Дураки умирают по пятницам - Гарднер Эрл Стенли - Страница 31

• Предыдущая
• 31/41
• Следующая

– Вы обо всем подумали, – ядовито произнес Селлерс.

– Да, конечно.

– Что вам нужно было на Лексбрук-авеню?

– Собирался поговорить с одной девушкой.

– С Рут Отис?

– Да.

– В связи с чем?

– Она работала ассистенткой у доктора Квая.

– Какая связь между всем этим?

– Доктор Квай – зубной врач миссис Баллвин.

– Ну и что? Что дальше?

– Мисс Отис покупала в последнее время мышьяк в аптеке.

– Значит, вы об этом тоже знали?

– Да.

– Еще что?

– Разве этого мало?

– И что вы предприняли?

– Поехал к ней на квартиру.

– Звонили?

– Нет.

– Как же вы вошли туда?

– Дверь была не заперта.

– А входная дверь в дом?

Я поднял голову и какое-то время смотрел в потолок.

– Я довольно энергично поднажал на дверь, она и открылась.

– Чепуха какая! Лучше бы вы сказали мне правду, старый дружище, – ворчливо заметил Селлерс.

– Хорошо. Если вам так больше нравится, я использовал отмычку.

– Это уже звучит лучше. И что вам там было нужно?

– Доказательства.

Берта свирепо прошипела:

– И ты мне ни о чем не рассказал, Дональд.

– Не было времени.

– Теперь у нас достаточно времени, – заметил Селлерс.

Взглянув на часы, я сказал:

– Поскольку уж речь зашла о времени, я получил очень точные сведения относительно второго заезда. Как только бега закончатся, я должен связаться с букмекером и получить свои денежки.

Берта посмотрела на меня:

– Фрэнк целиком на нашей стороне, дорогой. Наша клиентка полностью оправдана. В этом деле все мы идем теперь одной дорогой. Какая это лошадь, Дональд?

– Та, которая победит.

– А откуда ты знаешь, кто победит?

– Потому что я случайно узнал способ угадывать победителя. Просто уму непостижимо, как до этого раньше никто не додумался.

– И сколько ты поставил на эту кобылу, дорогой?

– Сотню.

– Сто долларов! – воскликнула Берта. – Ты что, с ума сошел? Неужели ты действительно так уверен? Да будет вам известно, Фрэнк, что он никогда не ставит более десяти долларов.

Селлерс сказал:

– Мне кажется, мы слишком далеко отошли от нашей темы. Лэм, скажите мне наконец, что вам нужно было в комнате этой девушки? Но если у вас есть что-нибудь по второму заезду, то...

– Это не «что-нибудь». Я познакомился с одним парнем, который разработал совершенно новую систему отгадывания победителей. У него все строится на математических расчетах.

Кресло Берты снова застонало, когда она пошевелилась в нем.

– О какой лошади идет речь? – заинтересованно спросил Селлерс.

– Файр Леди.

– Это не лошадь, а старая кляча, – бросил он и покачал головой.

– Вы бы посмотрели, с какой точностью этот парень делает выкладки. На каждую лошадь у него картотека. Потом аппарат, обрабатывающий данные. А потом на световом экране появляются различные кривые, по которым легко можно определить победителя.

– Так просто? – спросил Селлерс.

– Да, так просто, – ответил я.

Берта с любопытством спросила:

– И, клюнув на этот фокус-покус, ты сразу поставил на эту клячу сотню долларов?

– Угу.

Берта быстро схватила трубку и сказала секретарше в приемной:

– Соедините меня с городом. – Потом набрала еще какой-то номер: – Привет, Фред! Это Берта Кул. Я хотела бы поставить на второй заезд... Что? Нет, все в порядке. Я знаю, надо спешить. Ну и поспешите, пожалуйста. Двадцать долларов на Файр Леди.

Селлерс крикнул:

– И мои двадцать, Берта.

– Поставьте на эту лошадь сорок долларов, – сказала она в трубку. – Понимаете, сорок.

Возникла небольшая пауза, потом она продолжила:

– Ну хорошо, тогда тридцать на меня и двадцать на моего друга. Тогда будет ровно пятьдесят... Да, конечно, все запишите на мое имя. Я отвечаю за весь взнос. Хорошо. Да, пятьдесят долларов и пять к одному, все правильно. До свидания.

Она повесила трубку.

– Что это за парень, от которого вы получили такие надежные сведения? – спросил меня Селлерс.

