Толстый на кладбище дикарей - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 4
- Предыдущая
- 4/35
- Следующая
– Гав!
Тонкий привычно вздрогнул, привычно поймал Ленку за шиворот и привычно повторил сотый раз за год (а за всю жизнь – наверное, миллионный):
– Если бы на моем месте была бабушка, она бы заработала инфаркт, и ты была бы виновата.
Ленка весело закивала и привычно ответила на привычное замечание:
– Вот поэтому я и пугаю тебя, а не бабушку, балда!
Возразить было нечего. Зато было что поворчать:
– Ты где ходишь? Ночь уже. Сейчас тетя вернется… Если еще не вернулась.
– Не боись, брат, не вернулась, – успокоила Ленка. – Я здесь такое место нашла: наш лагерь оттуда как на ладони. Идем покажу… Хотя сейчас уже темно, не увидим, наверное… – спохватилась Ленка.
Тонкий сразу понял, о чем она говорит: Димон с Серегой показывали ему с горы то место на пляже. Хотя сейчас, в темноте, на берегу он вряд ли его найдет. С горы-то одно дело…
– Покажи на будущее, – попросил он, не уточняя, на какое такое будущее, потому что и сам толком не знал.
– Идем! – Ленка схватила его за руку и потащила по песку куда-то в сторону.
Море шумело близко, иногда цепляя волнами за ступни. Ветер тут же нападал на промокшие ноги – бр-р! Холодно, противно.
– Тут далеко! – Ленка неслась вперед так, будто, по меньшей мере, собиралась показать инопланетянский корабль или, на крайняк, самого саблезубого гоминида. Песок прилипал к мокрым ногам, так что бежать приходилось с грузом. Но, к счастью, не так уж и далеко. Поворот, другой, волна под ноги, песок в сандалии, пара камушков, вылетевших из-под Ленкиных пяток, ударили по пальцам.
– Пришли.
Пришли-то пришли, а темно, ничего не видно. По крайней мере, здесь, на пляже. Тонкий не смог бы засветло повторить тот путь, который они проделали сейчас. Получается, зря теряли время?
– Ой, Саня! – Ленка дернула Тонкого за рукав и уставилась на гору. – Саня, это же наш лагерь!
Тонкий посмотрел, куда она показывала. На черной в ночи горе сиротливо мигала рыжая искорка костра. За костром торчал холмик палатки, их палатки, все правильно. А у костра сидела, сгорбившись, тень человечка-муравья. Тетя вернулась? Фигушки! «Жигуля»-то нету! Тонкий вглядывался в темноту, пока глаза не заслезились: нету «жигуля»! И сидит муравей не по-тетиному сгорбившись, оперуполномоченные так не сидят. Тем более, старшие. Он пнул Ленку в бок:
– Что-нибудь понимаешь?
– По шее получим, – беззаботно хмыкнула сестра. – Пошли скорее обратно.
Ничего она не понимает! Тонкий бежал за сестрой по мокрому песку (в школу пойдем, на физ-ру ходить не буду) и соображал: сказать Ленке сейчас или пусть удивится, когда придем? А вдруг там и правда этот гоминид саблезубый костерчик жжет, хозяев поджидает, чтобы схавать? Глупости, конечно, но… Скорее, тот лодочник решил заглянуть на огонек. Интересно, что ему надо?
Тонкий уже нагреб полные сандалии песку. Маленькая волна периодически накатывала и била по ногам. К мокрым ногам песок прилипал еще лучше. Не! Бежать, конечно, можно, но разговоры оставим на потом, а то выдохнешься раньше времени.
У подножия горы они остановились передохнуть, но ненадолго: Тонкому не терпелось попасть в лагерь, выяснить, кто там пришел. Так что две минуты – и вперед, в гору, волоча за собой упирающуюся Ленку:
– Я не отдохнула!..
Тот, кто сидел у костра, действительно меньше всего походил на тетю Музу. На чудище-гоминида или снежного человека он тоже не тянул, и Тонкий немного успокоился. Он не видел лица лодочника, может быть, он, может, нет. Непредупрежденная Ленка сделала круглые глаза:
– Саня, кто это? Здрасьте…
– И вам здрасьте! – Незнакомец поднялся с бревнышка, на котором сидел (и когда притащить-то успел, у лагеря ничего подобного не валялось), и шагнул к ребятам.
– Ваш лагерь?
– Наш, – осторожно ответил Тонкий, лихорадочно соображая, чего ему все-таки надо. Может, это его частная земля? Ну кому, скажите, придет в голову покупать это : горы, бессмертник, сухая земля, даже картошку не посадишь. А что тогда?
