почему не идешь?

Стриженов сидел на окне и, демонстративно от всех отвернувшись, смотрел во двор.

– А вы что обо всем этом думаете, Викентий Михайлович? – Жека соскочил с подоконника и пересел за парту около стола историка.

В отличие от большинства учеников, Стриженов не боялся разговаривать с преподавателями на равных. Жека был отличником, поэтому был выше обычных школьных отношений, в основном построенных на страхе. Именно поэтому Стриженов никуда не пошел, хотя расходиться приказал сам учитель.

– Я думаю, что здесь замешан взрослый. – Историк говорил медленно, тщательно выбирая слова, чтобы не сказать лишнее. – И, скорее всего, ему помогает один подросток. Вы правы, события идут одно за другим, потому что их готовит один человек. Больше и не надо. Если бы здесь была команда, об этом бы уже знала вся школа. Вы же страшно болтливы.

Викентий Михайлович слабо улыбнулся. В ответ Стриженов нахмурился, давая понять, что последний комментарий к нему не относится.

– Это все? – Жека пристально смотрел на учителя.

– Нет. – Историк покачал головой. – Взрослому помогает точно не Лавренко.

– Не Лавренко? – От возмущения Стриженов вскочил. – Да он сам себя выдал тем, что сбежал. Невиновный человек ничего не боится и никуда не бегает, – гордо закончил он, совершенно забыв, что вчера сам позорно сбежал, бросив друзей на произвол судьбы.

– Ну, это ты загнул, – не согласился историк. – Когда на тебя наваливается тридцать человек и никто не хочет слушать объяснений, кто угодно испугается. Вот только куда он побежал? Ясно, что не домой. Это плохо. В загнанном состоянии человек может наделать глупостей.

– Ничего, он там не один! – произнес Жека, намекая на убежавших следом за Максом Каринку и Владика.

Емцов заерзал на стуле, давая понять, что он вполне очухался и теперь может идти домой.

– Хорошо, на этом и остановимся. – Историк потянулся за своим портфелем.

– Викентий Михайлович, неужели вы все это так и оставите? – Жека тоже взял свой рюкзак.

– Я ничего не могу сделать, – развел руками учитель. – Сидя в классе, на пальцах, кто это, мы с тобой не вычислим. Прятаться по кустам и сидеть в засаде я не могу. Что еще? Отведу Емцова домой, позвоню его родителям, чтобы они пришли пораньше с работы и накормили ребенка витаминами. Еще посоветую тебе быть осторожным и обязательно завтра прийти на контрольную. Все.

– Викентий Михайлович! Вам все равно, кто поедет на море? – с отчаянием воскликнул Стриженов.

– Нет, – отозвался историк.

– А что вы готовы сделать для того, чтобы мы поехали? – гнул свою линию Жека.

– Будь я на вашем месте, я бы договорился с учителем алгебры и попросил провести дополнительные занятия, чтобы повторить все темы. Взял бы варианты контрольных на этот год и каждый день решал бы по десять штук. Честное слово, начать всех убивать – это самое последнее дело.

– А что? Кто-то договорился о дополнительной оплате? – вдруг поднял голову Емцов, участия в разговоре не принимавший, но зато внимательно слушавший.

– 7-й «В» занимается, – как само собой разумеющееся сообщил Викентий Михайлович.

– 7-й «В»!

Жека первым выскочил в коридор и вскоре остановился перед дверью с табличкой «Кабинет математики».

Следом не так шумно, но быстро подошли историк и Митька.

Оглянувшись на группу поддержки, Стриженов потянул на себя дверь.

Тишина, склоненные головы, исписанная доска.

– Что случилось? – поднялась со своего места алгебраичка.

Жека тут же отступил в коридор.

– Подождем. – Стриженов был настроен решительно.

– Чего ты собрался ждать? – удивился Викентий Михайлович. – Спросили бы у меня, я бы и так сказал – сидят они там. И еще полчаса будут сидеть. Евгения Петровна как раз варианты контрольной прогоняет. И не первый день. Вчера они тоже занимались.

– А почему только с ними? – мрачно спросил Жека. Он уже корил себя, что, увлекшись мифической борьбой с «бэшками», совсем упустил «вэшек».

– Я говорил: они попросили, – терпеливо напомнил учитель. – Вам же не надо хорошо написать контрольную! Вам – лишь бы другой класс в Болгарию не попал. Для поездки, между прочим, еще отличное поведение нужно. А у вас с этим проблемы.

• Предыдущая
• 17/21
• Следующая