Вигьяна Бхайрава Taнтpa. Книга Тайн. Том 4. - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 69

Язык существует благодаря противопоставлениям, поэтому язык является двойственным, дуалистическим. Иначе и быть не может. Так что невозможно что-либо сказать о недвойственном переживании. Все, что бы ни было сказано, будет неправильным. Но это переживание можно показать, для этого можно использовать символы, но лучшим будет молчание. То, что можно сказать об этом, является молчанием. Все другое можно определить, обо всем другом можно говорить, - но не о предельном. Вы можете познать его, ощутить его вкус, вы можете быть им, но о нем ничего нельзя рассказать. Об этом можно сказать только что-то негативное. Мы не можем сказать, чем это является; мы можем только сказать, чем это не является.

Вся мистическая традиция просто использует для этого негативные термины. Если вы спросите, что есть это предельное, они скажут: «Это предельное не есть ни это, ни то. Это не является ни жизнью, ни смертью. Это не является ни светом, ни тьмой. Это не является ни близким, ни далеким. Это не является ни мной, ни тобой». Они будут говорить именно таким образом, - но это не имеет никакого смысла.

Отбросьте желания, и вы познаете это лицом к лицу. И переживание это является таким глубоким и индивидуальным, таким невыразимым словами, что даже когда вы познаете это, вы не сможете о нем что-либо сказать. Вы останетесь безмолвным. Или, в крайнем случае, вы можете сказать то, что говорю я; вы можете сказать: «Ничего нельзя сказать об этом».

Тогда какой смысл так много говорить об этом? Тогда почему я все время что-то говорю вам, если сказать ничего нельзя? Только для того, чтобы привести вас в то состояние, о котором ничего нельзя сказать. Просто чтобы столкнуть вас в ту бездну, куда вы можете выпрыгнуть из языка. Вплоть до этого момента язык может быть полезным. Вплоть до самого момента прыжка язык может оказаться полезным, но в момент, когда вы предпринимаете прыжок, есть только безмолвие, это за пределами языка.

Так что при помощи языка я могу подтолкнуть вас к самому краю мира - к самому краю мирского, - но при помощи языка я не смогу вас и на дюйм продвинуть в божественное. Но это подталкивание к самому краю может оказаться полезным, потому что тогда вы сможете увидеть собственными глазами, что за пределами его существует блаженная бездна. И тогда это запредельное позовет вас само; тогда запредельное привлечет вас; тогда запредельное станет магнитом, притяжением. Тогда для вас невозможно будет вернуться назад, отступить. Бездна является такой обворожительной - бездна безмолвия, - что прежде, чем вы поймете это, вы предпримете прыжок.

Вот почему я все время говорю, зная очень хорошо, что все, что я говорю, не поможет вам познать это. Но это поможет вам сделать прыжок. Это методология. Это может выглядеть противоречивым и парадоксальным, но я утверждаю, что все языки, которые использую я или которые когда-либо использовали мистики, предназначены для того, чтобы привести вас к храму безмолвия - насильно ввести вас в безмолвие, зазвать вас в безмолвие. Это выглядит парадоксальным. Тогда зачем нужен язык? Я могу использовать и безмолвие, но тогда вы меня не поймете.

Когда я должен говорить с сумасшедшими, я должен использовать язык сумасшедших. Язык я использую только ради вас. Это не значит, что им можно что-либо выразить; он может лишь прекратить вашу внутреннюю болтовню. Это так, как если бы у вас в ноге застряла колючка - ее можно извлечь при помощи другой колючки. Другое тоже является колючкой. Ваш ум заполнен словами, колючками. Все, что я пытаюсь сделать, так это извлечь эти слова из вас. То, что я для этого использую, тоже является словами. Вы наполнены ядом. То, что я даю вам, тоже является ядом - это противоядие также само по себе является ядом. Но колючка может извлечь другую колючку; затем обе их можно выбросить.

Когда я при помощи слов подведу вас к состоянию, в котором вы готовы быть бессловесными, отбросьте все, что я сказал вам; бесполезно, даже опасно нести это дальше. Когда вы поймете, что язык является бесполезным, опасным, что внутренняя болтовня является единственным барьером, когда вы будете готовы быть безмолвными, то помните - не несите с собой все то, что я сказал вам. Потому что истина не может быть высказана, а все, что может быть высказано, истиной не является. Не обременяйте себя этим.