– Что же вы без присмотра палатку-то оставили? – Незнакомец продолжал расспросы. Тонкий пожал плечами:
– Здесь же вроде нет никого, до деревни вон несколько километров…
Незнакомец кивнул:
– Одни?
– С тетей.
– Ну и хорошо. Я просто шел мимо, вижу: палатка бесхозная стоит. Вдруг, думаю, случилось что? Вот и решил дождаться хозяев. Не обижайтесь на меня, ладно?
– За что? – хмыкнула Ленка, а Тонкий просто кивнул.
– Ну до свидания. – Не ответил незнакомец и пошел себе с горы мимо Тонкого с Ленкой, натыкаясь в темноте на мелкие камушки.
Тонкий первым делом плюхнулся на бревнышко у костра и разулся. Поцарапанные песком ступни саднило. Ленка так и стояла на дорожке:
– Что это было, Пух?
Тонкий хмыкнул, очищая ноги от песка:
– Тебе же сказали: шел человек, увидел бесхозную палатку, испугался, не случилось ли чего, и решил дождаться хозяев.
– Он что здесь участковый?
– Не знаю.
Интересная мысль, Тонкому она в голову не приходила. Бывают ли участковые в ненаселенных пунктах, горах, например? Если да, то кого они там охраняют? Если нет, то, получается, преступники могут приходить на этот участок и творить, что им вздумается. Глупости какие лезут в голову на ночь глядя!
Больше всего Тонкому хотелось самому поверить в легенду незнакомца, но маленькая нестыковка…
С моря послышался шум мотора: лодка. Шумная такая, тарахтящая лодка, на которой незнакомец приехал час назад. Приехал и сразу пошел в гору, к лагерю. Дождался ребят и уехал. Это называется: «Шел мимо»? Или может быть: «Человек приехал по своим делам»? Не похоже.
По глазам ударил свет фар: тетя приехала! Вовремя Тонкий с Ленкой успели вернуться. Сашка мысленно поблагодарил незнакомца за разведенный костер, а то бы его самого сейчас заставили бегать, собирать ветки… Ура незнакомцу, кем бы он ни был: одно доброе дело сегодня сделано его руками. Сашке не надо разжигать костер самому.
«Жигуль» попетлял в камнях, попятился, потарахтел и, наконец, нашел место для парковки. Тетя выскочила, бодро хлопнув дверью:
– Уже костер развели? Молодцы! А я пока Федьку довезла, думала, убью либо его, либо машину. Дорога никуда не годится, а он еще под руку ноет: «Опаздываю, меня дома ждут»…
Ленка прищурилась, делая вид, что разглядывает машину:
– «Жигуль» цел. Жалко мальчика.
– Да, – не моргнув, ответила тетя. – Он слишком много болтал. Доставай котелок, давайте ужинать.
Обреченно вздохнув, Ленка полезла в палатку за котелком.
Тонкий сидел, массируя пострадавшие ноги. Тетя это заметила. Лицо ее нехорошо вытянулось – значит, сейчас посыплются коварные вопросы. Положение надо было срочно спасать: быстренько придумать отмазку или отвлечь тетю каким-нибудь вопросом. Почему ноги в песке, когда тетя запрещает купаться ночью, Тонкий не смог придумать за секунду. Пришлось спасаться вопросом:
– Скажи, что такое гоминид?
Тетя бросила красноречивый взгляд на запесоченные ноги, типа: «Не думай, что отвлек» и ответила:
– Вообще-то это ты. А почему спрашиваешь?
– Я? – не понял Тонкий.
– Я тоже, если тебе легче. А еще Ленка, ваши родители, петикантропы, австралопитеки и шимпанзе в зоопарке. Все человекообразные, понял?
– А саблезубые бывают?
Тетя издала короткий смешок:
– Я знавала одного пять лет назад, пока его не сводили к ортодонту.
Тонкий почти обиделся. Ну ходил он одно время с резиновой штукой на зубах, когда маме показалось, что они растут в разные стороны. Проехали же давно!
– Я серьезно.
– Если серьезно, то я не антрополог. Но могу тебе сказать, что если животное не хищное, то саблевидные зубы ему не нужны. Разве что оно захочет разгрызть целый арбуз.
– А для обороны?
– Может быть.
Ленка притащила котелок, и они с тетей занялись ужином. На колени вспрыгнул Толстый: наконец-то нагулялся. В зубах он держал кожаный прямоугольник: бумажник или визитницу.
- Предыдущая
- 4/35
- Следующая