– У него в городе есть нечто вроде конторы, и он, видимо, ничем не занимается, кроме скачек. Зато этим он занимается по-научному.

– Поэтому ты и решил поставить сотню, да?

– Сколько раз можно говорить одно и то же?

– Ну хватит, – оборвала Берта. – А мы поставили пятьдесят.

– Из них двадцать пять мои.

Глаза Берты засверкали.

– Но вы же говорили о двадцати, Фрэнк.

– Надо же все делить по-братски. Так что и поделим пополам.

– Вы сказали двадцать, – продолжала настаивать Берта. – Букмекер сказал, что он даст пять к одному, если я повышу ставку до пятидесяти долларов.

– Знаю. Вы тоже сперва сказали двадцать... А потом этот букмекер сделал предложение. Я, разумеется, тоже был бы согласен с предложением.

– Ну ладно, – сказала Берта, – будь по-вашему. Поделим поровну.

– Хорошо. Вернемся к делу Баллвинов. Этот орешек, кажется, разгрызли.

Берта начала:

– Порой впечатления бывают обманчивы, Фрэнк. Вы же сами знаете, как часто...

– Нет, сейчас все ясно.

– Но все же странно, – перебила Берта, – при чем здесь секретарша Баллвина?

– Вероятно, знала слишком много.

– И вы думаете, что это связано с отравлением Баллвина?

Селлерс мрачно ухмыльнулся:

– Связано? Да это одно и то же дело.

– А кто же преступник? – спросил я.

– Рут Отис! – выпалил Селлерс.

– Вы считаете, что она и Баллвинов отравила, и секретаршу задушила?

– А кто же еще?

Берта посмотрела на меня:

– Я думала, что они обвинят во всем Шарлотту Хенфорд.

– Мы никого напрасно не обвиняем, – обиделся Селлерс. – У нас есть доказательства. И я обязательно должен связаться с этой Хенфорд. Если вы увидите ее, пришлите ко мне. Или лучше позвоните мне, чтобы я мог быстро приехать. Дело очень важное.

Берта посмотрела на меня. Я промолчал.

Через какое-то время я спросил у Селлерса:

– Вы уверены, что именно Отис совершила покушение на Баллвинов?

– Да. А почему вы сомневаетесь? – ответил он. – В ее комнате мы нашли все доказательства. Пакетик с ядом также был там. Теперь мы даже знаем, сколько яда было употреблено для отравления.

– И сколько же? – спросил я.

– Вполне достаточная доза, – ответил он. – Эксперты считают, что одна десятая грамма уже смертельна. Половина этой дозы вызывает сильное отравление, которое, правда, можно ликвидировать своевременным вмешательством.

– А сколько не хватало мышьяка в этом флакончике, который она купила?

– Не хватало двух граммов.

– Остальное вы нашли в ее комнате?

– Да. Кроме того, мы нашли наполовину заполненный тюбик с пастой. Она ненавидела миссис Баллвин как чуму.

– А собственно, почему? Она ревновала ее?

– Нет, дело не в этом. Но она потеряла место из-за миссис Баллвин. Дафна Баллвин была пациенткой доктора Квая. Влиятельная и богатая дама, она пользовалась известными привилегиями. Рут Отис не могла с этим примириться, она сама хотела быть хозяйкой. Рут всегда дерзила миссис Баллвин. Я думаю, что эта маленькая глупышка считала, что доктор Квай ее поддержит.

– И что же доктор Квай?

– Естественно, встал на сторону миссис Баллвин, а Отис выбросил на улицу.

– И она сразу решила отравить миссис Баллвин?

– Угу.

– И думала, что ей удастся сохранить за собой место?

Селлерс повертел сигару во рту и пронзил меня взглядом.

– Что означает этот сарказм?

– Я просто спросил.

– Тон вашего голоса показался мне довольно ироническим.

Вмешалась Берта:

– А как обстоит дело с другими доказательствами? Ну, вы знаете, о чем я говорю...

– С какими другими доказательствами?

– Блюдечко с остатками отравленной пасты и отпечатками пальцев Шарлотты Хенфорд?

– А-а, ясно. Как-никак Хенфорд – ваша клиентка.

– Я вам этого не говорила.

Селлерс усмехнулся и сказал:

– Да в этом и нет необходимости. Где ее сейчас можно найти? Я бы хотел связаться с ней.

• Предыдущая
• 31/41
• Следующая