Последние слова, которые Заратустра сказал своим ученикам, прекрасны. Он учил их, он давал им намеки, он возбуждал их души, он звал их к предельному приключению. Последнее, что он сказал им, было: «Теперь я покидаю вас. Теперь остерегайтесь Заратустры».

Поэтому они спросили: «Что ты говоришь? Остерегаться Заратустры? Ты наш учитель, ты наша единственная надежда».

И Заратустра ответил: «Остерегайтесь всего, что я сказал вам. Не цепляйтесь за меня, иначе я стану тюрьмой для вас».

Когда вы использовали одну колючку для извлечения другой колючки, то выбросьте ее так же, как и первую. Когда я подготовил вас к движению в безмолвие, остерегайтесь меня. Тогда все, что я говорил, должно быть отброшено; это хлам, это не имеет никакой пользы. Все это имеет употребление только до той точки, из которой вы готовы сделать прыжок в безмолвие. Ничего нельзя сказать о том, что превосходит и то и другое. Можно сказать только то, что я сказал, да и этого слишком много. Если вы можете понять, то этого достаточно, чтобы указать вам на что-то.

Я утверждаю следующее: если ваш ум станет полностью освобожденным от слов, то вы познаете это. Когда вы не будете обременены мыслями, вы поймете это, потому что оно уже здесь. Это не есть нечто, что должно случиться; это уже случилось с вами. Вы являетесь просто выражением этого. Но вы так поглощены и увлечены своими мыслями-облаками, что вы упускаете ключ. Вы слишком сконцентрировались на облаках, вы забыли про небо. Позвольте облакам рассеяться, а небо всегда было здесь и просто ждало вас. Запредельное ожидает вас. Нужно просто отбросить двойственность, и оно будет здесь.

Четвертый вопрос:

Вы говорили, что тот, кто живет в страхе, не может любить, не может достичь божественного. Но как, согласно тантре, человек может избавиться от своего страха?

Почему вы хотите избавиться от страха? Или вы стали бояться страха? Если вы стали бояться страха, то это новый страх. Это пример того, как ум создает одни и те же структуры снова и снова. Я говорю: «Не желайте, и тогда вы достигнете божественного». Тогда вы спрашиваете: «Действительно? Если мы не будем желать, мы достигнем божественного?» И вы начинаете желать божественного.

Я говорю вам: «Если имеет место страх, любви быть не может», поэтому вы начинаете бояться страха. Вы спрашиваете: «Как можно избавиться от страха?» Это снова страх, причем более опасный, чем первый, потому что первый был естественным; второй страх неестественен. И он настолько неуловим, что вы не понимаете, о чем спрашиваете - как избавиться от страха? Проблема не в том, чтобы избавиться от чего-либо; проблема только в понимании. Поймите, что такое страх, и не пытайтесь избавиться от него, потому что в тот момент, когда вы начинаете стараться избавиться от чего-либо, вы не готовы для понимания его - ваш ум, который думает об этом избавлении, уже закрыт. Он не открыт для понимания, он не благожелателен для этого. Он не может созерцать спокойно; он уже все решил. Сейчас страх стал злом, грехом, поэтому от него нужно избавиться.

Не старайтесь избавиться от чего-либо. Попытайтесь понять, что такое страх. И если в вас есть страх, примите его. Он здесь. Не пытайтесь избавиться от него. Не пытайтесь создать нечто противоположное. Если вы имеете страх, значит, вы имеете страх. Примите его как часть вашего бытия. Если вы можете принять его, он уже исчез. Страх исчезает через приятие; если страх отвергают, он возрастает.

Вы подошли к состоянию, когда вы знаете, что боитесь, и вы теперь понимаете: «Из-за этого страха любовь для меня не может случиться. О'кей, что я могу сделать? Страх здесь, так что случится только одно - я не буду имитировать любовь, или я скажу своей любимой или своему любимому, что я цепляюсь за нее или за него из-за страха. В глубине души я боюсь. Я буду откровенен относительно этого; я не буду обманывать ни себя, ни кого-либо другого. Я не буду притворяться, что это любовь. Я скажу, что это просто страх. Я цепляюсь за тебя из-за страха. Благодаря страху я иду в храм или в церковь и молюсь. Благодаря страху я помню о Боге. Но тогда я знаю, что это не молитва, это не любовь, это только страх. Я боюсь, поэтому, что бы я ни делал, страх со мной. Я приму эту истину».